Башни заката - Лиланд Экстон Модезитт

На полпути вверх по склону Креслин начинает задыхаться. Ноги его горят.

— Наконец-то… и этому ублюдку… приходится нелегко… — злорадный шепоток Мегеры заставляет его забыть об усталости и подналечь, одолевая последние сто локтей.

Креслин замедляет темп, оглядывается через плечо на выбивающуюся из сил Мегеру и, быстро отвернувшись, переходит на прогулочный шаг, которым собирается пройти последний кай. Бег и ходьба в совокупности обеспечат достаточную нагрузку. Регулярная нагрузка необходима ему, чтобы восстановить былую физическую форму, хотя в последнее время он понял, что в теплом климате Отшельничьего упражняться куда труднее, чем в холодном Западном Оплоте.

А еще понял, что, несмотря ни на что, скучает по чистому холоду Крыши Мира.

К тому времени, когда он добирается до каменного остова здания, которому предстоит стать резиденцией соправителей, Мегере удается с ним поравняться.

Креслин проходит мимо каменной кладки и каменного резервуара для воды, который он, Клеррис и Джорис с несколькими стражами соорудили еще до закладки фундамента. На краю утеса, где скоро появятся стена и выложенная камнем терраса, юноша останавливается и смотрит вниз, на длинные, темно-зеленые волны.

Мегера обрызгивает холодной водой лицо. Креслин возвращается к резервуару и следует ее примеру, наслаждаясь прохладой. Вода накапливается в цистерне, куда подведена из обнаруженного Клеррисом источника. Черный маг показал Креслину и Мегере расположение гармонических линий, а с остальным, к собственному удивлению, рыжеволосая без особого труда справилась сама.

— Видишь, ты не совсем Белая, — сказал ей после этого Клеррис, но она нарочито оставила его слова без внимания.

Сделано немало, но впереди еще больше работы. В том, что придется столкнуться с очередным вызовом Белых магов, сомневаться не приходится.

Вытерев лицо о плечо поношенной рубахи, в которой он занимается физическими упражнениями и работает на строительстве, юноша зачерпывает воду ладонями, выпивает большой глоток и выпрямляется. Заняться обтесыванием камней или скреплением их известковым раствором?

— Для воина и мага ты неплохо справляешься со строительными работами, — беспечно заявляет Мегера, проследив взглядом невысокую линию камней, которым предстоит стать северной стеной.

— Стараемся, — он ступает вперед, к груде необработанных камней, каждый из которых принесен вручную с юга, с расстояния примерно в четверть кай. И камни оттуда ему еще таскать и таскать.

Вздохнув, он поднимает один из обломков и, пока несет к огромной, в пояс высотой, плите, которую с трудом затащили сюда три лошади, прощупывает заготовку своими чувствами. На плите камни обтесывают, чтобы придать им нужную форму, но прежде, чем заняться этим, Креслин выискивает внутренние пустоты и линии напряжения, а также пытается представить себе, как будет выглядеть камень после обработки. Положив заготовку на плиту, он уже неплохо представляет себе, куда следует вбить тяжелым молотом закаленный и укрепленный чарами гармонии клин.

Звенит молот. Мегера скрывается за грудой и вскоре возвращается, шатаясь под тяжестью большого черного скального обломка.

Креслин утирает лоб и кладет очередной обработанный камень в ряд с другими. За время строительства он упрочил свои силы и поднабрался новых умений, но само строительство кажется невероятно далеким от завершения.

Креслин обтесывает камень за камнем, однако Мегера столь же неустанно подносит все новые и новые грубые заготовки. Лишь когда Креслин, глубоко вздохнув, откладывает молот в сторону, она тоже позволяет себе передышку и присаживается на низкую стену, кладка которой скреплена не только известковым раствором, но и чарами гармонии.

— Почему ты так выкладываешься? — спрашивает юноша.

— Тебе ли задавать подобные вопросы? — говорит, медленно подняв на пего глаза, Мегера. — Кто тут носится в сапожищах по горным тропам, а потом, не передохнув, принимается обтесывать камни? Кто встревает в любое дело — от строительства водоводов до выращивания садов, работая от рассвета до заката?

— Разве у меня есть выбор?

— А у меня?

Креслин торопливо отводит взгляд от яростных зеленых глаз и обожженной солнцем, но сохранившей и кремовый оттенок, и веснушки кожи, сжимает пальцами все еще остающийся в его руке клин и лишь потом кладет его рядом с молотом. Когда он снова поднимает глаза, налетевший ветерок ласкает лоб Мегеры.

— Прекрати… пожалуйста.

— Это не я.

— Прости, я не знала, — мягко произносит она.

— Бывает, я так делаю. Но не сейчас.

— Почему я тебе нравлюсь? — неожиданно спрашивает Мегера, глядя на темно-зеленую водную гладь под утесом.

— Да разве такое объяснишь… — он вздыхает, понимая, что она все равно не отстанет. — Ладно, попробую. Ты честная и терпеть не можешь козни. И когда тебя не мучили, могла смеяться над всем нелепым и вздорным. Могла бы и сейчас, не будь меня.

— Дело не в тебе лично, а в том, что я с тобой связана, — она переступает с ноги на ногу, но взгляд ее так и остается прикованным к безмятежному морю.

— Но не будь ты связана…

— Креслин, даже внутри одержимого убийцы может таиться нежность, но ты сам знаешь, что мы связаны в основном слезами и кровью, а разорвать эти узы не смог бы и величайший мастер гармонии. Разве что ценой моей жизни, а я слишком молода, чтобы умереть.

Он вздыхает и берется за молот. Она потягивается, встает и плетется за очередным камнем.

Открыв глаза, Креслин сокрушенно качает головой, поняв по солнцу, что рассвет минул, и ему давно пора вставать. Мегера, наверное, уже поднялась.

Присев на низком топчане, он переводит взгляд на закрытую дверь между их недостроенными комнатами. Готовы пока только две спальни в обращенном к морю крыле здания, которое, к тому же, еще не полностью подведено под крышу. Если на северной оконечности пустынного острова пойдет дождь, в доме от него не укрыться.

Сквозь незастекленное, не имеющее ставней окно Креслин видит дымку серых облаков, сулящих еще один жаркий и сухой день.

— Одевайся в кожу, Креслин, — слышится из-за двери в коридор голос Клерриса.

Юноша с серебряными волосами открывает дверь и спрашивает:

— Где Мегера?

— В умывальной, — отвечает Черный маг. Как обычно, его поношенная одежда безупречно чиста.

— А с чего это ты заявился в такую рань? — интересуется стоящий перед ним лишь в рваном нижнем белье Креслин.

— Чтобы сообщить, что в гавань заходит твой корабль.

— Мой? У меня нет никаких кораблей, — хмыкает соправитель Отшельничьего, спеша к умывальне. Побрившись, он будет выглядеть пристойнее, а холодный душ, возможно, поможет прогнать сонливость.