Частная магическая практика. Заговор - Елена Малиновская

— И что же тебя интересует? — проворковала я, прежде кинув исполненный злости взгляд на Вашария. Приятель уже понял, кто именно и по какому вопросу меня потревожил, поэтому самым наглым образом лыбился, явно наслаждаясь моментом.

— Я тут проглядывал протоколы допросов Эльриона. — Голос моего ненаглядного прямо-таки источал смертельный холод. Хотя сейчас царил теплый ранний вечер, невольно меня до костей продрала дрожь. Похоже, Дольшер сейчас в таком бешенстве, в каком я его еще не видела. Возможно, оно и к лучшему, что он в данный момент находится так далеко от меня.

— И что же? — поторопила его я, когда пауза несколько затянулась. — Милый, вообще-то я сейчас не настроена на долгие разговоры. Мы с Вашарием стоим около ворот…

— Ах и этот мерзавец рядом?! — взревел Дольшер, обрывая мой жалкий лепет.

В мыслевизоре что-то противно пискнуло, и он сам собой переключился на громкую связь. Ого! Я даже не подозревала, что такое возможно. А мой желтоглазый красавчик тем временем продолжил:

— Вашарий, только не говори, что это прошло мимо твоего внимания. Покушение на Киоту, которое случилось под носом у твоих идиотов-подчиненных, приставленных охранять Зальфию. Это ведь сделал не Эльрион, и ты прекрасно об этом знаешь!

— Я ждал, сколько времени потребуется тебе, чтобы заметить данное несоответствие, — спокойно ответил Вашарий, прежде слегка подмигнув мне.

— Ждал?!

Я потрясла головой, оглушенная экспрессией своего сердечного друга. Что ж он так орет-то? Смертельно раненным драконом взвыл. Правда, я никогда не слышала даже обычных драконов. Эдак я в самом деле решу, что небезразлична ему. Конечно, если прежде не лишусь слуха.

— Ты обязан был немедленно мне сообщить! — тем временем продолжал бушевать Дольшер. — Обязан был — слышишь? Ладно, почему Киота мне ничего не сказала, я примерно представляю. И мы с ней об этом еще серьезно потолкуем наедине. Но ты…

— Достаточно! — изрядно утомившись от очередного выяснения отношений, рявкнула я. Даже сама не ожидала, что способна издать такой разъяренный вопль.

Моментально воцарилась тишина. Стало слышно, как неподалеку возмущенно трещит сорока, видимо жалуясь всем обитателям леса на шумных двуногих, пожаловавших под ее гнездо. Я помолчала немного, наслаждаясь произведенным эффектом, и продолжила уже нормальным тоном:

— Хватит, Дольшер. Мы все поняли причины твоего возмущения. И довольно об этом. Хочешь поговорить со мной наедине о моем недопустимом поведении? Валяй, но прежде дождись моего возвращения. У меня нет ни малейшего желания выяснять отношения перед воротами дома семейства Дайчер. Не хочу, знаешь ли, портить себе настроение перед званым ужином, который, чую, и без того не доставит мне особого удовольствия. Но одну вещь я все-таки скажу тебе прямо сейчас: не забывайся. Ты далеко не властитель моей судьбы. В конечном счете будет так, как решу я. А я не имею ни малейшего желания сидеть дома, не смея высунуть и носа за порог. Пусть даже на меня объявят охоту все маги четырех миров. Ясно? Если желаешь, чтобы мне ничто не угрожало, лучше займись своими непосредственными обязанностями начальника магического департамента. Кажется, твое учреждение обязано обеспечивать безопасность гражданам нашего мира? Отлично, вот и посмотрим, насколько хорошо это получается у тебя и твоих подчиненных.

Я замолчала, пытаясь отдышаться после долгой гневной тирады. Вашарий тоже не спешил нарушать тишину, глядя на меня с удивлением и, как мне показалось, уважением. Мыслевизор издавал лишь приглушенный шорох помех магического поля. Пауза затянулась до неприличия. Я даже заволновалась — не хватил ли Дольшера удар? Все-таки вряд ли когда-либо прежде он получал подобную отповедь. И самое главное — от кого! От самонадеянной девчонки, которая рассорила его с семьей и постоянно доставляет лишь проблемы!

— Хорошо, Киота, — наконец странно сдавленным голосом отозвался Дольшер, и я вздохнула с облегчением. Жив все-таки! И то благо. А он уже сухо продолжал, строго следя за малейшим проявлением эмоций: — Я обдумаю твои слова. Обсудим мои выводы по твоем приезде.

И отключился, не позволив мне больше ни слова вставить. Я вопросительно посмотрела на Вашария. И что это значит? Надеюсь, по прибытии домой меня не будет ожидать какой-нибудь неприятный сюрприз? Однако приятель лишь неопределенно пожал плечами. Мол, Киота, тебе лучше знать, какой будет реакция Дольшера.

— Ну вот, — с нервным смешком произнесла я, поправляя и без того безупречную прическу. — Зато время убили. Думаю, теперь мы не нарушим никаких правил приличия.

Вашарий склонил голову, признавая мою правоту. Кивнул на повозку, предлагая мне занять место. Я подчинилась. Н-да, хорошенькое продолжение отличного дня, ничего не скажешь! Верно говорят: как встретишь утро, так и вечер проведешь. Сначала меня в очередной раз пытались убить, потом я несколько раз поссорилась с Вашарием и умудрилась наорать на Дольшера. И еще непонятно, простит ли он мне эту сцену. Все-таки характер у него о-го-го какой! Закусит удила, вспомнит про армию поклонниц, ожидающих его у порога, — и поминай как звали.

«Ну и что? — опять заговорил голос постоянных сомнений и неуверенности в себе. — Дольшер в любом случае тебе не пара. Или ты веришь, что рано или поздно он сделает тебе предложение, вы счастливо проживете вместе много-много лет и умрете в один день? Сколько тебе лет, Киота, чтобы верить в подобные сказки?»

Я откинулась на спинку пассажирского кресла, наблюдая, как перед повозкой медленно и торжественно распахиваются ворота. Не хочу сейчас об этом думать! Сначала надо закончить одно неприятное дело, чтобы с головой окунуться в другое.

* * *

Я сидела за богато сервированным столом и мрачно ковыряла вилкой предложенное кушанье, силясь разгадать, что же намешал повар в этом блюде. Нет, ничего не могу сказать, пахло сие безобразие неплохо, но выглядело так, будто мне в тарелку наложили земли вперемешку с червями, украсили веточкой петрушки и подали.

Я украдкой посмотрела на Вашария, сидящего напротив. Приятель тоже не торопился приступить к трапезе. Впрочем, при всем желании ему было не дано подступиться к блюду: несчастного атаковали сразу с двух сторон. Справа ему что-то нашептывала моя бабушка, изредка прыская в кулачок, словно проказливая девчонка. Слева томно прижималась одна из моих кузин — пышногрудая роскошная блондинка с огромными, умело подведенными влажными глазами и чувственными губами, аккуратно накрашенными ярко-алой помадой. Как же ее зовут? Нас ведь представляли. Впрочем, неудивительно, что ее имя так быстро вылетело из моей головы. Когда мы с Вашарием наконец-то вошли в дом, нас обступила такая толпа моих свежеобретенных родственников, каждый из которых горел желанием познакомиться со мной и обнять, что я не на шутку струхнула и едва не кинулась бежать. Благо, что приятель разумно придержал меня под локоть, не давая наделать глупостей. Действительно, раз уж по доброй воле заглянула в пасть дракону, не стоит интересоваться у него, как он относится к сырому мясу.

Ольфия в очередной раз захихикала над какой-то своей шуткой. Блондинка вздохнула и теснее прижалась к Вашарию. От этого маневра ее обтягивающее платье едва ли не затрещало по швам. На миг показалось, что оно вот-вот лопнет, выпустив на долгожданную свободу красивую высокую грудь кузины.