Король северного ветра - Анатолий Бочаров

– Вот как, – король казался позабавленным. – Устроенный твоим подельником в Тимлейне бардак говорит о другом.

– На это, владыка, с вашего дозволения, пусть ответит Гайвен Ретвальд. Его слова окажутся здесь весомее моих или чьих угодно прочих.

– Твои слова в чем-то могут оказаться весомы, молодой человек? – спросил владыка Волшебной Страны слегка удивленно, повернувшись к Гайвену лицом. – Если так, произнеси их.

Что говорить, Гайвен уже придумал – еще покуда ждал те три бесконечных три часа, покуда Айвин явится за ним. Молодой Ретвальд прекрасно понимал, о чем говорят сейчас Повелитель Бурь и король. Когда Война Смутных лет завершилась, тысячу лет назад, и побежденные Эйданом Айтверном фэйри отступили за Каскадные горы, тогдашний Сумеречный Король, по всей видимости дед этого, и Дэглан Кардан заключили меж собой договор, закрывающий Иберлен и все прочие Срединные Земли от любого вторжения со стороны эльфов в их внутренние дела. Существовал однако в этом соглашении один пункт, к которому Гайвен сейчас и собирался прибегнуть.

Заключившая соглашение иберленская сторона либо ее наследники могли прервать действие договора в любой момент, по собственному желанию, даже в одностороннем порядке. «Мы вернемся, если люди решат, что вновь нуждаются в нашем присутствии в их мире», сказали тогда, если верить хроникам, представители Волшебной Страны.

Кажется, подходящий момент пришел. «Сейчас я скажу это – и выпущу на волю дракона, что был заперт в темнице тысячу лет». Гайвен понимал, что делает – и вместе с тем не видел никакого другого пути. Кровь Брайана Ретвальда и Раймонда Айтверна, жизнь Артура Айтверна, висящая сейчас, вполне возможно, на волоске – все это не оставило ему никакого шанса избегнуть принятого в этот момент решения. Может статься, подумал юноша грустно, для этого он, наследник повелителя тьмы, и был рожден – отворить дверь, закрытую уже много столетий, и вновь выпустить забытую магию на свет.

А вместе с нею – тех, кто ей управлял.

«Еще три вздоха – и мир, который я знаю, изменится».

– Высокие лорды Волшебной Страны, – Гайвен все же встал со скамьи, обводя собравшихся взглядом, и собственный голос вдруг загремел набатом в его ушах, обретая невиданную доселе силу, будто не он сам распоряжался им, – вы все знаете, кто я. Я и один из вас, и чужак здесь разом. Как потомок Шэграла Крадхейка, я принадлежу к старшей линии Драконьих Владык, и чином не уступлю никому из вас, пусть даже отпущенный мне век короче. Как человек, я являюсь законным правителем Иберлена. Когда династия Карданов пресеклась в своем прежнем течении, не оставив по себе никого, кроме бастарда, о чьем существовании в Тимлейне тогда не знали, наша собственная, младшая линия Драконьего Дома, герцоги Айтверн, не стала претендовать на трон – и собрание всех благородных вельмож страны отдало трон моему прадеду. Я наследовал этот трон с соблюдением всех формальностей закона, и даже то, что я не был еще официально коронован, в юридическом свете не отменяет полноты моей власти. Как владыка Иберлена, я сам решаю, было вмешательство лорда Шэграла Крадхейка противоправным – или нет. Ряд изменников из числа моих вассалов составили заговор, едва не стоивший мне жизни. Мой дед спас меня – а затем направил собственного прислужника против моих врагов, и я не вижу в этом действии ничего дурного. Вы упомянули только что Шоненгемский пакт. Как преемник Дэглана Кардана, подписавшего его, я заявляю – с сего момента Шоненгемский пакт денонсирован и лишен всякой силы. Мир людей снова открыт для Народа Дану, и я зову всех собравшихся тут, как друзей и союзников, помочь мне подавить разгоревшийся в моем государстве мятеж. Взамен я обещаю вам – угроза, о которой говорил мой дед, угроза, что созданное людьми оружие снова опалит мир, никогда не исполнится. Ибо вы сможете наблюдать за порядком в Срединных Землях с разрешения и содействия иберленского королевского дома.

– Условия более чем мудрые и справедливые, – заметил лорд Шэграл. – Подумайте сами, господа. Сам король людей зовет нас на помощь, и будет глупо, если мы не придем. Будет вдвойне глупо, если мы не постараемся отвести беду, что нависла сейчас над нами всеми, людьми и Народом, и племенами, что от Народа зависимы. Тысячу лет мы находились в изоляции от мира. Пора эту изоляцию закончить и снова дать человечеству идти правильной дорогой. Но решать вам, мой король.

Никто не проронил больше ни единого слова – как видно, не осмелился заговорить, не имея прямого позволения на это. Взгляды всех собравшихся устремились теперь к Келиху Скеграну – князья эльфов ожидали решения, что он примет. Повелитель Волшебной Страны сидел не меняя позы, все также закинув ногу на ногу, и выстукивал пальцами по носку сапога слегка беспокойный ритм. Лицо его казалось рассеянным и почти отрешенным, а мысли, казалось, витают где-то далеко. Наконец Келих чуть качнул головой и сказал:

– Непростой выбор. Прежде такие дела обходились нам боком.

– Сейчас, мой король, нам обойдется боком бездействие.

Повелитель фэйри слегка улыбнулся:

– И правда. Бездействие иной раз преступно. Мой отец наставлял меня, Шэграл, что доверять тебе – все равно что доверять ядовитой змее, ибо ты отравишь любую затею, какую начнешь. Однако я – не мой отец, и править предпочитаю собственным разумением. – Келих Скегран вновь перевел взгляд на Гайвена. – Король людей, если я дам тебе армию, ты завоюешь для меня мир? Для начала – Срединные Земли. Распоряжаться ты ими будешь от своего имени и как их владыка, однако в негласном согласии со мной и моим Лунным и Звездным советами. Вместе мы решим, в чем давать людям волю, а в чем – ограничивать, каким росткам научного прогресса способствовать, а какие – благоразумно искоренить. Войны людей, что подобно опухоли разъедают лицо мира, следует остановить – но для этого мы начнем еще одну войну, свою собственную. Ты поведешь на нее полки Дану?

«Вот так и становятся предателями человеческого рода. Впрочем, я ничем этому роду уже не обязан». И все же на секунду наследнику Ретвальдов показалось, будто он допускает сейчас ошибку. Впрочем, никаких возможностей этой ошибки не допустить у него уже не осталось. Вся его короткая жизнь, должно быть, вела его к этому выбору, отсекая шансы его отвергнуть. Насмешки и ложь, лицемерие и двуличие, гибель друзей и родных, бесконечные удары в спину. Дворянам Иберлена в самом деле нельзя было верить, и сама мысль, что однажды их потомки овладеют могуществом, подобным тому, каким распоряжались и не удержали Конклав и Антрахт, казалась недопустимой.

Преодолев короткое, на долю секунды лишь колебание, Гайвен кивнул:

– Да, милорд. Я принимаю предложенный вами союз.

– Хорошо. Мне понадобятся несколько месяцев, чтобы собрать армию, которая пересечет Каскадные горы и сомнет любое сопротивление на своем пути. Ты, я надеюсь, никуда не торопишься?

– Тороплюсь, милорд. Я должен немедленно вернуться в Тимлейн – если можно, тем же магическим путем, каким попал в ваш дворец. И мне понадобятся ваши солдаты, хотя бы небольшой отряд. Немногие верные мне вассалы сейчас, видимо, ведут борьбу с мятежниками – и я должен их поддержать. Отсчет времени идет на часы – а возможно, и на минуты.