Роман потерь - Джулит Джедамус

Оракулы. Императоры периода Хэйань пользовались услугами большого числа оракулов. Часть из них — женщины, другую часть составляли буддистские монахи. Панцири морских черепах и лопаточные кости оленей тщательно изучались на предмет обнаружения зловещих или благоприятных знаков. Толкование значений осуществлялось под надзором представителей двух жреческих родов: семейства Урабе и семейства Накатоми.

Осквернение. Смерть, болезнь, беременность и менструация — все эти явления считались заразными. По этой причине императрица выезжала из дворца во время своей болезни, а автор повествования покидает свои комнаты в период «обычной нечистоты». Жены и супруги императора покидали дворец, когда находились на сроке беременности между третьим и пятым месяцами; рассказчица чувствует большое давление со стороны окружающих, принуждающих ее покинуть дворец, до того как ее состояние станет очевидным.

Существовало мнение, что окружающие могут избежать заражения, если будут стоять в присутствии зараженной персоны. Например, любой, кто навещал персону в трауре, предпочитал стоять, чем сидеть.

Особняк. Знатные люди владели в столице, по крайней мере, одним таким домом; у императора бывало два или три. Построенные в традиционном стиле, с просторными верандами, широкими нависающими карнизами, полом, выложенным из кипарисовых половиц, с крышей из кедра, они были достаточно просторными, чтобы там могли разместиться многочисленные жены, супруги, слуги, родственники, дети. Три главных крыла такого дома обычно выходили в сад, где были пруды, ручьи, искусственные возвышенности, рощицы из деревьев различных пород и домашняя часовня. Главная жена жила в престижном северном районе; ее обычно называли «северная персона».

Отдаленные западные районы. К концу девятого века болотистые территории к западу от Хэйан-Кё были мало заселены и там часто появлялись разбойники — даже в дневное время. Дикие и заросшие, эти территории, на которых встречались руины заброшенных домов, носили название Город справа. Это место проживания было крайне непрестижно.

Охотник за дьяволом — главный актер в представлении «цзуйна», древнем китайском обряде, воспринятом японцами. В последнюю ночь года актер, одетый в ярко-красные шаровары, черные одежды и золоченую маску с четырьмя глазами, проходит по дворцу, сопровождаемый бьющими в барабаны мальчиками и вооруженными луками и тростниковыми стрелами придворными. Ритуал возник как средство уберечься от эпидемии; с течением времени Охотник за Дьяволом трансформировался в самого Дьявола.

Письма. Считается, что общество эпохи Хэйань управлялось нормами вкуса. Особенно очевидно это проявлялось в искусстве написания писем. Письма не только были содержательными, полными смысла, как того требовали обстоятельства, но еще и представляли собой прекрасные произведения искусства. Почерк, цвет и качество бумаги, запах, который исходил от письма, прикрепленные к нему листья или цветы, даже вид и манеры того, кто доставлял письмо, — все подвергалось внимательному изучению получателем наравне с содержанием. Любовные письма (обычно написанные на тонкой бумаге, тщательно сложенные и скрученные на концах или стянутые узлом посередине) должны были отвечать особым правилам, которые были строго регламентированы. Если мужчина, переспав с женщиной, остался ею доволен, то на следующее утро он посылал ей письмо с выражением своих чувств. Если она не получала такого послания, ей приходилось смириться с тем, что любовная связь прекратилась.

Повозки (экипажи). В Японии эпохи Хэйань экипаж свидетельствовал о статусе владельца. Императорские указы предписывали каждому разряду подданных определенный тип экипажа и количество сопровождающих. В экипажах сидений не было; пассажиры располагались на расстеленных на полу циновках. Полагалось входить в экипаж через его заднюю часть и выходить через переднюю, после того как бык (быки) были выпряжены. Путешествовавшим в экипажах женщинам ради удовлетворения их тщеславия разрешалось свешивать в окна многоцветные рукава их одежд. Некоторые платья для путешествий специально шились с одним более широким рукавом — с той стороны, которую предполагалось выставлять на всеобщее обозрение. Даже склонная к чрезмерно пышному стилю Сеи-Сенагон осуждала этот фасон как претенциозный.

Пожары. Обитатели императорского дворца жили в вечном страхе перед пожарами; хроники того времени полны рассказов о том, как знатные господа переезжали в собственные особняки, пока ремонтировались их пострадавшие от пожара апартаменты. Например, в 960 году Внутренний дворец был разрушен большим пожаром до основания. Считалось, что пожары вызывались разгневанными духами, но многие, без сомнения, были делом рук поджигателей.

Поименование будд. Эта церемония продолжалась в течение трех ночей в конце Двенадцатого месяца. Священнослужители нараспев проговаривали на санскрите имена 3000 будд, чтобы искупить совершенные в течение года грехи, а неподалеку от апартаментов императора в Сейриоден устанавливалось семь щитов с изображениями мук грешников в преисподней.

Посланники. Хотя культурные связи с материком продолжали оставаться очень крепкими, в последний период эпохи Хэйань послов в Китай не направляли. Однако посланники императора сохраняли престиж важных персон, хотя их роль в большинстве случаев сводилась к соблюдению протокола. Когда я изучила детали полной превратностей жизни Канецуке, обнаружилось, что какие-то из его нарушающих общественные нормы выходок (особенно связь со жрицей богини Изе), позаимствованы из жизни придворного по имени Аривара но Нарихира, жившего в девятом веке. В качестве егеря императора он оказался в окрестностях Храма Изе и тайно встречался со жрицей. (См.: Сказки богини Изе.)

Поэзия. Занятия стихосложением были непременным атрибутом жизни аристократов. Мужчина, который был неспособен написать после ночного свидания приличествующие моменту стихи, имел мало шансов на успех у женщин. Ожидалось, что и возлюбленная, в свою очередь, ответит ему утренним приветствием в стихах. Стихи писали на веерах и ширмах, кисточками наносили их текст на одежду; полоски бумаги с написанными на них стихами развешивали на цветущей сакуре. Чиновники обменивались посланиями в стихах, придворные во время различных празднеств и церемоний импровизировали на китайском языке, придворные дамы развлекали своих хозяек остроумными каламбурами. И мужчины, и женщины должны были уметь без ошибок воспроизвести стихи из объемной императорской антологии, такой как Мануеси и Кокинсю.

Праздник богини Камо — большое ежегодное торжество синтоистов, которое устраивалось в середине Четвертого месяца. Оно начиналось с обряда очищения жрицы богини Камо и заканчивалось пышной процессией вниз по широкой улице Ичийё. И мужчины, и женщины наряжались в роскошные одежды, украшали себя лаврами, розами («аои»), вьющимися растениями с листьями в форме сердца и пурпурными цветами. Этот праздник служил поводом для напряженного эстетического соревнования между женщинами, которые прилагали все усилия, чтобы создать в своем наряде наиболее изысканную комбинацию цвета, рисунка и текстуры ткани. Имея это в виду, наказание, наложенное на автора записок императрицей, было очень тяжелым. (См.: Жрица богини Камо.)