Звезды падают вверх - Анна и Сергей Литвиновы

– Спасибо, товарищ генерал, – сказал он вслух. – А больше никто не знал?

– Нет, в Азове-13 – никто. Да и те люди, что обнаружили «тело», естественно, не подозревали, для чего организуется эта инсценировка. Всю правду знали, собственно, только два человека: я и начальник нашего контрразведывательного отдела. Впрочем, – поправил себя генерал, – даже и я не знал обо всех деталях.

– Ох вы и сволочи! – Лена с ненавистью поглядела на Струнина. – Все вы! Вся ваша власть паскудная. Генералы, министры, депутаты… Вам лишь бы опыты ставить. Над живыми людьми… Ну-ка, польем-ка мы их ДДТ… Ну-ка, радиацией… Ну-ка, ценами… Ну-ка, электрическими полями… А мы, – горько усмехнулась Лена, – надо же – все еще живем!.. Вот удивительно!.. Но ничего! – воскликнула она. – Ничего, боженька все видит!.. Он над вами всеми тоже свой опыт когда-нибудь произведет. Ба-альшой эксперимент… Так что ждите!..

– Елена Геннадьевна, – укоризненно-снисходительно пророкотал генерал, – это жизнь. Жестокая, между прочим, штука… К тому же цели, как ни крути, ставились самые благие…

Лена хотела было выкрикнуть, что все они там, наверху, ставят перед собой благие цели, да только людям от этого не легче, но на этот раз сдержалась. Плотно сжала губы.

– Я могу продолжать? – в который раз поинтересовался Струнин.

Все молчали. Лена смотрела куда-то в сторону. Она сейчас с радостью вскочила бы и вышла – да некуда было, увы, выйти из самолета. Теперь Кольцов понимающе и ободряюще похлопал ее по руке.

Генерал после паузы продолжил свой рассказ.

– Наша операция между тем, как показали события следующих дней, кажется, достигла своей цели. «Крот», безусловно, активизировался. Оставалось определить: кто же это? Под подозрение подпадали шесть человек, включая и меня. – Генерал усмехнулся. – Вас, капитан, – он кивнул на Петренко, – и еще четверых наших сотрудников… Но тут события начали развиваться несколько неожиданным образом. Судя по всему, известие о трагической гибели супруги и связанные с этим переживания действительно потрясли вас, господин Кольцов, и явились своего рода катализатором для развития ваших экстрасенсорных способностей. Тех самых способностей, которые в вас с переменным успехом пытались пробудить пятнадцать лет назад… А вы еще к тому же ударились в бега… Бедному капитану Петренко, – усмехнулся Струнин, – пришлось гоняться за вами по всей России. Азов-13, Абрикосово, Москва, Приволжск…

Генерал вздохнул, пригладил волосы.

– Неужели вы, Кольцов, не отдавали себе отчета, что вы со своими талантами стали по-настоящему лакомым кусочком для о-очень многих сил?.. А?.. А вы к тому же начали трубить о своем даре каждому встречному-поперечному. Что за мальчишество? Зачем, скажите мне на милость, вы взялись демонстрировать свои таланты журналисту – этому самому Полуянову? Да еще сниматься на видео? Неужто вы не понимаете, что гласность в этом деле может быть только вредна? Вредна прежде всего вам! Ведь если правда о вас всплывет, смею вас уверить, за вами начнут охотиться такие силы, что Алла Вельская с ее пистолетиком и пацанами покажется вам невинной девочкой!.. И не мы – мы, люди, которые хотели, по большому счету, вас обезопасить, – а другие возьмутся за вас. Совсем другие службы и сообщества. Понимаете, другие! Которым вы будете нужны исключительно для преступных целей!

Струнин отчитывал Кольцова, словно лейтенантика на плацу. Тот молчал, чувствуя, что генерал во многом прав. «Но кто ж мог разобраться, – подумал он, – где свой, где чужой, кто враг, кто друг?.. Где ж вы раньше-то были, господин генерал?..» Однако вслух ничего не сказал: слишком уж большое почтение воспитала в нем армия к золотым генеральским погонам (даже если на генерале, как сейчас, была надета простая джинсовая рубашка с распахнутым воротом).

– Вы запросто могли бы оказаться во враждебных, преступных руках, – между тем продолжал свою речь Струнин. – Преступных – по отношению ко всей России. Или – к гражданам России. Что, в сущности, одно и то же… Теперь вы понимаете – вы, Иван Петрович, и вы, Елена Геннадьевна, – что хранить полное молчание обо всем происшедшем и происходящем – прежде всего в ваших интересах?.. Кто еще соберется в вас стрелять, вас похищать, чтобы вы наконец-то поняли это?

Вопросы Струнина повисли в воздухе. Кольцов и Лена переглянулись.

– Куда мы летим? – вдруг требовательно спросила Лена.

– В надежное место, – улыбнулся генерал.

– А именно? – не отставала Лена.

– Послушайте, Елена Геннадьевна! – слегка возвысил голос генерал. Повышенный тон генерала свидетельствовал, что и его олимпийское спокойствие не беспредельно. – Вы сделали свой выбор. Вы сказали, что последуете за господином Кольцовым, куда бы вам ни пришлось… Было такое?

Струнин не мигая уставился на нее. Кольцов тоже повернул голову и смотрел прямо ей в глаза, прямо в душу – одновременно ласкою, умоляюще и требовательно.

– Да, – прошептала Лена, совершенно обезоруженная этим взглядом.

Кольцов разжал кулак и слегка погладил ее по руке, нежно-нежно. В этом прикосновении была и благодарность, и восхищение, и любовь, и преклонение. Бог знает, сколько всего может вместить один такой жест в подобные минуты… От руки Ивана, от его любви радостная истома разлилась по всему телу Лены.

– Да, я со всем согласилась, – еще раз прошептала она.

– Ну и прекрасно! – воскликнул генерал. – А обо всем конкретном – давайте об этом потом, ладно? Я еще не готов ответить на все ваши вопросы… Все детали надо как следует проработать. Одно обещаю: плохо вам не будет… Однако… – прервал сам себя генерал. – Время позднее… Давайте-ка мы, господа, с вами перекусим. А может, даже и выпьем: за удачное, я надеюсь, окончание вашего приключения. – И генерал суеверно постучал костяшками пальцев по пластиковому, имитированному под дерево столу.

Никто не отказался, и Струнин снял трубку телефона и коротко бросил в нее:

– Принесите, – не уточняя детально, чего принести, куда и сколько.

Лене показалось, что и минуты не прошло, как молоденький солдатик в белой официантской куртке вкатил сервировочный столик, на котором возвышались бутылки с водкой «Столичная», красным сухим вином плюс четыре боржоми. Две плошки с икрой, красной и паюсной, масло, тонко нарезанный хлеб, а также два огромных блюда мясного и рыбного ассорти довершали сервировку стола. Юноша-официант, все это молниеносно расставив, разлил – без команды – водку по рюмкам и поклонился: «Приятного аппетита!» «Вот он, генеральский рай!» – с иронией подумала Лена.

– Ну, – плотоядно молвил Струнин, – за успех нашего предприятия.

Поднял рюмку и, ни с кем не чокаясь, выпил. Петренко, следуя примеру командира, тоже ахнул стопку. Подумав, к ним присоединился Кольцов. Лена едва пригубила.

Генерал намазал булку маслом, сверху, еще гуще – черной икрой, налил себе еще одну рюмашку – и тут же выпил снова. После чего стал с заметным удовольствием поглощать бутерброд.

– А скажите, – спросил слегка порозовевший от выпитого Кольцов, – что за люди преследовали нас с Вельской на квартире у Полуянова?