Запрещенный угар - Алексей Лютый

— Серега, посмотри, что у нас за спиной, — сдавленный перегрузкой, прохрипел пилот. — Я голову повернуть не могу. Боюсь, шею сломаю.

Шныгин, находившийся в более удобной для осмотра мониторов заднего обзора позиции, с трудом повернул голову, стараясь увидеть, что происходит в хвосте корабля. Прямо под монитором располагался экран одного из сканеров, и на нем четко виделось, что расстояние между «тарелкой» землян и преследователями медленно, но верно сокращается. И что было еще более «радостным», корабль «икс-ассенизаторов» нагоняла целая вереница плазменных шаров.

— Коля, возьми вправо. Нас сейчас накроют, — прохрипел старшина. Но раньше, чем пилот попытался выполнить этот маневр, раздался голос Зибциха.

— Не надо дергаться, — тяжело дыша, проговорил снайпер. — Я развернул орудия. Сейчас займусь этими шарами.

— Держись, я тебе помогу, — отозвался Пацук, с трудом пытавшийся развернуть стволы в нужном направлении. — Так просто нас эти сволочи не достанут!

И тут же Шныгин увидел, как ефрейтор начал стрелять. При максимальном ускорении корабля создавалось впечатление, будто плазменные шары, выпущенные из орудий Зибциха, просто зависают на месте и ждут, когда на них наткнутся пущенные противником сгустки плазмы. Ефрейтор стрелял беспрерывно, а через секунду к нему присоединился и Пацук. Чернота космоса за кормой корабля тут же расцвела всеми цветами радуги, когда первые энергоснаряды столкнулись друг с другом. Фейерверк получился такой, что его, наверное, было видно с Земли невооруженным глазом, но никто из спецназовцев об этом не думал. Главное — выжить! А уж о рукотворных красотах Вселенной и людях, их наблюдавших, можно будет поразмыслить потом.

— Сара, ты жива? — поинтересовался Шныгин, краем глаза увидев, что девушка все еще свисает с ручки кресла, как тряпичная кукла. — Сара, скажи что-нибудь!

— Что с ней?! — тут же раздался сдавленный крик Пацука. — Репа, что с ней случилось? Скажи наконец!

— Не знаю, — ответил старшина. — Похоже, она без сознания. Коля, можешь немного сбросить скорость, чтобы я встал и посмотрел, что с девчонкой?

— Нет, — коротко отрезал пилот. — Если ты, конечно, не хочешь, чтобы нас через пару минут распылили на атомы!

— Твою мать! — рявкнул Пацук. — Если с ней что-нибудь случится, я всем пришельцам своими собственными зубами горло порву!

— Ты же ее вроде бы ненавидишь? — попытался сострить старшина.

— Лучше заткнись! — отрезал Микола, и Шныгин понял, что сейчас не самое подходящее время для приколов.

Его помощь в управлении кораблем больше не требовалась. Пацук и Зибцих держали преследователей под прицелом, и только от них зависело, удастся ли «икс-ассенизаторам» продержаться время, необходимое для выхода на околоземную орбиту. А вот Саре Штольц помощь требовалась, и старшина, превозмогая огромную перегрузку, попытался встать. Однако ускорение корабля было такое, что Шныгину, несмотря на все его усилия, не удалось даже оторвать спину от кресла. Сергей сам едва не потерял сознание и заскрипел зубами, осознав, что сделать ничего не может.

— Мы подлетаем! — радостно прохрипел пилот, прерывая горестные мысли. — Я уже вижу, как лазерные спутники НАСА разворачиваются навстречу эскадре. Держитесь, сейчас я…

И в этот момент корабль тряхнуло. Удар был такой силы, что у Шныгина перед глазами заплясали радужные круги, словно после нокаута. Что-то закричал Пацук о выведенных из строя орудиях. Потом Зибцих вопил о том, что он не успевает что-то сделать, но все это было так далеко, будто в другой Вселенной. Может быть, не пытайся старшина встать с кресла минутой назад, он бы и не потерял сознание, но толчок здорово надломил и без того истощенный перегрузкой организм. А когда «тарелку» тряхнуло второй раз, Шныгин провалился в темноту, успев лишь подумать: «Ну вот и все! И что теперь я скажу маме?..»

Околоземная орбита. Год две тысячи тот же. Выдающееся творение недавно зародившейся земной космоиндустрии, оказавшееся совершенно бесполезным из-за непродуманного подбора экипажа и идиотски-авантюрного плана операции. Имеется в виду, конечно, космолет «Ястреб». Местное время еще неизвестно, поскольку экипаж только что начал выходить из анабиоза.

Капитан Орлов пришел в себя не сразу. Он и его люди оказывались в анабиозе не впервые, но сейчас Орлов чувствовал себя совершенно разбитым, неспособным даже встать самостоятельно. И, более того, капитан совершенно не помнил, как он с группой попал на свой корабль.

После того как Орлов, беспокоясь за психическое здоровье своих подчиненных, заключил ни к чему не обязывающее соглашение с одним из руководителей мятежников, вся группа потеряла сознание, а очнувшись, обнаружила себя вновь все в той же зеркальной тюрьме. Капитан понял, что у мятежников что-то не заладилось, и потребовал объяснений. Однако ни один из небесных на этот призыв не отозвался, и пару дней группа находилась в неведении о своей дальнейшей судьбе.

Единственными живыми существами, которые иногда появлялись перед заключенными, были мерзкие насекомоподобные кристаллиды, но от них ничего вразумительного узнать не удалось. Орлов лишь помнил, что на второй или третий день он почувствовал, что и сам скоро сойдет с ума, а потом… А потом был провал в памяти, закончившийся пробуждением в анабиозном отсеке «Ястреба».

Беспокойство за судьбу вверенной ему команды все-таки помогло Орлову преодолеть недомогание, и капитан, превозмогая себя, выбрался из капсулы. Проснулся он, как и полагалось по недавно принятому Уставу космических сил, первым. На корабле царила относительная тишина, прерываемая лишь легким попискиванием приборов, доносившимся из рубки пилота, но поскольку сигнал тревоги не звучал, капитан сделал вывод, что по крайней мере с системами управления кораблем все в порядке. Правда, Орлов совершенно не имел представления о том, в каком именно месте «Ястреб» сейчас находится, и, перед тем как выводить из анабиоза своих ребят, решил проверить его координаты. Пошатываясь, Орлов вошел в рубку и замер от удивления — в кресле пилота сидел небесный. Не тот, который вел с ним переговоры, но уж небесного от призрака Орлов был в состоянии отличить.

— Не понял, — строго проговорил капитан. — Что вы делаете в моем корабле?

— Я? — переспросил небесный, как будто, кроме него, в рубке находился кто-то еще. — А-а, все очень просто! Наше руководство решило отправить меня вместе с вами в качестве посланника доброй воли. Я должен сообщить вашему руководству, что мы готовы идти на переговоры, и обсудить ту неприятную ситуацию, в которой наши цивилизации оказались.

— И ты думаешь, что вместе с нами попадешь на прием к Президенту? — удивленно поинтересовался Орлов. — И не мечтай!

— Да я и не мечтаю, — спокойно ответил небесный. — Я не рассчитывал, что вы согласитесь взять меня с собой. Просто после того, как вы выполните все условия нашего соглашения и встретитесь со своим главным руководителем, я надеюсь, что вы сообщите о моем присутствии на корабле и доложите, что я прибыл как полномочный посол и готов вести переговоры от имени моего правительства. Это ведь несложно? — И, не дожидаясь ответа на этот необязательный вопрос, представился: — Кстати, меня зовут Трууск.