На повестке дня - Икар - Роберт Ладлэм

— Или, попросту говоря, увеличиваем наши арсеналы до уровня, при котором всего одна ошибка в расчетах способна уничтожить всю планету.

— Да перестаньте вы! — снисходительно заметил полковник. — Эта точка зрения давно изжила себя. Мы ведь профессионалы.

— Вы имеете в виду наши вооруженные силы?

— Разумеется, наши.

— А как насчет вооруженных сил противника? По-вашему, там не профессионалы?

— Если вы хотите сопоставить техническое оснащение противника с нашим, думаю, здесь вы столь же плохо информированы, как и в вопросах эффективности нашей системы в отношении контроля за расходами на вооружение.

— Если я вас правильно понял, у них дела обстоят хуже, чем у нас.

— Очень здравое заключение, конгрессмен. Помимо морального превосходства, скажем, нашей веры в Бога, по уровню технической подготовки нашим вооруженным силам нет равных в мире. Простите меня за нескромность, но, будучи частицей этой огромной силы, я искренне горжусь нашими доблестными парнями.

— Да кто же ими не гордится! — с улыбкой сказал Эван. — Однако мне показалось, полковник, будто вы умышленно уводите нас в сторону от объяснения причин, говорящих в пользу эскалации. Это что, превентивный шаг? Я полагал, что ваше замечание относительно профессионализма было ответом на мой вопрос о возможности ошибки в расчетах при наличии огромных арсеналов вооружения.

— Это действительно так, мистер Кендрик. Я терпеливо пытаюсь вам объяснить, что действия персонала, в руках которого находится наше оружие, строго регламентируются обязательными инструкциями, исключающими подобные ошибки. Мы фактически полностью защищены от просчетов.

— Мы-то, возможно, защищены, — кивнул Кендрик, — а как насчет нашего противника? Вы сказали, и я думаю, вы так считаете, что противник не имеет столь совершенного технического оснащения, каким располагаем мы, и здесь даже не может быть никакого сопоставления, что бы это с вашей точки зрения ни значило. А если противник допустит ошибку в расчетах, что тогда?

— Тогда у него больше никогда не будет возможности ошибиться. При минимальных собственных потерях мы сотрем...

— Минутку! — прервал его Кендрик. — Вернемся назад. Вы сказали «при минимальных собственных потерях». Что это значит?

— Я не имею права обсуждать подобные вопросы и уверен, вам это хорошо известно.

— Полагаю, вы знаете о последствиях гораздо больше, чем я. Следует ли понимать под «минимальными потерями» уничтожение только Лос-Анджелеса, Нью-Йорка или, может быть, Альбукерке?[35]И уж поскольку всем нам приходится платить из своего кармана за этот зонтик, гарантирующий нам минимальные потери, почему бы вам не рассказать нам о прогнозе погоды?

— Если вы думаете, будто в выступлении по кабельному телевидению я готов поставить под угрозу интересы национальной безопасности... что ж, конгрессмен, с искренним сожалением вынужден заявить, что, по моему мнению, у вас нет никакого права говорить от лица американского народа.

— От имени всего американского народа? Я даже и не думал этого делать! Мне было сказано, что в этой программе принимаем участие только вы и я. Мол, я оскорбил вас перед телевизионными камерами и что вы имеете право ответить на это по телевидению. Только по этой причине я здесь и нахожусь. Так отвечайте же, полковник! Перестаньте бросаться провозглашенными Пентагоном лозунгами, я слишком уважаю наши вооруженные силы, чтобы позволить вам прикрываться ими.

— Если слово «лозунги» в вашем понимании означает крики самоотверженных руководителей нашего оборонного ведомства, этих доблестных и преданных людей, отдающих все свои силы укреплению могущества нашей страны, то мне остается только пожалеть вас.

— Не пора ли вам прекратить! Я не так уж давно здесь, но среди тех немногих, кто стал моими друзьями, некоторые уже на Арлингтонском кладбище и, вероятно, содрогаются от ваших избитых сентенций. Я лишь терпеливо пытаюсь вам объяснить, полковник, что ни вы, ни я, ни мой сосед по улице больше не имеем права жить не по средствам. Мы должны трезво смотреть на вещи...

— Тогда позвольте разъяснить вам реальное положение вещей! — прервал его Бэрриш.

— Сначала позвольте мне закончить, — сказал Эван улыбаясь.

— Господа, господа... — вмешался известный телеведущий.

— У меня нет никаких сомнений в вашей преданности делу, полковник, — продолжил Кендрик. — Понимаю, вы делаете свою работу и защищаете свои интересы. — Он взял в руки лист бумаги. — Но когда во время слушаний вы произнесли кое-какие слова, я их записал: «Какая-то традиционная процедура опеки». Я задумался, что вы имеете в виду. Вы что, вообще против всякой подотчетности? Если вы действительно так считаете, тогда скажите об этом вашему соседу, простому смертному Джо Смиту, который с трудом сводит концы с концами своего семейного бюджета.

— Тот же самый Джо Смит преклонит перед нами колени, когда поймет, что мы защищаем жизнь его семьи.

— С меня достаточно рыданий на Арлингтонском кладбище, полковник. Джо Смит не должен ни перед кем преклонять колени, тем более здесь.

— Вы искажаете смысл моих реплик, вырывая их из контекста, хотя прекрасно понимаете, о чем я говорю, конгрессмен Партридж!

— Ошибаетесь, полковник. Партридж — это другой человек. Меня послали вместо него защищать левый фланг.

— Левый, несомненно, означает правый.

— Интересное утверждение. Можно я его возьму на вооружение и стану вас цитировать?

— Мне про вас все известно! — произнес Бэрриш угрожающим тоном. — Не рассказывайте о вашем соседе по улице, пытаясь представить, будто вы ничем не отличаетесь от других. — Бэрриш сделал паузу, а затем, будто больше не в силах сдерживаться, выкрикнул: — Вы даже не женаты!

— Вот это, пожалуй, единственное правильное утверждение из всего, что вы здесь наговорили. Действительно, я не женат, но если вы просите меня о свидании, то я предпочитаю встречаться с женщинами.

Сражение было проиграно. Огонь тяжелой артиллерии Пентагона обратился против нее самой, и вспыхнувший порох опалил лицо полковника.

* * *

— Кто он, черт возьми, такой? — спросил Джозеф Смит, проживающий в штате Нью-Джерси, в городе Клинтоне, по улице Кедровой, в доме номер 70.

— Понятия не имею, — ответила миссис Смит, сидящая рядом с мужем у экрана телевизора. — Такой милашка, правда?

— Милашка или нет, но он только что дал по мозгам одному из тех хамовитых офицериков, которые не раз выливали на меня кучу дерьма во Вьетнаме. Он наш парень.

* * *

— А он хорош! — произнес член общества «Инвер Брасс» Эрик Сандстрем, поднимаясь и выключая телевизор в своей нью-йоркской квартире с видом на парк Грамерси. Осушив свой бокал «Монтраше», он взглянул на сидящих напротив Маргрет Лоуэлл и Гидеона Логана. — Быстро соображает и сохраняет полное спокойствие. Я знаю эту змею Бэрриша: любит сосать кровь у всех на виду. А Кендрик его утопил в его же собственном дерьме.