Счастье под запретом - Джо Беверли

Люсьен лишь покачал головой.

* * *

Френсиса не было дома, и Серена занялась сначала кое-какими хозяйственными делами, а потом села играть с Бренди. Щенок только что проснулся и был исключительно бодр и энергичен. Серена выглянула в окошко, увидела, что солнце светит по-прежнему ярко, и вывела Бренди в сад. Вскоре Бренди увлеченно изучала чудный мир травы и кустов. Были даже птицы, которые, к счастью, держались подальше от ловкой охотницы.

Серена тоже наслаждалась солнечными лучами, и после суеты дворца Белкрейвенов и выходов в свет пустынный садик казался ей тихой гаванью. Вечнозеленые деревья и подстриженные переплетенные ветви кустарников создавали иллюзию уединения и оторванности от мира, а посему она без труда вообразила, что находится далеко от города и связанных с ним тревог. Еще несколько дней, и они, наверно, уедут в деревню.

Когда Бренди наконец устала и начала искать свою корзинку, Серена отнесла ее на кухню и оставила на попечение поваренка. Ей же вовсе не хотелось сидеть дома. Хотя мать Френсиса без возражений передала управление хозяйством в ее руки, дел все равно было мало. Отлично вышколенные слуги прекрасно справлялись со своими обязанностями.

Она снова вышла в сад. Там в укромном местечке стояла каменная скамья, нагретая последними лучами солнца. Серена села на нее, защищенная от холода камня толстой, роскошной меховой накидкой. Кажется, назойливый аромат наконец выдохся, а ужасы первого брака стали понемногу забываться. Чувственные восторги прошлой ночи все еще жили в памяти, и она подумала, что, возможно, со временем осчастливит Френсиса полной самоотдачей.

Если, конечно… если, конечно, Френсис любит ее. Боже, какое же это, наверно, счастье!

Но почему он должен любить ее? Она причинила ему сплошные неприятности. А красота и опыт вовсе не обязаны дарить любовь. Если бы такие вещи затрагивали сердце, то мужчины не пользовались бы услугами шлюх и не уходили бы посвистывая. Она лишь надеялась, что их отношения с Френсисом станут более стабильными и спокойными, и, может быть, он начнет ценить в ней и другие человеческие качества.

Серена знала, что обладала ими. Она была добра от природы и честна, а также верна. Если бы она не была верна своему слову, то нашла бы в себе смелость порвать с Мэтью давным-давно.

Но Серена считала себя связанной брачными клятвами. Она не была интеллектуалкой, но и не глупа. Она могла разумно править домом и слугами и полагала, что станет хорошей матерью.

Но достаточно ли этого, чтобы завоевать сердце мужчины? Почему начинаешь любить кого-то? Почему она полюбила Френсиса?

Даже размышлять об этом доставляло ей невыразимое удовольствие, и на губах женщины засияла счастливая улыбка. Наверно, больше всего она ценила в нем нежность. Это не было слабостью, а лишь трогательным вниманием к нуждам других людей. Это — драгоценное качество. И таких у него было множество. Он умен, уверенно справляется со многими делами и вызывает доверие. А доверие Серена ценила превыше всего. Она не сомневалась, что могла вверить Френсису свою жизнь и жизнь своих детей.

Но обычно подобные добродетели вызывают симпатию и уважение. Как же все это перерастает в любовь?

Может быть, его тело? Он был стройным, худощавым, и Серене это очень нравилось. Она повидала достаточно крупных мужчин, и ей претило такое сложение. А тело супруга казалось ей прекрасным. Черты его лица были красивыми, ибо несли в себе отпечаток сильной личности. Однако любят не за красоту.

Тогда, наверное, его ум? Но она пока не могла сказать с уверенностью, насколько он умен.

Серена покачала головой. Вероятно, бессмысленно гадать, за что любишь. Но это драгоценное чувство хотелось сохранить.

Женщина посидела еще немного, молясь о терпении и мудром провидении, затем поднялась, чтобы вернуться в дом. Но стоило ей выйти из своего укрытия, как кто-то преградил ей путь. Двое мужчин.

Страх сжал ее сердце холодными пальцами, когда она узнала своих братьев и попятилась.

Но тут же сообразила, что ей нечего бояться. Она была теперь замужем, и они не имели над ней никакой власти. Она остановилась и вздернула подбородок.

— Привет, Том, Вилл. Вы, словно воры, прокрались в чужой сад!

— Прокрались? В сад нашей дорогой сестрички? — фыркнул Том. — Ну ты, однако, прекрасно позаботилась о себе, Серри. Виконтесса Мидлторп, ни больше ни меньше. Почему же ты не сообщила своей любящей семье о столь счастливом событии, а?

— Если бы у меня была любящая семья, то, вероятно, я так и поступила бы. Чего вы хотите?

— Десять тысяч фунтов.

Серена непонимающе уставилась на него.

— Что-о?

Глаза Тома сузились и сверкнули злорадством.

— Твой муженек должен нам десять тысяч фунтов за тебя, не важно, кем он там оказался, Серри, и я хочу получить эту сумму.

Она рассмеялась.

— Тогда, полагаю, вам лучше обратиться к моему мужу.

Он хотел ударить ее, но не посмел. И это придало ей уверенности. Женщина шагнула вперед.

— А теперь вы должны извинить меня, но я воз вращаюсь домой.

Она недооценила их.

Том сжал ее руку с такой силой, что она застонала, и толкнул Серену по направлению к укромному местечку.

— Кажется, тебе пора одеваться на вечер в герцогском особняке, как я слышал. Вращаешься теперь в высшем обществе, а, маленькая шлюха? А что скажут герцог и герцогиня Белкрейвен, когда узнают, что ты была женой Ривертона?

Серена заставила себя не вырываться, хотя почти дрожала от страха.

— Они знают.

Он явно был ошеломлен, но тут же пришел в себя.

— Правда? Но готов поклясться чем угодно, что другим-то и невдомек, а? Мидлторп до сих пор не сделал публичного объявления о браке, разве не так? Я пристально наблюдал за вами последние дни, подозревая, что меня обвели вокруг пальца. Ты надеешься завоевать общество наглым штурмом, а что, если о тебе пойдут сплетни?

Женщина постаралась напустить на себя равнодушный вид.

— Не имеет значения. Меня уже приняли и одобрили.

— Это самообман. Дай только слухам распространиться, и посмотрим, что произойдет с этим «одобрением». И потом, конечно, не стоит забывать о тех рисунках…

— Рисунках? — в ужасе переспросила Серена.

— Да, рисунках, где ты изображена в самых откровенных позах.

Теперь он полностью завладел ее вниманием и отпустил ее. Том вытащил из кармана рулончик бумаги. Разгладив рисунки толстыми пальцами, он вручил их ей.

— Ты не могла забыть о них, Серри.

Серена, похолодев от ужаса, уставилась на смятый набросок, выполненный чернилами. Она была изображена сидящей на кушетке, безликий слуга ласкал ее обнаженную грудь. И это, как выяснилось, был один из наиболее скромных эскизов.