Анастасия, ты прекрасна! - Владимир Атомный

смотреть не могу. Нужно высидеть три часа перед экраном, чтобы голод снова мог подать голос. Едва не забыл посетить уборную, которую благоразумно сделали рядом со входом в зал.

Место и вправду оправдывает статус и цену. По бокам глубокие кресла с высокими спинками, а в центре диванчик на две персоны и общий столик. С боков всё скрыто стенками, а сверху тоже установлены тканевые экраны. У нас тут довольно интимный уголок получился.

— Интересно, а чай можно там купить? — под гнётом жажды, поинтересовался я.

— Хочешь я схожу? — вдруг предложила Настя.

— Э-э…

Не дослушав моего растерянного ответа, платиновая бабочка упорхнула. Я же поудобней откинулся на диване, чтобы полностью отдаться чувству звенящего счастья.

В городе. С Настей. Беззаботно отдыхая. Как можно вообще грустить?

Однако, мы и так пришли в почти готовый к просмотру зал, но Насти нет уже минуты три и вот потушили свет. Началась реклама всякой ерунды и других фильмов.

Момент появления Насти я скорее учуял. Аромат парфюма обновился. Моя девочка пришла словно с полной батареей, едва не сверкая. В руках два больших бумажных стакана с чаем.

— Спасибо!

— Мне с клубничкой, а тебе облепиховый с мёдом. Пойдёт?

— Ещё бы! — принял я свой, ловко подхватив её ручку для поцелуя.

— А в губы? — с ягодным ароматом выдохнула она в ухо. Идёт реклама какого-то другого боевика и в зале шумно.

Сделав несколько обжигающий глоток, я осторожно поставил стакан на столик и нашёл её взгляд, полный отражённого с экрана пламени. Подсел ближе, а затем, запустив руки под нежную гладь волос, приник к жаждущим ласки губам.

Букет ароматов враз окутал разум. Следом прёт возбуждающий поток чувств от поцелуя: сначала нежность касания к губам, со вспыхнувшим их образом, а следом приятный жар рта и соитие языками. С каждым разом Настя всё уверенней, но вот подспудной страсти всегда с лихвой. Она легко перекрывает неопытность.

— Так лучше?

Она заворожённо смотрит мне в глаза, рот чуть приоткрыт, а влажные губы отражают отблески первых кадров фильма. Кивнула.

— Прекрасная моя… — погладил я по лицу и подбородку. — Что струится по твоим венам?.. Это точно приворотное зелье.

— Я… не знаю, — неслышно прошептала она, но я легко понял суть.

И мы снова припали друг к другу. Окружённые грохочущим миром и тьмой.

Настя истинно благоухает. Как всегда свежая, но всё же щедрая, ибо мне удаётся сквозь парфюм и отдушку разобрать её запахи. Жадно ловлю их ничтожное количество, делающее меня счастливым богачом. Я впился руками в её нежное тело, сдерживаясь, но приспуская удила страсти. Пальцы скользят по ткани сарафана… всей ладонью я стараюсь объять утончённость Насти, сжимая пальцы на рёбрах и спеша накрыть робкие, как первоцветы, выпуклости груди. Исконное и заветное — подушечками больших пальцев обкатать комочки сосков. Настя едва слышно застонала. Горячая!

Наш поцелуй всё длится. Её ручки тоже не только обнимают — рыскают по моему телу, словно потеряли ручку от двери к моему естеству и верности. Хотят открыть врата безудержной страсти и потому служат символом безмерной смелости беловолосой хозяйки.

И нашли, скользнув по плотному возвышению на тонких шортах. Нашли и остались, сжимая болящий от сдерживающей его ткани, член.

Я сам не заметил, как забрался под подол сарафана. Прошёлся по глади бёдер к пылающему уголку. Ткань трусиков нежная и податливая, словно вторая кожа, не скрывая влаги, она позволяет ласкать сквозь себя. Настя с готовностью распахнула ножки и я смог опуститься к мягким глубинам створа.

Ласки продолжаются. Штормом грохочет фильм, озаряя наше укромное место всполохами. Мы на перепутье: либо продолжать ласки сквозь ткань, либо сдёрнуть всякие преграды.

— Подожди… — выдохнула моя прекрасная дива.

Ловкими движениями она вмиг освободилась от трусиков. Я перехватил руку и забрал комочек ткани. Наши взгляды переплелись и словно это включило какие-то магниты — мы прижались друг к другу, снова сливаясь в поцелуе.

Настя вернула ручку на укрытый тканью член, но я помог ей преодолеть эту преграду — дернул за шнурок пояса и направил ручку внутрь. Все резинки мягкие, так что ей без труда удалось нащупать трепещущий ствол. Мне же многого не надо, чувствовать нежность тёплой ладони и слабые фрикции — это уже стремительно влечёт к быстрому взрыву.

Я оторвался от чудного на вкус рта…

— Нам нужны салфетки. Или бумажные, или влажные. Можно тканевый платочек.

— Что-то случилось? — не поняла она.

— Случится, — улыбнулся я.

Она нахмурила бровки, а потом прыснула. Я тоже посмеялся.

— Бомбус! — выдохнула Настя. — Можно я так буду тебя называть?

— А что это? — смутился я.

— Это шмель с древнегреческого. Прикольно же?

— Вообще да, — покивал я.

— Значит можно? — с надеждой повторила Настя.

— Можно.

— Бомбус, Бомбус… м-м-м, мне нравится. Просто сейчас я должна сказать кое-что, а обращаться по имени не могу. Понимаешь?

Я искренне постарался прогнать в мозгу её доводы, абстрагируясь от гремящего кинопоказа. Кивнул.

— Ты же знаешь, Бомбус, что Пчёлка может… может… — пытается договорить Настя, — пить нектар.

— Моё ты чудо, — не выдержал я и легко поцеловал сначала в губы, потом в нос и лоб.

Она с готовностью воззрилась на меня. Я же быстро всё обдумал и говорю:

— Нет, Пчёлка, я бы не хотел, чтобы кто-то застал нас в таком виде — он строго для уединённых встреч. А вот на то, что мы будем руками друг друга ласкать, пусть смотрят. Вернее, — тут же поправился я, — не пусть. Я имею в виду, если вдруг случайно кто увидит.

— Хорошо, — с умилительно серьёзным лицом кивнула она. — Тогда, может быть, используем трусики? Которые ты забрал.

— Во-первых, не хотелось бы портить добычу, — улыбнулся я ей, — а во-вторых, думаешь их хватит?

Она засмущалась. Я же действительно задумался, как нам быть? Все варианты одинаково неподходящие, хоть вообще не доводи до оргазма. Меня, что не самый худой вариант на мой взгляд, ибо ласкать Настю — это само по себе удовольствие.

— Ой, прости! — вдруг спохватилась Настя и полезла в сумочку. Вскоре она выудила пакетик с бумажными платочками. — Их хватит?

Я кивнул и мы счастливо улыбнулись, а спустя несколько секунд уже жадно приникли друг к другу, запустив руки к истокам.

Степень удовольствия начала стремительно расти. Настя стонет уже не так тихо, благо фильм прощает всё. Вдруг она прошептала:

— Войди в меня пальцем…

Я на миг протрезвел, но тут же дурман снова начал охватывать разум, словно туман.

— Не сегодня, моя Пчёлка. Для такого события нужно более подходящее место.

— Я не выдержу… — едва вымолвила Настя, как её взяла сладкая истома.

Мне