Помнишь ли ты... - Джудит Макнот

Диана и Коул несколько минут посвящали Синди в подробностисвоего брака, после чего гостья проявила завидные способности, планируяпубличное заявление. Вскоре стало ясно, что наилучший выход для всехзаинтересованных лиц — дать краткую пресс-конференцию завтра утром. Поповедению Синди Коул понял: она рада, что Диана избавилась от клейма брошеннойневесты Пенворта. Она просияла, узнав, что Диана и Коул давно знакомы.

Когда обсуждение было завершено, Диана отправилась проводитьСинди. Вернувшись, она застала Коула на кухне.

— Где ты предпочитаешь сегодня переночевать? — спросила она.

Коул окинул ее удивленным взглядом.

— А разве у меня есть выбор?

— Моя квартира, — невинно заявила Диана, — или «Балморал».

— Выбираю квартиру. Она кивнула:

— Пожалуй, тебе стоит позвонить пилотам и предупредить их,что у тебя изменились планы, и принести чемодан сюда.

Воспоминания о минувшей ночи нахлынули на Диану, едва онаначала застилать свежим бельем кровать в комнате для гостей. Эти сны казалисьтакими реальными и вместе с тем… вымышленными: плывущее по воздуху ложе,демон-любовник, заставивший Диану вести себя смело, как никогда прежде, настойчивыегубы, руки — нежные и сильные…

Она потрясла головой и потянулась за наволочкой, смущеннаясобственными мыслями, но видения вернулись вновь. Голубые огни. Темная комнатас низким потолком, наполненная паром, дымом или чем-то другим, серым иполупрозрачным.

Коул бесшумно вошел в комнату с черным чемоданом в однойруке и кейсом в другой.

— Можно?

Со сдавленным криком Диана обернулась, но тут жерассмеялась:

— А, это ты…

Коул тревожно оглядел ее, ставя кейс на пол:

— Кого же ты ждала — Джека Потрошителя?

— Вроде того, — сухо отозвалась Диана.

— Ты нервничаешь из-за меня? — не отставал он. Обернувшись,Диана проследила, как он медленно снимает пиджак, — неожиданная интимностьэтого заурядного действия словно загипнотизировала ее.

— Нет, конечно, нет! — фальшивым тоном заверила она. Несводя с Дианы глаз, Коул уронил пиджак в кресло, ослабил галстук и снял егочерез голову. На миг Диане показалось, что он собирается раздеться прямо передней.

Понимающая улыбка тронула уголки его губ, когда Коулрасстегнул верхнюю пуговицу своей белой рубашки.

— Нет, ты нервничаешь из-за меня, — заявил он. Дианапопыталась оправдать свое поведение и прибегла к полуправде.

— Ты и в самом деле здесь ни при чем. Пока ты спускался кмашине, мне вспомнился сон, который я видела вчера ночью. Он был… довольновпечатляющим…

Коул расстегнул вторую пуговицу, и у него странно блеснулиглаза.

— Что же это за сон?

— Помнишь давнишний триллер «Ребенок Розмари»?

— Кажется, в нем женщину чем-то одурманили, а затемпринудили к сношениям с дьяволом?

Диана кивнула и отвернулась, включив ночник.

— Ну так вот, — продолжала объяснять она, отходя к двери, —вчера ночью я была этой женщиной.

Пальцы Коула застыли.

Не замечая, какой словесный удар только что нанесла, Дианашагнула через порог, но остановилась, положив руку на выключатель:

— Твоя ванная вот здесь. Может, тебе нужно что-нибудь еще?Подумай, пока я не легла.

— Не помешала бы перевязка, — сардонически заявил он. Дианабыстро оглядела его изумленно распахнутыми глазами:

— Для чего?

— Для моего эго, Диана.

Диане показалось, что она ослышалась. Кивнув, она вышла изкомнаты.

— Спокойной ночи.

Оказавшись в безопасности за дверью собственной спальни,Диана машинально отдалась ежедневному ритуалу перед отходом ко сну. Под душемона вспоминала названия всех статьей в трех последних номерах «Красивой жизни».Пока она сушила волосы, ей взбрело в голову припомнить имена тех, с кем училасьв седьмом классе. Надевая пижаму, она принялась составлять списокрождественских подарков.

Наконец, подойдя к туалетному столику, чтобы проверить, накакое время поставлен будильник, Диана разразилась слезами.

Выхватив пригоршню салфеток из коробки, она босикомпрошлепала к шезлонгу в дальнем конце комнаты, рухнула в него и разрыдалась.Впервые с тех пор, как она взяла в руки номер «Инкуайрер» и прочла о свадьбеДэна, она упивалась жалостью к себе. Закрыв лицо руками и прижав к глазамсалфетку, она раскачивалась из стороны в сторону и рыдала.

Она вспомнила, как хвалил Дэн ее ум и внешность и молчал, нежелая критиковать вслух ее поведение в постели.

— Ублюдок! — прошептала женщина и заплакала еще горше.

Диана подумала, сколько лет потеряла, пытаясь подстроиться кего ритму жизни — только затем, чтобы отдать его какой-то девчонке.

— Чудовище! — всхлипнула она, не переставая раскачиваться.

Мысли о нелепом браке с Коулом Гаррисоном вызвали новыйпоток слез.

— Чокнутая!

Представив себя пьяно шатавшейся во время церемонии, онапростонала:

— Идиотка!

Потом ей вспомнилось, как сегодня утром Коул галантноухаживал за ней, помогая справиться с похмельем, и добродушно усмехался,рассказывая о ее выходках предыдущей ночью.

Диана задумалась о сне, о мужчине, который пыталсяотвергнуть ее дурацкие поползновения. И не сумел. Он ясно дал ей понять, чтосексуальная и эмоциональная близость не входит в условия их договора, и онасогласилась. А потом при первом же удобном случае бросилась ему на шею, итолько благодаря доброте Коул преодолел свое отвращение и занялся с нейлюбовью.

А она в ответ на его доброту, внимание и самопожертвованиетолько что нанесла ему чудовищное оскорбление, сравнив его любовь с ужасной сценойиз «Ребенка Розмари». Коул слишком гордый, он болезненно воспринимает разницу вих социальном положении, и, должно быть, это замечание уязвило его гораздосильнее, чем то, что она забыла о случившемся.

Измученная, Диана уткнулась головой в колени. Плечи у неетряслись от стыда и отчаяния.

Она плакала до тех пор, пока у нее не заныло в висках.Немного успокоившись, Диана вытерла глаза и высморкалась. Задумчиво разглядываякартину на противоположной стене, она заново оценила прошлое и задумалась обудущем. Надо нанять более опытный персонал, перепоручить ему часть своихобязанностей и позаботиться наконец о себе. «Я отправлюсь в Грецию, — решилаДиана, — в роскошный круиз по островам, навещу друзей в Париже, осмотрю всепамятники Рима, увижу Египет. Возможно, отважусь на мимолетную связь. Или дажедве. По современным меркам я живу, как монахиня. Я заслужила отдых, более чемзаслужила. Но я постараюсь не нарушить договор с Коулом и ничем не оскорбитьего».