Женское лицо разведки - Виталий Павлов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
К большому огорчению и семьи «Марка», и его самого, переписка опять была запрещена как средство давления на него.
Сообщение об аресте и осуждении «Марка» «жена и дочь восприняли мужественно, заявив, что внутренне они еще раньше готовили себя к возможному возникновению такой ситуации, в то же время они всегда были твердо уверены в нашей помощи и поддержке».[82]
В своем первом письме жене «Марк» писал:
«Милая Елена!…
Пожалуйста, не переживай слишком о том, что произошло: ведь, сняв голову, по волосам не плачут. Подумай лучше о себе и надейся на скорую встречу.
Важно, чтобы ты думала о своем здоровье. Напиши мне, не стал ли я уже дедом?
Остаюсь с любовью к вам, ваш муж и отец. Рудольф».[83]
С момента запрета переписки прошло десять месяцев. И вот в Советском Союзе сбит самолет-шпион У-2. Его летчик Пауэрс попал в плен и был осужден.
Гуманное отношение к Пауэрсу способствовало отмене запретов на переписку «Марка».
28 июня 1960 года на имя жены «Марка» пришло письмо начальника тюрьмы, где содержался «Марк».
«Уважаемая г-жа Абель!
Мы получили ваше письмо от 22 июня 1960 года вместе с приложенным к нему письмом на имя вашего мужа.
Мы передали ваше письмо вашему мужу и сообщили, что мы снова разрешаем вам с ним переписываться…
Вы спрашиваете о здоровье мужа и его настроении. Я рад возможности сообщить, что здоровье у него хорошее и он, естественно, весьма доволен перспективой снова переписываться с вами. Я уверен, что в ближайшем будущем вы получите его письмо, в котором он все о себе сообщит».[84]
Елена Степановна при помощи консультации внешней разведки действовала энергично в плане проводившихся разведкой усилий по освобождению «Марка» путем обмена на Пауэрса.
В январе 1961 года президентом США стал Д. Кеннеди, и от ее имени президенту было направлено письмо с просьбой о гуманном акте освобождения «Марка». Пока был получен отказ. Однако теперь сами американцы стали проявлять интерес к обмену Пауэрса.
Последовало письмо жены «Марка» к жене Пауэрса. Процесс пошел! И к началу 1962 года стали вырисовываться конкретные возможности, которые привели 9 февраля 1962 года к освобождению «Марка» в обмен на освобождение Пауэрса. Пока о деле разведчика «Марка» никто, кроме сотрудников внешней разведки, в Советском Союзе ничего не знал.
Только появление письма Елены Степановны и Эвелины в февральском номере газеты «Известия» с выражением благодарности за оказание помощи в освобождении мужа и отца оповестило широкую советскую общественность о судьбе отважного советского разведчика.
Спустя почти пять лет Елена Степановна и Эвелина смогли обнять дорогого им человека.
Возвращение «Марка» на Родину было тепло встречено руководством Комитета государственной безопасности и коллективом внешней разведки. Правительство наградило его орденом Красного Знамени.
Вильям Генрихович Фишер скончалсяна 68-м году жизни. На его могиле на Донском кладбище сооружен памятник в виде стелы из черного мрамора с выгравированным силуэтным портретом «Марка» и надписью:
Ф И Ш Е Р
В И Л Ь Я М Г Е Н Р И Х О В И Ч
(АБЕЛЬ РУДОЛЬФ ИВАНОВИЧ)
11 июля 1903 — 15 ноября 1971
Молóдая — «Бен»
Гордон Лонсдейл, советский разведчик-нелегал «Бен» — Конон Трофимович Молодый был моим первым кандидатом в нелегалы, когда в 1951 году я возглавил англо-американский отдел нелегальной службы во внешней разведке.
Тогда Конон Трофимович произвел на меня впечатление идеального кандидата в нелегальные разведчики.
Среди многих десятков кандидатов, с кем мне довелось заниматься в процессе двенадцатилетней организации нелегальных резидентур, он стоял отдельно.
В то время ему было только 29 лет, но он уже успел пройти суровую школу Великой Отечественной войны, был отмечен как отважный и смелый разведчик, не раз ходивший в тыл немцев за «языком». Конон успешно закончивший юридический факультет Московского института внешней торговли.
Мое личное знакомство и длительная беседа с Молодым произвела самое благоприятное впечатление. Его готовность посвятить себя разведывательной профессии была выражена с полным пониманием риска и ответственности, с которыми была связана эта новая жизненная дорога. Уже по завершении своей затянувшейся нелегальной командировки, закончившейся более чем трехгодичным тюремным заключением в Англии, Конон Трофимович признавался:
«К тому времени у меня уже была семья. Трудно решиться на долгие годы оставить жену с маленьким ребенком, не имея возможности сказать ей правду о причине отъезда и тем более о риске, сопряженным с этой поездкой».[85]
«Бен» закончил специальную подготовку к 1954 году и был направлен в Канаду, откуда должен был начать свой путь будущего канадского бизнесмена, намеревавшегося осесть в Англии.
До отъезда в Канаду я имел с ним ряд обстоятельных бесед о стране, обстановка которой была мне хорошо известна после пребывания там в течение четырех лет. Теперь «Бен» производил впечатление человека, глубоко осведомленного о теоретических основах разведывательной профессии и серьезно прочувствовавшего особенность предстоявшей ему работы.
Прибыв в Англию в начале 1955 года, он начал свою разведывательную деятельность, в том числе по руководству двумя агентами — источниками ценной военно-технической информации.
До начала 1961 года эта деятельность резидентуры Бена развивалась весьма успешно. 7 января 1961 года он был арестован британской контрразведкой вместе с двумя его помощниками, известными супругами Коэн, Леонтиной и Моррисом, проживавшими в Англии как новозеландские граждане Крогеры.
Суд и тюремное заключение продолжили срок нелегальной командировки «Бена» в Англии до апреля 1964 года, когда он был освобожден по обмену на английского шпиона Винца и вернулся домой.
27 апреля 1964 года Комитет государственной безопасности СССР поздравил К. Молодого с присвоением ему воинского звания «полковник» и награждением знаком «Почетный сотрудник органов государственной безопасности».
5 мая 1964 года Указом Президиума Верховного Совета СССР К. Т. Молодой был награжден орденом Красного Знамени: «за мужество и стойкость, проявленные при выполнении особых заданий».
На всем протяжении разведывательной карьеры «Бена» я внимательно следил за его деятельностью не только как руководитель подразделения внешней разведки, а и с личной заинтересованностью в дальнейшей судьбе начинающего разведчика. Он вызывал у меня большую симпатию своим оптимизмом и уверенностью.