Ваш ход, миссис Норидж - Елена Михалкова

Сильвия Пэриш. О, мисс Пэриш, проводящая часы перед картинами! Мог ли среди второразрядных живописцев затесаться великий художник? Бывшие хозяева «Совиных дубов» скупали все подряд, без разбора. Бывало, что приобретенная по дешевке мазня оказывалась произведением искусства. Сильвии не составило бы труда присвоить его, если бы не…

– Если бы не память Эстер, – подумала вслух гувернантка. – Она помнит все полотна. От нее не укрылось бы исчезновение одного из них.

Но если за проклятием Кошачьего Короля стоит Сильвия Пэриш, зачем убивать Флоренс?

Лорин Грант. Вот у кого нет ни одной причины желать смерти сестер – на первый взгляд. Но Флоренс и Эстер открыто посмеивались над ее картинами; они забывались и обращались к ней «Поппи» – при юноше, в которого она влюблена! Не стоит недооценивать ярость оскорбленных девушек. Миссис Норидж знала, что тихие, кроткие с виду и склонные к фантазированию девицы способны на многое.

Реджинальд Кларк. Этот может быть попросту обижен. Сестры не дали денег на издание книги, а он так рассчитывал на их помощь!

Выходит, причины могут быть у любого из тех, кто гостит в поместье. «Что я упустила? – спросила она себя. – Ах да, Эстер! Со стороны все выглядит так, будто ближе Флоренс у нее никого нет. Но что творится на самом деле в душе миссис Эббервиль?»

Хозяйка и все остальные сейчас в гостиной. Они выбежали впопыхах из своих комнат, когда миссис Норидж подняла тревогу.

Это означает, что комнаты не заперты.

Гувернантка почти бегом вышла из оранжереи. Мимо гостиной она прокралась на цыпочках. В щель падал свет, изнутри доносились голоса. Миссис Норидж прислушалась, убедилась, что все по-прежнему остаются вместе, и поднялась наверх.

Итак, спальни гостей. Она не колебалась, чью комнату осмотрит первой. Сильвия Пэриш – вот кто вызывал больше всего подозрений.

Как она и ожидала, дверь оказалась открыта. Проскользнув внутрь, гувернантка осмотрелась.

Шторы задернуты, в комнате полумрак. Миссис Норидж зажгла лампу и прищурилась.

На столе аккуратно разложены стопками книги, блокноты, тетради, письменные принадлежности… Во всем следы исключительной педантичности. Мисс Пэриш много писала. Гувернантка перелистнула страницы тетради, испещренные ее бисерным, но разборчивым почерком. Схематичные зарисовки, словесные описания, атрибуция…

Нет, здесь ей ничего не отыскать.

Миссис Норидж неторопливо двинулась вдоль стены. Невыразительная комната, содержащаяся в строжайшем порядке. Под стать временной хозяйке. Однако ничего, что наводило бы на подозрения.

«А впрочем, что я ожидала увидеть?»

И тут миссис Норидж увидела именно то, что ожидала.

На полу за ножкой кровати стояло блюдечко. Присев, гувернантка убедилась, что на донышке еще осталось молоко.

– Все-таки это были вы, мисс Пэриш! Интересно будет узнать, какое полотно оказалось так ценно для вас, что вы решили избавиться от его владелиц.

Одна мысль точила гувернантку. Какую роль в плане мисс Пэриш играла кошка?

Неужели Сильвия настолько наивна, что надеялась, будто отравление спишут на несчастный случай? Доктор Макбрайд с первого взгляда заподозрил неладное.

Что ж, следует предупредить миссис Эббервиль.

Оказавшись в коридоре, миссис Норидж постояла в задумчивости. Что предпримет Эстер? Разве блюдечко с молоком может служить доказательством?

Напротив нее белела дверь, ведущая в комнату Лорин Грант. Узкая полоска света внизу свидетельствовала, что девушка забыла погасить светильник.

– Как неосторожно с вашей стороны, мисс Грант!

Миссис Норидж толкнула дверь и вошла.

Настольная лампа ярко пылала, освещая стол и незаправленную постель. В камине остывали угли. Разбросанные платья, гребни и шпильки на столе, книги, рукоделие, ленты… «Бог мой, какой беспорядок!» Похоже, горничная сегодня здесь не показывалась.

Взгляд гувернантки притягивало кресло, на которое было наброшено лоскутное покрывало. Только часть спинки, обитой зеленым бархатом, виднелась из-под него.

«К чему закрывать дивный бархат такой уродливой вещью? Честное слово, она точно как те одеяла, которые шила Дороти Коупленд».

Миссис Норидж приподняла покрывало, и ей с первого взгляда стало ясно, отчего Лорин пыталась закрыть кресло.

Его прекрасный бархатный бок был разодран острыми когтями.

Невозможно допустить, что хозяйки поставили в гостевую комнату испорченное кресло. А значит…

– Значит, здесь обитает кошка, – сказала себе гувернантка. – Ее привечают. Позволяют ей драть обивку.

«Но почему, Лорин? Что объединяет вас с Сильвией, кроме того, что вы увлеченно малюете свои дурные картины, а мисс Пэриш так же увлеченно составляет каталог чужих?»

Миссис Норидж вновь оказалась в коридоре. Теперь ей еще меньше хотелось спускаться в гостиную, чем пять минут назад.

Она представила, какой удар нанесет Эстер, и вздохнула. Бедные сестры Эббервиль! Они любят эту восторженную девочку. Любят с ее глупостями, с ее обидами… Даже с ее ужасными картинами!

«Чем быстрее я это сделаю, тем лучше».

Но как странно, что Лорин и Сильвия Пэриш объединили усилия! От художницы скорее следовало ожидать, что она призовет на помощь Реджинальда.

Миссис Норидж сделала несколько шагов и остановилась.

Птицелов. Юнец, которому нужны деньги. Поразительно необидчивый – с виду.

Гувернантка не стала больше тратить время на размышления. Она постучалась в комнату Реджинальда – на тот случай, если он успел вернуться.

– Мистер Кларк?

Мистера Кларка не было. Зато на полке под великолепным изданием «Птиц Великобритании» Джона Гульда лежала самодельная удочка, совсем простая, какую мастерят малыши: палка, к концу которой привязана прочная леска. Вот только на эту удочку Птицелов ловил не рыбу. На конце лески болтался крепко связанный вместе пучок перьев, уже изрядно потрепанный.

Не могло быть никаких сомнений в том, для кого сделана эта игрушка.

Миссис Норидж рассердилась.

– Хорошо же вы отплатили за гостеприимство, мистер Кларк!

Все, с нее хватит. Надо прибегнуть к помощи Деррика Стюарта. Пусть он подбирает слова, чтобы сообщить Эстер дурные вести!

– Полковник, вы вернулись?

Дверь была приоткрыта.

– Полковник?

Миссис Норидж заглянула внутрь.

Посреди комнаты Деррика стояла пустая картонная коробка. Озадаченная гувернантка подошла к ней – и нечленораздельное восклицание сорвалось с ее губ.

Это было прибежище для кошки. Об этом явственно говорили следы от когтей, шерсть и одинокий белый ус, валявшийся на дне.