Изгнанник - Аллан Фолсом

— Да, понимаю, — с улыбкой протянул Мартен, чем вызвал в своей собеседнице настоящую бурю гнева.

— Нет, мистер Мартен! — Она устремила на него пылающий от ярости взгляд. — Если вы никогда не жили такой жизнью, разве можно понять, что это такое!

Выпалив это, Клем отвернулась, достала из сумки потрепанный томик и сделала вид, что погрузилась в чтение. Этот жест мог означать лишь одно: разговор окончен. Точно так же демонстративно она схватилась за меню в таверне «Испанцы», когда он обратился к ней за помощью в поисках И.М., или «русской телки», согласно ее определению.

Мартен, в свою очередь, отвернулся и стал смотреть на пробегающие за окном пейзажи сельской Англии. Клем — или теперь уже леди Клем — заметно отличалась от всех женщин, которых он когда-либо встречал в жизни. Прекрасно образована, смешна, резка в суждениях, вульгарна, привлекательна, и все это одновременно. То отвращение, которое она испытывала по отношению к высшему свету и своему аристократическому происхождению, вполне укладывалось в этот набор противоречивых и в то же время органично сочетавшихся в ней качеств.

К сожалению, и эта поездка в Манчестер, и предшествовавшие ей дни были отравлены мучительными мыслями о чартерном самолете, дважды прилетавшем в Лос-Анджелес, и о 7 апреля.

В среду утром Мартен позвонил в Вашингтон Дэну Форду, чтобы выяснить, не появилась ли какая-нибудь дополнительная информация относительно Обри Коллинсона — человека, зафрахтовавшего самолет для Реймонда на Ямайке и передавшего пакет с фальшивыми документами, которые пилоты должны были вручить своему пассажиру. Форд снова предупредил Мартена, чтобы тот не лез в это дело, но он не отступал, и тогда журналист сообщил ему, что ЦРУ и российское министерство внутренних дел отправили своих агентов и в Кингстон, и в Нассау, откуда вылетал самолет. Вернувшись, и русские, и американские агенты доложили, что никаких концов им найти так и не удалось. Пилот самолета получил пакет с документами от своего начальства вместе с приказом вручить его единственному пассажиру. Что здесь необычного?

Не вызвал подозрений и тот факт, что человек, назвавшийся Обри Коллинсоном — по словам менеджера авиакомпании «Уэст чартер эйр», это был мужчина в дорогом костюме, черных очках и говоривший с британским акцентом, — заказав самолет, расплатился наличными. Через некоторое время после того, как пассажир так и не появился в аэропорту Санта-Моники, он пришел снова и заказал еще один чартерный рейс, но теперь уже в другой аэропорт. Это, конечно, должно было вызвать если не подозрения, то хотя бы удивление сотрудников авиакомпании, но… не вызвало. Дело в том, что и в Кингстоне, и в Нассау жило очень много богатых людей, которые нажили свои состояния вполне легальными способами, а еще больше таких, которые имели все основания скрывать происхождение своих миллионов. Оставаться в бизнесе здесь означало задавать как можно меньше вопросов, поэтому, если кто-то не желал огласки, выяснить о нем что-либо — хоть полиции, хоть журналистам, хоть агентам иностранных спецслужб — было практически невозможно.

И вот, выслушав очередную просьбу Дэна держаться подальше от дел Реймонда, Николас Мартен, как бы ему это ни претило, решил согласиться с доводами друга и забыть и Обри Коллинсона, и чартерные авиарейсы в Лос-Анджелес.

7 апреля — дело другое, в четверг и пятницу Мартен был не способен думать ни о чем, кроме этой даты, а сегодня ощущал себя совсем скверно. Потому что 7 апреля должно было наступить завтра.

Поезд несся вперед, и колеса ритмично и безостановочно отстукивали: «Какие ужасные события должны случиться завтра?»

Какие ужасные события?

Какие ужасные события?

Должны случиться завтра?

7 апреля.

7 апреля.

Какие ужасные события должны случиться завтра?

Николас посмотрел на поглощенную чтением Клем. Она ничего не знала, да и откуда ей было знать? И даже если бы Мартен решился рассказать ей правду о том, кто он такой, как объяснить ей, что причиной терзающего его страха является всего лишь дата в календаре, которая ровным счетом ни о чем не говорит?

Он снова стал смотреть на сельский пейзаж за окном, на небо, затянутое тучами, сквозь которые время от времени проглядывало солнце. Ему оставалось только одно: ждать.

Все еще Манчестер, все еще суббота, 6 апреля, 21.40

Подняв воротник куртки, чтобы защититься от моросящего дождя, Николас Мартен в полном одиночестве бесцельно бродил по улицам Манчестера. Впрочем, нет, цель у него была. Он хотел ощутить дух этого города, впитать его запахи, образы, чтобы они заместили любые мысли о Москве и о завтрашнем дне. Почему-то вспомнился какой-то фильм о войне, в котором капитан немецкой подводной лодки говорил своему подчиненному: «Никогда не думай. За любые мысли приходится расплачиваться тем, что ты теряешь покой». Тот капитан был прав.

За несколько минут до своей прогулки он посадил леди Клем в такси, и она отправилась в свою квартиру на Пэлэтайн-роуд. Мартен попытался было уговорить ее на визит в номер гостиницы, где он остановился, но Клем категорически воспротивилась, сославшись на то, что Манчестер — маленький город. Она и ее отец были здесь слишком известными личностями, и ей не хотелось, чтобы по городу поползли слухи о том, что она поехала в гостиницу с мужчиной. Тем более если этот мужчина впоследствии поступит в университет Манчестера и станет ее студентом. Поэтому, наградив его невинным поцелуем в щечку, приятельница пожелала ему спокойной ночи, села в такси и укатила прочь, а он остался один.

В этот вечер Клем организовала для него ужин, на который пригласила трех своих студентов, изучающих под ее руководством ландшафтный дизайн. Эти трое — двое юношей и девушка — были примерно одного возраста с Мартеном или, возможно, чуть помоложе, но всех их объединяло страстное желание учиться, восторг перед изучаемым предметом, их преподавателем и страстное предвкушение блестящей карьеры. Один из них пылал особенным энтузиазмом, с пеной у рта доказывая, что любой студент, если он, конечно, обладает достаточным умом и умением завязывать нужные связи, способен всего за несколько лет обеспечить себе безбедное будущее, или, как он выразился, «стать достаточно состоятельным человеком».

Этот разговор оказался весьма полезным для Мартена, дав ему понять, что, если он пойдет тем же путем, что и эти люди, он действительно сможет преуспеть. Но реплика, оброненная одним из юношей между двумя глотками вина, вернула все на свои места.

— Зимы здесь очень холодные. Почти все время идет дождь, а солнце выглядывает очень редко. Не могу понять, за каким чертом понадобилось свалить из Южной Калифорнии и приехать сюда?

И действительно, зачем?

Это было подобно озарению, снизошедшему на него с небес. Парень прав: кому из жителей Южной Калифорнии придет в голову искать его здесь? Ответ находился на поверхности: НИ-КО-МУ!

Значит, он принял правильное решение и выбрал нужный город. Замечательным было еще и стремительное выздоровление Ребекки. Ей не просто нравился «Бэлмор» и ее новый врач, она восприняла перемены с удивительным энтузиазмом и желанием. И вчера, когда Мартен приехал с Клем к Ребекке и сообщил, что они уезжают на несколько дней, он услышал именно то, что рассчитывал услышать: если у тебя все будет хорошо, то и у меня тоже.