Ричард Длинные Руки - сеньор - Гай Юлий Орловский

Рихтер сказал брезгливым голосом:

– Нет, до пустынь еще дурьи головы не додумались. Пока что помещают в замки, в развалины старинных крепостей. Мол, когда-то древние такие Двери имели в своих дворцах. Потом все разрушилось, Двери тоже под обломками, но счастливцам удается их отыскать. Некоторые сами даже не знают, что отыскали, но, пройдя через такие двери, вдруг оказывались за тридевять земель среди чудных народов, где и солнце либо зеленое или синее, либо три луны вместо солнца… Я же говорю, бред.

Один из стражников задвигался, сказал нерешительно:

– А я слышал про Ворота, что стоят прямо в пустыне. Даже не Ворота, а только столбы от них, но стоит пройти между ними, как человек сразу пропадает.

Рихтер сказал победно:

– Вот видите! Уже и до пустыни договорились. Пройдет еще пару сот лет, про Ворота тоже забудут, начнут рассказывать, что раньше передвигались совсем просто: щелкнул языком и – пжалста, в любой город, в любое село, в любое место на свете!

Я напряженно думал над своим, сказал настойчиво:

– Если это сооружение… эти Ворота древних в самом деле когда-то существовали, то где могли располагаться? Вряд ли на башне или на стенах, там очень уязвимы. От стрел, камней из катапульт, ракеты из гранатомета, крылатых ракет… Я бы такие Ворота прятал не только от дождя, но даже от метеоритов, что падают раз в тысячу лет. И чтоб туда никто не мог попасть без позволения хозяина… то есть где-нибудь в глубинах замка, на самых нижних этажах. Скажем, прямо под спальней. С полной герметизацией, чтобы никакой радиации ни туда, ни оттуда. Это я к тому, что надо сейчас несколько человек послать на нижние этажи. По крайней мере, поднимут тревогу, если начнется что-то нехорошее…

Гунтер поднялся, на лице плохо скрываемое удовлетворение, переумничал самого мага, рявкнул:

– Ульман!.. Возьмешь Рассела и Вонегарта, втроем спуститесь в подвал. Там три двери, Рассела и Вонегарта пошлешь в разные стороны, а сам оставайся там. Если услышишь что, то не лезь драться, понял?.. Сразу беги наверх, поднимай тревогу.

Ульман проворчал глухо:

– А мои ребята пусть дерутся одни?

– Хуже, если всех нас возьмут в постельках, – отрезал Гунтер. – Иди! Да, еще возьми третьего, пусть ходит взад-вперед. А сам прислушивайся!

Слуга опустил на стол поднос с хлебом, сыром, рыбой, волосы падали на лоб, закрывая лицо. Мне показалось, что раньше я его не видел, хотел спросить Гунтера, но отвлекся, а когда вспомнил, слуга уже исчез.

– Через эти Двери попадали только люди? – спросил я. – Или чудовища тоже?

Рихтер смолчал, считал ниже своего достоинства говорить о том, чего нет и не может быть никогда, Гунтер ответил осторожно:

– Говорят, что и чудовища, но все-таки больше людей. И все они… гм, другие. Одеты по-другому, оружие совсем не наше… Был в старые времена дивный герой Кокацетль, он пришел из чужого мира, у него оказались настолько дивные доспехи, что, как говорят легенды, опускался и на дно рек, а когда выходил, то внутри было сухо.

Я спросил скептически:

– А дышал как?

– Доспехи заботились обо всем, – ответил Гунтер очень серьезно. – Говорят, когда весь отряд накрыла снежная лавина, все погибли, а Кокацетль, пролежав неделю, выбрался сам. Он рассказывал, что в доспехах было тепло, а когда затем шли через жаркую пустыню, то в доспехах, как в прохладное майское утро! Да что там тепло или холодно, а как он уцелел в битве под Брно? Их корабль потопили, все погибли, Кокацетля придавило упавшей мачтой, выбраться не мог, так и ушел на дно с затонувшим кораблем. Мачта там сдвинулась, доспеху хоть бы хны, Кокацетль вылез сперва из-под мачты, осмотрелся, а что на дне увидишь? Это если неглубоко, то все видно… В темноте, будто ночью, пошел по дну! Да только не разобрался, в какой стороне берег, там до него рукой подать… если не пешком по морю, конечно… Вышел через два месяца наискось в Щербатой бухте! На нем уже ракушки прилепились, жить начали, водоросли приклеились. На берегу такой переполох был, когда зеленое, облепленное водорослями чудище вылезло на берег! Потом он рассказывал, какие чудеса видел, какие затонувшие корабли с сокровищами, в доказательство показывал старинные монеты, перстни, что снял с пальцев скелетов, даже кинжал немыслимой красоты взял с какого-то корабля, а этот кинжал оказался не то волшебным, не то кинжалом мага, не то вовсе чародейским…

Мне было грустно, уже понял, что речь о простом космическом скафандре с автономной регенерацией. Если в чужой атмосфере еще надо потрудиться, то на морском дне раз плюнуть разлагать воду на кислород и водород, потом лишь добавлять в кислород чуть отработанного воздуха, чтобы гомо не опьянело, вот тебе и свежесть дыхания. Да и покрепче такой скафандр даже лучшего из рыцарских доспехов. Рихтер сказал упрямо:

– Все равно, выдают желаемое за действительное. Сколько раз чудеса оказывались на проверку всего лишь наивной придумкой крестьян!

Гунтер указал глазами на меня:

– Вы уверены, что… никогда не встречались с людьми, прошедшими через врата?

Маг сказал раздраженно:

– Уверен. Я бы их сразу…

Он умолк и тоже посмотрел на меня очень внимательно. Я пожал плечами.

– Что вы на меня смотрите? Я уж точно ни в какие ворота не проходил. Даже в этот замок – через калитку.

Гунтер сказал поспешно:

– Да, конечно. Просто то, что о вас восторженно рассказал сэр Сигизмунд, он в вас влюблен, говорит о многих странностях. Даже то, что вы явились в таких доспехах, у вас такие мечи…

– Ха, – сказал я. – Эти мечи предлагались всем проходящим! Не где-нибудь за тридевять земель, а за несколько миль отсюда. Ну, за несколько десятков миль. Сигизмунд как раз это видел! Так что нечего легендарить мое житие. Никто не рискнул взять, а я взял. Если дают, то надо брать, халява у нас в крови… В смысле когда дают задурно.

Все смотрели молча, маг завозился, крекотнул, как просыпающаяся лягушка, заметил осторожно:

– Ну, задурно в нашем мире ничего не бывает… но я не стал бы объяснять некоторые странности сэра Ричарда его иноземностью. Скорее всего…

Он замялся, подыскивая нужное слово, я сказал раздраженно:

– Ага, теперь объясните еще мутацией! Где у меня две головы? Знаете что, мы должны обсудить, как лучше укрепить замок, а вместо этого с легкостью сползли на более приятную тему перемывания костей. Конечно, мужчины любят сплетничать больше, чем женщины, это факт, но не стоит этим злоупотреблять.

Некоторое время тянули вино молча, Зигфрид время от времени еще и, как говорится, закусывал, отправляя в пасть по ломтю мяса, но не будь мяса, он восполнил бы его вином.

Рихтер поинтересовался словно бы невзначай:

– А когда шли через мост, вы… в самом деле ничего не ощутили?

– Страшновато было, – признался я. – На балкон выходить не боюсь, но когда шел по такому мосту… А что надо было ощутить?