Кокаиновые ночи - Джеймс Грэм Баллард

– Может быть.– Пола встала и зашагала по кабинету, неодобрительно покачивая головой, когда с улицы долетали взрывы особенно бурного веселья.– Слава богу, он завтра уезжает. Что ты будешь делать, когда он уедет?

– Все будет по-прежнему.

– Ты уверен? Он тебе нужен. Ты просто не можешь обойтись без его энергии и детской невинности.

– Как-нибудь проживем и без него. Если карусель уже крутится, достаточно только иногда ее подталкивать.

– Это ты так думаешь.– Пола посмотрела на далекие пуэбло вдоль побережья, на их белые стены, освещенные солнцем.– Куда он уезжает?

– Дальше по побережью. В Калахонду, там ему работы хватит. Там тысяч десять англичан.

– Их ожидает сюрприз. Он поедет и дальше, неся отсталым жителям пуэбло кулинарные курсы и танго. Завербует еще одного неврастеника вроде тебя, неведомо как забредшего в этот мир, щелкнет несколько раз фотовспышкой, и этот несчастный узрит свет.– Она повернулась ко мне.– Ты будешь завтра на процессе Фрэнка?

– Конечно, буду. Ради этого я сюда и приехал.

– Ты уверен? – Ее голос прозвучал скептически.– Ему ведь тяжело без тебя. Ты даже ни разу не был в тюрьме в Малаге, хотя прошло уже четыре месяца.

– Пола, я знаю…– Я старался не смотреть ей в глаза.– Я должен был увидеться с ним. Он признал свою вину, и это как-то оттолкнуло меня. Я чувствовал, что он пытается вовлечь меня в что-то мрачное и тяжкое. Я хотел разгадать тайну убийства Холлингеров, и тут появился Бобби Кроуфорд. Груз сразу же свалился у меня с плеч.

Но Пола больше не слушала меня. Она подошла к окну, мимо которого как раз проезжала последняя платформа с макетом заходящего солнца из розовых роз и надписью «Конец». На платформе была в разгаре шумная вечеринка. С десяток молодых жителей Костасоль исполняли танцевальное попурри под аккомпанемент трио музыкантов. Сначала они дергали коленями и локтями под чарльстон, потом завертели руками в темпе джиттербага сороковых, потом стали вращать бедрами под твист.

Посреди них отбивал такт Бобби Кроуфорд и, прихлопывая в ладоши, дирижировал труппой в ритмах хоуки-коуки и блэк-боттема. Его гавайская рубашка промокла от пота, взгляд блуждал по облакам конфетти и лепестков, словно он вот-вот взлетит в кокаиновой эйфории над танцевальной площадкой и уплывет в небеса вместе с воздушными шарами.

Однако не все танцоры выдерживали такой ритм. Рядом с Кроуфордом, едва шевеля ногами, пошатывалась несчастная, изможденная Лори Фокс. Отстав на несколько тактов, она натыкалась то на одного, то на другого танцора, а потом, с отвисшей нижней челюстью и блуждающими глазами, упала на грудь Кроуфорду. Волосы у нее отросли и падали на глаза спутанными космами, сквозь которые были еще видны шрамы, словно следы неудачной трепанации черепа. Кровь из разбитого носа запачкала ее несвежую блузку, подчеркивая маленькие холмики грудей.

На наших глазах она упала, и тут ее стало рвать на усыпанную лепестками платформу, однако она шарила руками по полу, пытаясь найти колечко, выпавшее из кровоточащего носа. Почти не сбившись с ритма, Кроуфорд поднял ее на ноги, подбодрив радостной улыбкой и шлепнув по попке.

– Бедняжка…– Пола прикрыла лицо одной рукой, а другой судорожно, словно в поисках опоры, схватилась за ручку медицинского саквояжа.– Она, наверное, несколько недель не ела, только хлестала текилу и глотала амфетамины. Ты что, не мог заставить Кроуфорда помочь ей?

– Он ей помог. Я правда так думаю, Пола. Она делает, что хочет, хотя это ужасно: медленно, но верно приближает собственную смерть…

– Что, черт побери, это значит? И что произойдет, когда он уедет? Он возьмет он ее с собой?

– Может быть. Но я сомневаюсь.

– Он использовал ее, пока она опускалась ниже и ниже на радость ему и всем остальным.

– Нынче не лучший ее день, для нее этот карнавал – слишком большое испытание. В портовом районе ее любят. Она поет в джаз-баре неподалеку от лодочной верфи. Даже Андерсон выполз из своей мрачной берлоги и стал забывать Биби Янсен. Ей там лучше, чем в отделении для коматозных наркоманов в клинике принцессы Маргарет. Как это ни грустно, ты не единственная, кто этого не понимает.

Я показал на платформу, объезжавшую по кругу площадь. Трио не жалело сил, наяривая туш. Лори Фокс отказалась от безуспешных попыток найти сережку и теперь, выпрямившись, сидела на полу в луже рвоты среди танцующих ног. Пробравшись сквозь толпу, рядом с платформой шел доктор Сэнджер, одной рукой пытаясь дотянуться до плеча Лори Фокс. С решимостью, удивительной в таком худом и робком человеке, он расталкивал туристов и операторов, попадавшихся ему на пути, не спуская заботливого взгляда с девушки, окликая ее по имени, как только видел, что ее плечи поникают и она вот-вот погрузится в транс. С момента ее исчезновения из бунгало он скитался по улицам и кафе Костасоль, радуясь, когда ему удавалось услышать ее крик, донесшийся с заднего сиденья кроуфордовского «порше», или визг, долетевший с борта его катера, когда она неслась по каналу в открытое море. Я часто видел, как доктор шагает вокруг своего бассейна или одержимо полощет в нем брошенную ночную дамскую сорочку. Когда платформа объезжала торговый пассаж, я ожидал, что Сэнджер запрыгнет на нее, но Кроуфорд не замечал психиатра: воздев голову к солнцу, он все танцевал и танцевал, омываемый дождем лепестков.

– Несчастный… Как я все это ненавижу.– Пола повернулась ко мне и обошла мой стол.– Я ухожу, ты завтра будешь в суде?

– Конечно. Но мы еще встретимся сегодня на вечеринке.

– На вечеринке? – Пола удивилась.– Где, у тебя на вилле?

– Начало в девять. Хеннесси должен был тебе позвонить. Это «отвальная» Бобби Кроуфорда. Мы устраиваем ему особые проводы. Там и увидимся.

– Даже не знаю. Вечеринка?… – Пола озадаченно возилась со своим саквояжем, словно не понимая, что значит это слово.– Кто там будет?

– Все. Самые важные персоны Костасоль. Бетти Шенд, полковник Линдсей, большинство членов совета, сестры Кесуик – все первые лица. Повеселимся на славу. Все обеспечит Бетти Шенд – закуски, шампанское, канапе…

– И достаточно доз кокаина, чтобы сжечь мне носовую перегородку?

– На всех хватит. Хеннесси говорит, будет особое барбекю. Надеюсь, что не спалим дом.

– И Кроуфорд тоже там будет?

– Вначале, но не до конца. Потом он уедет. Ему нужно забрать вещи, а потом ехать в Калахонду.

– Значит, это церемония передачи власти… Пола отрешенно кивнула, закусив нижнюю губу, лицо ее побледнело, словно в жилах у нее внезапно застыла кровь. Наконец она сказала:

– Он официально передаст тебе свирели Пана.

– Пожалуй. Перед началом вечеринки я последний раз сыграю с ним в теннис.

– Он тебе поддастся.

Она все открывала и закрывала саквояж, потом поправила подставку для чернил и ручек на моем столе и тут заметила связку автомобильных ключей, которые я нашел в лимонной рощице имения Холлингеров. Она взяла их и взвесила на ладони.