Бунин, Дзержинский и Я - Элла Матонина

Весь город в огне и представляет ужасное зрелище. Император сидел ночью перед своей палаткой и смотрел, как пламя пожирает город. А ведь мы надеялись здесь пополнить запасы продовольствия, но русские все увезли, а что осталось, – наверное, сгорело.

Сегодня под утро один из офицеров отважился подобраться к подножью стены и тихо вскарабкаться на нее. Вокруг была тишина. Он бесшумно спрыгнул на землю и был схвачен людьми со славянским говором. Он приготовился к смерти, но оказалось, что это солдаты нашего друга поляка Понятовского. Они первыми проникли в Смоленск.

После всех аккуратных разведок и очистки ворот мы вошли в город. И как всегда, в боевом порядке, с военной музыкой и обычной пышностью – мы победители – прошли по городу.

Я не мог заснуть и долго думал о последствиях, которые может принести нам эта война.

Мюрат рассказал об одном интересном разговоре императора с раненым русским офицером. Он пленный. Расспросив его, император сказал офицеру, что отправляет его домой с условием, что он передаст царю его желание мира. И офицер якобы согласился передать русскому императору пожелания императора французов, но заметил при этом, что мир невозможен до тех пор, пока французская армия находится в России.

Вязьма – Бородино

Наши корпуса ушли далеко вперед на пути в Вязьму. Русские по-прежнему уходят. Мелкие стычки с арьергардом. Перед Вязьмой подошла гвардия и основные силы, и мы теперь двигаемся почти одной колонной: наша кавалерия, гвардия, корпуса Даву и Нея, справа – поляки, слева – вице-король Евгений Богарне.

В Вязьму мы вступили, когда город уже горел во многих местах. Наши конные егеря быстро установили: поджог совершили казаки. Местные жители также рассказали, что горючие материалы в домах и складах раскладывали солдаты заранее и при отступлении поджигали. В городе были разрушены казенные здания, частные дома. Наша армия впервые столкнулась с войной, когда неприятель так ожесточенно жертвовал своим богатством.

Погода испортилась: идет проливной холодный дождь. Артиллерия не может подвезти пушки, зарядные ящики, а наши повозки со снаряжением застряли в грязи.

Король Неаполитанский все время находится при императоре. Весь день и вечер они провели в большом помещичьем доме, где расположилась главная квартира.

Неожиданной новостью для штаба стало назначение на место главнокомандующего русской армией Кутузова. Что это значит для нас?

Король привез из Главного штаба любопытные новости. Там из допроса пленных выяснили, что русский царь собрал в Москве дворянство и купечество, обратился к ним с призывом не жалеть врага и послал депеши во все губернии с просьбой оказать помощь живой силой.

Кажется, мы догнали русскую армию. Король Неаполитанский говорит, что она сама остановилась. Это означает, что она согласна на сражение. Сейчас это главная новость. Но до этого все обсуждали назначение Кутузова главнокомандующим русской армией. Император попросил собрать сведения о нем. Я не понимаю, как в такой ситуации – нашей и противника – можно было назначить тяжелого и неповоротливого старика. Конечно, он очень смелый человек, показал себя в походах против Турции, но он словно из древней, устаревшей России, да еще царедворец, хитер и расчетлив, – но он русский, его хотели и его получили. Говорят, люди обнимались на улицах, чувствуя себя спасенными от нас. Считают, что Кутузов убежден, что свою популярность он сохранит, если даст сражение, прежде чем подпустит нас к Москве.

Место для сражения он выбрал. Это деревня Бородино.

Император спокоен. Он обозревает равнину с деревнями, домами, полями, мелькающими казачьими отрядами. Король Неаполитанский заставляет опять собой гордиться. Передовые части наших колонн все время должны были объезжать русских казаков. Мюрата это раздражало. В один из дней он подъехал к казачьей линии, остановился и жестом приказал казакам удалиться. Смелость и необычный вид Мюрата заставил их повиноваться.

Первая стычка с русскими произошла у деревни Шевардино. Здесь русские построили редут. Он был совершенно не защищен, и наши пушки почти его снесли. Тогда наш 61-й полк пошел на приступ и с первого же раза взял его. Но упрямые русские отняли его у нас. Три раза мы вырывали его у врага, и все-таки мы победили.

– Где третий батальон? – спросил на смотре 61-го полка император.

– В редуте! – ответили ему.

Да, там остались наши мертвые ребята.

Но дело этим не кончилось – русские стрелки каждую минуту возобновляли атаки, но редут все же остался нашим. Кавалерия Мюрата по приказу императора зачистила равнину, на которой нам предстояло маневрировать. И император теперь мог видеть две трети пространства будущего сражения.

Наступила ночь. Император указал каждому корпусу его место. И все же один из полков Даву, отыскивая свое место, заблудился в темноте и попал в самую гущу русских кирасиров. Они напали на нас, отобрали три пушки, в плен взяли 300 человек, остальных обратили в бегство.

Вернулся из боя генерал Коленкур, но без единого пленного. Император был изумлен: ведь пленные – это символ победы. И все спрашивал: быть может, наша кавалерия не атаковала вовремя врага?

– Нет, они предпочитают умирать, а не сдаваться в плен, – отвечал Коленкур.

В эту же ночь зажглись лагерные огни у нас и у русских. У русских они были яркие, стройные, широким полукругом. У нас не хватало дров, особенно в центре и на левом фланге, потому пламя было хилым.

Идет холодный дождь. Сна нет, неуютно, ветер, как всегда, дергает нервы. Император в своей палатке, окруженной старой гвардией, тоже плохо спит. Офицеры шепчутся, что он одиннадцать раз в эту ночь будил принца Невшательского и спрашивал, не скрылись ли русские с поля боя. Императору все слышится шум уходящей русской армии. Наш Мюрат – тоже хорош, все время пугал императора тем, что русские обманут и скроются, что делали уже не раз.

Сегодня 6 сентября. Император не спал всю ночь, в три часа утра проехал и осмотрел всю линию врага. Интересно, думал ли он при этом, что русские защищают свою землю, что они считают нас захватчиками?

Какая-то странная тишина перед сражением. Так бывает в Италии перед грозой. Вчера был день наблюдений друг за другом. У русских мы заметили какое-то особое движение, все на ногах и под ружьем. Уходят? Оказывается, русские в пышном служении православного обряда просили своих святых о помощи и заступничестве. У нас в это время расставляли орудия и уплотняли ряды, а всю ночь боялись, что неприятель исчезнет.

Сегодня случилось счастливое