Дворец для сероглазого принца - Татьяна Тронина

– Шум моря, пение птиц, – пояснила тетя Нина.

– Пожалуй, я бы тоже к вашему психотерапевту сходила, – задумчиво произнесла Алевтина Викторовна. – У меня, между прочим, бессонница началась. И такие кошмары иногда снятся!

– Какие, ба? – с живым любопытством спросил Мика. – Расскажи, пожалуйста!

– Как-нибудь потом... – сконфузилась Алевтина Викторовна. – Кстати, мне кажется, Катеньке тоже бы не мешало посетить эти сеансы.

– Мама, отстань, – мрачно буркнула Катя.

– Тебе тоже кошмары снятся? – округлил Мика светло-серые глаза.

– Мика, и ты тоже от меня отстань...

Дядя Митя пил водку и становился все более жизнерадостным.

Сын Мика переключал программы, не останавливаясь ни на одном канале.

– Все какое-то одинаковое, – через некоторое время с разочарованием произнес он. – Хоть бы мультики показали, что ли...

Телефон в Катином кармане зазвонил, когда она была на пике меланхолии. Выскочила из-за стола в коридор.

– Алло, Катя... – раздался в трубке долгожданный голос.

– Лешка, милый! – Она так обрадовалась, что с трудом сдержала слезы.

– Я так соскучился... – тихо произнес он.

– А я так просто умираю... Я тебя ужасно люблю!

– Катя... – счастливо засмеялся он. – Я тебя тоже люблю! Встретимся послезавтра? Петренко уезжает к матери, в какую-то тмутаракань, оставляет мне ключи от своей квартиры...

– Зачем? Можно у меня... Мика все равно сейчас здесь, у бабушек.

– Нет, я хочу потом поработать над документами. Ты же знаешь, я это могу делать только в полном одиночестве.

– Ладно, давай у Петренко! – покорно согласилась Катя. – Слушай, что у вас там грохочет?

– Я в парке, с дочерью... Смотрим салют.

– Леша, милый...

Она сидела в коридоре, возле вешалки, где висели ряды шуб, возле дяди-Митиных сапог, от которых крепко несло гуталином, и не замечала ничего вокруг, словно находилась не в родительской квартире, а где-то далеко-далеко...

Через полчаса, когда она вернулась обратно в комнату, Мика уже дремал, положив голову на стол. Все его обещания не спать до утра были преданы забвению.

– Мика, идем...

– Мама, еще чуть-чуть!

– Нет, ты уже носом клюешь... Нельзя так издеваться над своим организмом. – Катя была непреклонна.

Кое-как умывшись, сын бухнулся на раскладушку в комнате бабы Лизы.

Снова зазвонил телефон.

– Катька, ты что делаешь? – оживленно спросила подруга Фаина. – Приходи сейчас ко мне... Я и Зойку позвала!

Катя долго не раздумывала.

– Ладно, минут через двадцать буду.

Она снова зашла к сыну.

Тускло горел ночник. Баба Лиза, в своем атласном платке, мирно похрапывала на диване, скрестив руки на груди.

Катя поправила одеяло у сына.

– Мама, мама... – невнятно забормотал он сквозь сон. – Пожалуйста, не буди меня... Мне снится такой чудесный сон! Там кенгуру... и вот этот кенгуру... – Он не договорил, что в его сне приключилось с кенгуру, и зевнул, снова погрузившись в сон.

Катя поцеловала его в щеку и ушла.

На улице было светло от фонарей и от фейерверков, которые вспыхивали на соседней улице. Стояла легкая, почти невесомая морозная ночь...

Фаина Маркос, лучшая подруга, жила совсем недалеко, и Катя даже пожалела, что дорога оказалась такой короткой.

У подъезда она столкнулась с другой своей подругой – Зоей Личутиной.

Зоя была ровно на голову ниже Кати – очень маленькая и пухленькая. С пушистыми золотыми волосами, которые не слушались ни одной расчески и золотым ореолом окружали Зоино розовое личико. Зоя напоминала только что вылупившегося цыпленка, и ее наспех наброшенная шубка рыжевато-золотистого цвета только усиливала это впечатление.

– Катя! – восторженно завопила она. – Слушай, это такая ночь, такая ночь... Правда, здорово, что Фаина решила позвать нас в гости?

– Ага... Я уже умирала дома от тоски! – согласилась Катя.

Фаина встретила их на пороге своей квартиры в фиолетовом длинном платье, с подведенными до висков глазами. Фаина была тонкой, с черными, до плеч, волосами, огромными глазами и несколько длинноватым носом, которого, впрочем, она ничуть не стеснялась, а скорее даже наоборот. Она утверждала, что этот нос добавляет ее облику необходимую пикантность. Предки Фаины были откуда-то из Греции.

– Девочки, наконец-то... – Она сердечно обняла подруг.

Из глубин квартиры появился муж Фаины Глеб – очень солидный бородатый мужчина. Он любезно помог раздеться Кате и Зое, выпил с ними по бокалу шампанского, сказал пару дежурных фраз, а потом деликатно исчез, сославшись на усталость.

– Потрясающий у тебя муж... – прошептала Зоя, когда дверь за Глебом закрылась. – Такой вежливый, такой... Ах, ну я даже не знаю, какой!

Они сидели за круглым столом, мерцали свечи, поднимались пузырьки в бокалах с шампанским. Шампанское было настоящим и не отдавало дрожжами. А бокалы были из настоящего богемского хрусталя.

– Воспитывать надо уметь, – веско произнесла Фаина. – Потрясающие мужья – результат долгой и упорной работы их жен.

– Разве? – удивилась Зоя. – В таком случае я никудышный педагог.

Зоя была не слишком счастлива – год назад она рассталась со своим мужем. Семен Личутин был вздорным, нервным человеком, рядом с которым любой начинал чувствовать себя неуютно. Катя не представляла, как Зоя могла столь долго (почти семь лет!) терпеть его.

– Ты не виновата, – веско произнесла Фаина и потрепала Зою по пушистой шевелюре. – Таких, как твой Личутин, перевоспитать нельзя. Я бы расстреливала зануд!

Тон Фаины был безапелляционен. В конце концов, она имела право так говорить – поскольку работала в одном известном центре сексопатологом и была кандидатом медицинских наук.

– Что ты! – испуганно ахнула Зоя.

– Ты слишком добра, Зойка... – вздохнула Катя. – И ты достойна лучшего. Я, конечно, тоже не раз в своей жизни ошибалась, но я старалась как можно скорее исправить свои ошибки. Взять, например, Лаэртова...

– Лаэртов – жертва эдипова комплекса, – усмехнулась Фаина.

– Эдип тут ни при чем, – с досадой отмахнулась Катя. – Не умничай, Фаина... Он жертва своей матери!

– А твой Алексей? – в свою очередь, с любопытством спросила Зоя.

– Алеша – чудо. У него единственный недостаток – это его жена.

– Ты ненавидишь ее? – нацелила на Катю профессиональный взгляд Фаина.

– Нет, – подумав, ответила та. – Но она... она типичная домохозяйка – вечно суетится, взгляд какой-то затравленный... Впрочем, я видела ее всего один раз, – прервала себя Катя.