Клятва повесы - Стефани Лоуренс

Его вопрос все еще звучал в ее сознании. В его голосе слышалась непоколебимая уверенность, и это тревожило ее. Он очень сильный, не только в физическом плане, и противостоять этой силе — убедить его в том, что она не согласится стать его женой, — будет очень трудно. Вероятно, это станет самым тяжелым испытанием в ее жизни. Более того, она, возможно, задела, пусть и не намеренно, его гордость. Поэтому ей придется узнать еще и эту сторону его характера. Не очень-то ободряющая перспектива.

Но самое ужасное было в том, что она колебалась, прежде чем ответить ему «нет».

Очевидно, она потеряла бдительность и искушение тайком прокралось ей в душу. После всего, что она видела, свидетелем чего стала — как все Кинстеры и их жены тверды и непреклонны в отношении всего, что касается семьи, — нельзя не признать, что вряд ли она когда-нибудь сможет найти более удачную партию. Семья — единственное, что имеет для нее первостепенное значение, — очень важна для Вейна.

Если прибавить к этому другие его достоинства — богатство, положение в обществе, привлекательность, — то чего еще ей желать?

Проблема в том, что она знает ответ на этот вопрос.

И поэтому ответила «нет». И будет отвечать «нет».

Кинстеры относятся к семье как собственники и покровители. Они — клан воинов. Их преданность семье, сначала удивившая ее, вполне объяснима. Воины защищают то, что им принадлежит. Кинстеры воспринимают семью как свою собственность, которую нужно защищать любой ценой. Их чувства порождены инстинктом завоевателя — инстинктом сохранить все, что им досталось.

Это можно понять.

Но этого мало.

Для нее.

Ее ответом останется — должно остаться — «нет».

На следующее утро, в девять часов, Вейн уже стоял на ступеньках дома. Дверь открыл Слиго. Вейн кивнул ему и прошел внутрь.

— Где ее светлость? — Он окинул взглядом холл — к счастью, там никого не было. Кроме сонно зевавшего Слиго.

— Думаю, сэр, ее светлость еще в постели. Не прикажете ли послать?..

— Нет. — Вейн перевел взгляд на лестницу. — Где ее комната?

— Последняя справа.

Вейн направился к лестнице.

— Ты меня не видел. Меня здесь нет.

— Да, сэр. — Слиго смотрел ему вслед, потом покачал головой. И поплелся на кухню, к своей порции овсянки.

Найдя дверь Минни — Вейн надеялся, что не ошибся, — он постучал. Минни почти сразу пригласила войти. Он поспешно проскользнул в комнату и тихо закрыл за собой дверь.

Минни сидела, откинувшись на подушки, в ее руке была чашка с какао.

— Великий Боже! — удивленно воскликнула она. — Давно я не видела, чтобы ты вставал в такую рань.

Вейн подошел к ее кровати.

— Мне нужен мудрый совет, и только вы в силах помочь.

Минни просияла, довольная лестью.

— Ладно… Что-то случилось?

— Ничего. — Вейн зашагал взад-вперед перед кроватью. — В том-то и проблема. А нужно, чтобы случилось. Свадьба. — Он внимательно взглянул на Минни. — Моя.

— Ага! — Глаза Минни победно блеснули. — Так вот куда ветер дует, а?

— Как вам известно, — заявил Вейн, — ветер туда дует с тех пор, как я увидел вашу племянницу.

— Лучше и не придумаешь, так и должно быть. Так в чем помеха?

— Она не хочет выходить за меня.

Минни сникла, изумленно захлопав глазами.

— Не хочет?

У Вейна на скулах заиграли желваки.

— Именно так. По какой-то глупейшей причине, которой я не знаю.

Минни молчала, но выражение ее лица говорило само за себя.

— Дело не во мне, — поморщился Вейн, — а в мужчинах или в браке как таковом. Она настроена против этого. Вы знаете, что это значит. Она унаследовала ваше упрямство.

Хмыкнув, Минни поставила на столик чашку с какао.

— Очень разумная девочка моя Пейшенс. Но если она сомневается в отношении брака, я бы сказала, что ты единственный на свете, кому под силу переубедить ее.

— Не думайте, что я не пытался! — раздраженно сказал Вейн.

— Ты, наверное, все напутал. Когда ты сделал ей предложение? В зимнем саду вчера вечером?

Вейн попытался не думать о том, что было в зимнем саду, потому что воспоминания, живые и яркие, и так донимали его всю ночь до рассвета и мешали спать.

— Я дважды делал ей предложение, еще в Беллами-Холле. А потом еще несколько раз. Причем с каждым разом все настойчивее.

— Гм, — нахмурилась Минни. — Это выглядит очень серьезно.

— Думаю… — Вейн, остановился, упер руки в бока и уставился в потолок. — Нет, я знаю, что сначала она сравнивала меня со своим отцом. Думала, что я буду вести себя так же, как он. — Он опять зашагал по ковру. — Она считала, что меня не может интересовать брак. Когда я доказал ей обратное, она решила, что меня не интересует семья. Она вбила себе в голову, будто я делаю ей предложение исключительно из практических соображений — только потому, что она удовлетворяет моим требованиям.

— Чтобы Кинстера не интересовала семья? — усмехнулась Минни. — Теперь, познакомившись со всеми вами, она наверняка прозрела.

— Верно, прозрела. В том-то и дело. — Вейн опять остановился у кровати. — Даже увидев, какие отношения существуют в нашей семье, она не передумала. Это значит, что есть Нечто более существенное, более глубокое. Я почувствовал это с самого начала. Думаю, это связано с ее родителями. Поэтому-то я и обращаюсь к вам.

Минни пристально посмотрела на него, и ее взгляд стал задумчивым.

— Возможно, ты прав. Хочешь узнать историю Констанс и Реджи? — Вейн энергично закивал. — Невеселая была история.

— В каком смысле?

— Констанс любила Реджи. Под словом «любила» я подразумеваю не обычную привязанность, возникающую после долгих лет супружества, и не более теплые чувства. Я имею в виду именно любовь — беззаветную, жертвенную и безответную. Для Констанс весь мир был заключен в Реджи. Да, она любила своих детей, но только потому, что они были детьми Реджи и, следовательно, вписывались в круг ее интересов. Поняв, что жена любит его до безумия, он был скорее озадачен, чем обрадован. — Минни презрительно хмыкнула. — Но надо отдать ему должное, он пытался смириться с этим фактом. Он был истинным представителем своего времени и женился отнюдь не ради такого необычного понятия, как любовь. Считалось, что оба сделали отличную партию, во всех аспектах. Не его вина, что ситуация приняла столь неожиданный оборот. — Минни сокрушенно покачала головой. — Он пытался осторожно осадить Констанс, но она оказалась непоколебимой в своей любви. Как будто ее чувства были навечно выбиты на камне. В конечном итоге Реджи поступил по-джентльменски, решив держаться от нее подальше. Из-за этого он потерял связь с детьми. Он не мог навещать их, потому что пришлось бы встречаться с Констанс, а этого допускать было нельзя.