Снежинка для демона - Александра Горохова

буду не есть, а делами заниматься. Издаю протяжный и тоскливый вздох, и пытаюсь сосредоточиться на работе, но дается это откровенно плохо. Не выспалась. От слова совсем.

Домой вчера приехала только ближе к трем, еще и прорыдала в комнате, идиотка, неизвестно сколько. А дочь встает рано. Так что поспала я только пару часов. Да и голова откровенно побаливает.

На часах девятый час утра, а я упорно борюсь с желанием плюнуть сегодня на отчеты и просто провести утро, играя с дочкой и смотря с ней мультики.

— Виктория Вячеславовна, — я оглянулась — в дверях гостинной стояла няня и держала в руках трубку домашнего телефона, — вам звонок.

— Спасибо Мария, — поблагодарила я, забирая телефон.

— Я слушаю, — приложила я трубку к уху.

— Доброе утро Вика, — послышался укоризненный голос моего крестного. — Почему не доступен твой мобильный телефон?

Я хлопнула себя по лбу вспомнив, что вчера отключила его.

— Ну не доступен, бывает, — проговорила я. — Ты звонишь, чтобы пригласить меня на юбилей?

— А ты помнишь? — его голос заметно потеплел.

— Ну разумеется помню, — почти обиделась я. — Каждый же год празднуем. А кто еще будет?

— Ну ты же знаешь, что жена все равно устроит этот дурацкий прием. А на него я думаю пригласит весь магический бомонд и преподавательский состав.

— А может лучше шашлычки? — тоскливо протянула я.

— Ага, ты это сама Алевтине предложи — мне как-то еще пожить охота. В общем я рассчитываю, что на этом празднике пафоса будет твоя отмороженная персона. Учти, ты не можешь бросить меня там, отмучаемся, а потом можно и слинять.

— Снова хочешь удрать на байке в ночь? Это же ведь не только твой юбилей, но и твоей жены. Тридцать совместно прожитых лет, все-таки. Их вместе отмечать надо, а не играть в короля дороги.

— Ой, подумаешь! Ты мне еще про мой возраст напомни и скажи, что я стар для байка.

— О нет, — с улыбкой говорю я. — Ты не стар, ты супер стар. А если серьезно, то я бы и сама не отказалась погонять по ночному городу. Нужно как-то развеяться. Жена-то хоть не обидится, если мы свалим.

— Вика, — вновь слышу я укоризненный голос крестного, — я очень люблю свою жену за то, что даже спустя тридцать лет она спокойно относится ко всем моим чудачествам и принимает меня таким, какой я есть. И я, понимая как она хочет устроить этот чертов прием, согласен только ради нее изображать самодовольного и всесильного болвана весь вечер. У нас с Алей полное взаимопонимание.

— Рада за вас, — хмыкаю я уже привычно глуша свои чувства. — Тогда шестнадцатого? Как обычно в пять?

— Да, буду ждать, — выдыхает Илья, а затем растроганно произносит. — Только ты и понимаешь меня, моя девочка. Иногда мне кажется, что ты моя дочь больше, чем Артем- мой сын.

— Иди уж папуля, тебе кажется сегодня уже на работе надо быть.

— А я по-твоему где? — удивляется мужчина. — Вот с боем вырвал время для своей крестницы — цени.

А я так и вижу как он горделиво задирает свой нос и с трудом удерживаю смешок. Боже, а ведь мужику пятьдесят три года, когда же они взрослеют?

— Ты просто не хочешь, чтобы я забыла про подарок, признай это, — насмешливо говорю я. — И вообще, Илья, наш телефонный разговор, как обычно, просто неприлично затянулся. Мы снова будем трепаться весь день, или ты дашь мне и себе поработать?

— А все почему? — как-то почти ликующе кричит он в трубку. — Да потому что мы похожи. И нет, я все же убежден, что кто-то в небесной канцелярии злобно прикололся и подсунул моему другу дочь, которая должна была родиться у меня.

— Ты просто трепло, Илья, — сокрушенно качаю я головой. — Иди уже работай, мятежная душа. Конец связи.

Положила трубку и с удвоенным энтузиазмом взялась за работу, радуясь тому, что этот энерджайзер сегодня поделился своим заводным настроением со мной.

И все же через пару часов мой трудовой энтузиазм снова пополз вниз. Дочь уже давно сбежала, как я говорю, «издеваться» над няней. Она в том возрасте, когда все вокруг интересно и ребенок, кажется, успевает с пулеметной скоростью выдать тысячу и один вопрос буквально за пару минут. Надо мной ей издеваться неинтересно, я практически всегда спокойно и обстоятельно, а самое главное, ровным голосом отвечаю на ее вопросы. А вот тридцатилетняя Мария начинает нервничать и запинаться, искать дрожащими руками ответы в интернете, а моя малолетняя садистка наблюдает за этим с таким исследовательским интересом, знаете ли. Как-то эта нахалка закрылась в душевой кабине в ванной для прислуги. Ну и пронаблюдала за тем как наш повар справляет свою нужду. А затем во время обеда, прямо при нем и няне спросила: почему дядя Лад писает хоботом.

Я тогда испугалась, что Мария в обморок хлопнется. А уж как «дядя» подавился кофе, который пил в этот момент. Брызги по все кухне разлетелись. Я так просто закрыла глаза рукой и сказала любопытному созданию:

— А это Лилия ты узнаешь, когда пойдешь в школу, на уроке биологии. Кажется это седьмой или восьмой класс.

А мелочь мне так топает ногой и канючит:

— Но я хочу сейчас.

— Хорошо, — сказала я, заставив прислугу выпучить глаза, а дочь замереть в удивлении.

Через пару минут протянула ей краткий школьный курс по биологии, по которому сама когда-то готовилась.

— Здесь есть ответ на твой вопрос, но узнаешь ты его не раньше, чем научишься читать, так что можешь начинать учить буквы, мой цветочек.

После этого няня и повар по-моему меня еще больше зауважали, а дочь при мне вопросов старается больше не задавать. Ибо учиться ей пока совсем не хочется и не нравится. И книжку она спрятала куда подальше, это уж я точно знаю.

И вот сейчас я, отодвинув бумаги в сторону, сижу и раздумываю над тем, что моя хитрюга по всей видимости скрывает от меня свою магию, что весьма удивительно. Своей магией я могла пользоваться практически с самых пеленок, чем доводила родителей до острых приступов аритмии.

Я родилась магом света с превалирующей стихией воды. Со временем из меня вышел бы отличный целитель. Но видимо не судьба. Холод и лед сожрали весь мой свет. Так что остались лишь жалкие огрызки моего могущества. Мне теперь с трудом удается затянуть простейший порез на пальце, не говоря уж о более серьезных ранах. А уж как я над собой издевалась после рождения дочери, пытаясь восстановить свои эмпатические способности, чтобы понять почему она