Книги онлайн и без регистрации » Научная фантастика » Наследники империи - Павел Молитвин

Наследники империи - Павел Молитвин

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 75 76 77 78 79 80 81 82 83 ... 120
Перейти на страницу:

Мгал опустился к ее ногам, руки его пробежали от щиколоток к коленям и обратно, освобождая узкие ступни от мягких кожаных башмачков. Омата глубоко вздохнула, перестала вырываться, и северянин, неожиданно для себя самого, потерся щекой о ее ноги, коснулся губами теплой кожи. Женщина замерла, потом чуть приподняла юбку, и губы северянина последовали за ее краем вверх. В этот миг он, без сомнения, любил Омату и с радостью умер бы за нее. И, наверно, Она почувствовала это, потому что пальцы ее погрузились в густую копну черных волос, прижали голову Мгала к своим ногам…

Руки его между тем скользили от щиколоток к коленям, от колен к бедрам, ласкали крепкие ягодицы, и вот уже юбка, не удерживаемая распущенными завязками, упала на землю. Омата сделала движение, чтобы подхватить ее, наклонилась, и губы северянина впились в ее рот. А мгновением позже она сама уже целовала его со страстью и упоением, срывая безрукавку и рубаху, подставляя рукам и губам Мгала темные, твердые и тяжелые груди с крупными сосками. Бедра сами раздвигались ему навстречу, а частое прерывистое дыхание говорило о том, что сейчас жена Бехлема меньше всего думает о муже и чаде, которое должен подарить ей чужеземец.

Она забыла о том, что знает этого мужчину всего два дня, о том, что очень скоро он навсегда исчезнет из ее жизни и они никогда больше не увидятся. А может быть, помнила? Быть может, потому-то и скользила по его телу руками и губами так, словно собиралась навеки запечатлеть в памяти каждый изгиб, каждый мускул, каждую мышцу? О, эта темнокожая женщина с круглым лицом и шапкой курчавых волос на голове была похожа на лесной пожар, и вскоре северянин почувствовал, что вот-вот сгорит в нем, и заставил Омату встать так, как ей казалось правильнее для зачатия новой жизни. А потом так, как это было принято у дголей, потом — у батракалов, обитателей Края Дивных Городов и бай-баланцев…

Три дня они приходили к Лиловому гроту, а Бехлем встречал их на площадке, где у основания двух утесов сходилось множество тропинок, и лицо его было совершенно непроницаемым. Он вел себя как радушный хозяин и больше не отпускал Омату из пещеры побеседовать с северянином на берегу озера, так что едва ли кто-нибудь из уроборов заподозрил вождя, его жену и чужеземца в чем-то предосудительном. Не заподозрила даже Лив, вопившая каждую ночь в «гостевой» пещере вовсе не от ревности или разочарования. А на четвертый день дозорный сообщил, что видел плывущий по Ситиали плот…

— Жаль, что мы не могли задержаться подольше в Озерной твердыне, промолвила Лив, глядя вслед исчезающим в вышине шуйрусам. — На редкость гостеприимный народ. И по горам Оцулаго я бы не отказалась полазить. Досадно, что не прошедшим посвящения женщинам они не позволяют охотиться за подземными цветами.

— Ты же знаешь, я нашел несколько камешков, — рассеянно успокоил ее Мгал, рассматривая поселок, притулившийся с юга к подножию Приграничного кряжа. — Богатеями они нас не сделают, но лодку нам за них продадут, может, еще и на пропитание останется.

— Да, — согласилась дувианка, — ты не зря бродил по горам. Не знаю уж, как Омата, но Бехлем тобой совершенно очарован. Я ведь еще не говорила тебе о том, какой прощальный подарок он нам сделал? — Видя, что северянин совсем не слушает ее и целиком поглощен созерцанием стоящего на берегу Ситиали поселка, она, отцепив висевший на поясе под рубахой мешочек, развязала стягивавший его горловину ремешок. — Ну-ка, подставь руку.

Мгал подставил ладонь, и Лив высыпала на нее из мешочка дюжины полторы крупных самоцветов, которые, даже не будучи ограненными должным образом, сияли и светились в лучах заходящего солнца так, что от них трудно было отвести глаз.

— Вождь озерных уроборов мудрый человек и понимает, что на самом-то деле подземные цветы — это меньшее из сокровищ, которыми он владеет, — сказал северянин после непродолжительного молчания. — К тому же он верит, что Подземная Богиня любит щедрых людей и заботится о том, чтобы они ни в чем не испытывали нужды.

— Единственное, в чем Бехлем по-настоящему нуждается, так это в наследнике. И я от души желаю ему в ближайшее время обзавестись им. — Лив аккуратно завязала мешочек с самоцветами и спрятала под рубаху. — Ну что, спустимся в селение или будем высматривать плывущий по реке плот отсюда?

Присланный Хранителем веры слепой певец нежно погладил длинными пальцами облезлый бок старенькой, но удивительно звучной скейры и произнес лишенным всякого выражения голосом:

— Блистательная ай-дана не любит переложенные на музыку вирши про любовь. Ей не нравятся песни, которые мланго сочинили об ее отце и его славных походах, увеличивших земли империи чуть ли не на треть. Сердцу высокородной госпожи немилы баллады о заморских богах и героях. Душу ее не волнуют истории о чудесах, которые случались и со знатными, и с ничем не примечательными людьми. Я не осмелюсь оскорбить ее слух рыбацкими байками и не вполне пристойными куплетами, столь любимыми простонародьем, и, если бы она подсказала своему недостойному слуге тему, которая созвучна нынешнему настроению дочери Богоравного Мананга, я был бы ей признателен сверх всякой меры.

Тимилата стиснула руки и окинула полупустой зал Светлого дождя ненавидящим взглядом. Больше всего ей хотелось заорать, что нынешнему ее настроению были бы в высшей степени созвучны вопли расчленяемых имперским палачом заговорщиков, но сделать этого она не могла по целому ряду причин. Прежде всего наследнице престола не следовало давать воли своим чувствам и выглядеть сумасшедшей дурой как в глазах неспособного что-либо видеть чужеземца, так и в глазах двух с половиной дюжин высокородных гостий, почтивших ее своим присутствием. Необходимо было также помнить, что все сказанное ею, очень может статься, еще до ночи будет доведено до сведения Базурута и Баржурмала, а им вовсе ни к чему знать, в каком состоянии пребывает ай-дана. И, наконец, в каком глупом положении она окажется, если этот чудной Лориаль возьмет и спросит: почему же тогда ай-дана теряет время в зале Светлого дождя, в обществе безмозглых парчовохалатных хрычовок и слепого певца, пение которого ее совершенно не трогает, а не спустится в подземную тюрьму и не удовлетворит там свое, столь естественное для неудачивой претендентки на трон, желание послушать крики казнимых? С него станется — он спросит, и что тогда отвечать? Что предводители заговорщиков: и сын рабыни, и Хранитель веры — так же далеки от заточения в подземную тюрьму Большого дворца, как она — от того, чтобы воссесть на престол Повелителя империи? А схваченные пособники их были отпущены ее старшим секретарем — Флидом, когда тот решил предать свою госпожу и перекинуться к Баржу рмалу?..

— Я слыхала, прежде чем стать певцом, ты был мореходом. Так спой же нам о море, которого мне до сих пор не довелось увидеть.

— Если блистательной ай-дане будет угодно, я спою о море, далеких краях и отважных людях. О людях, которые мерились силами с грозной стихией и неумолимым роком, вместо того чтобы проливать кровь таких же, как они сами, смертных, чей век короток до смешного и печален до слез. — Лориаль пробежал чуткими пальцами по струнам и негромко начал:

В седой простор уходят корабли,

1 ... 75 76 77 78 79 80 81 82 83 ... 120
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?