Одиночка - Крис Мориарти

– Ну, тогда слушай краткую версию. И постарайся не заснуть во время моего рассказа. Место действия – Париж. Время – канун Революции. Игроки: король, королева, кардинал де Роган. Ходили слухи, что кардинал был также и любовником королевы… но я уверен, что это не имеет никакого отношения к тому, как вся эта история закончилась для бедного парня.

В любом случае, наша история начинается с появления загадочного еврея. Во всякой истории всегда есть еврей, ты знаешь. Я мог бы больше рассказать об этом, но думаю, что мы отложим дискуссию о корнях европейского антисемитизма на потом. Итак, мой собрат по вере приехал с великолепной драгоценностью – фантастически дорогим бриллиантовым ожерельем, происхождение которого было скандально неопределенным. Как только королева узнала об этом ожерелье, она захотела им владеть. Началась торговля. В конечном счете королева и этот еврей договорились о довольно значительной цене. Чтобы быть точным – две трети валового национального продукта Франции.

Ли поперхнулась вином.

– За одно ювелирное изделие? Но это же смешно!

– М-м-м, – удивился Коэн. – А кто потратил почти полугодовой заработок на оригинальную, переделанную вручную «беретту», ох ты, какая экономная! Как ты ее называешь? Моя лапочка?

– Это совсем другое, – запротестовала Ли. – Это профессиональное снаряжение.

Он пыхнул сигарой и улыбнулся.

– Ну, просто нужно понять, что ожерелье – это профессиональное снаряжение для королев.

Она фыркнула.

– Спокойно. Тем не менее королева попросила короля купить ей это ожерелье. Король, должно быть, разделял твое мнение о ценности бриллиантовых ожерелий и ответил: «Нет».

– И тут сказочке конец. Не велика история, Коэн.

– Погоди кривляться, – сказал он, ухмыляясь. – Как ты знаешь или знала бы, если приложила бы свой высокий интеллект к чему-нибудь, кроме высокотехнологичной ерунды, королевы в те времена не привыкли выслушивать отказы. Поэтому королева решила договориться обо всем за спиной мужа.

– Что значит за спиной? – спросила Ли. – Почему она не могла просто купить на свой собственный кредит, если уж ей так хотелось иметь его?

Коэн растерялся.

– Хорошо, – сказал он, – мы обсудим женские права и проблемы дискриминации по половому признаку, когда будем обсуждать антисемитизм, ты согласна? – Он посмотрел на нее с подозрением. – Если ты, конечно, не издеваешься надо мной.

Ли улыбнулась.

– Это запросто.

– Так нехорошо, моя дорогая, – сказал Коэн, смягчив улыбкой свое раздражение, а глаза Роланда весело заблестели из-под длинных ресниц.

Ли поняла, что сегодняшний вечер был один из немногих, когда Коэн был полностью здесь. Действительно в одном месте. И как всегда при этом, она чувствовала себя как под яркими лучами солнца. Греясь в тепле личного обаяния AI, она забывала обо всех сомнениях.

– Расскажи до конца, – попросила она, достала сигарету и наклонилась к Коэну, чтобы прикурить. – И пожалуйста, пусть кого-нибудь застрелят. Если хочешь, чтобы я не заснула, пожалуйста, весели галерку. Коэн расплылся в улыбке.

– Ты сегодня в хорошей форме. Так на чем я остановился? Ах, да. Неизвестно, королева ли попросила первой или кардинал сам предложил. Но в конце концов он согласился купить для нее ожерелье с уговором, что она выплатит ему всю сумму, конечно тайно, из казны. Конец истории краток и постыден. Развязка ее в том, что еще до того, как королеве удалось надеть это печально известное ожерелье, оно было украдено.

– Кем?

– Любовь моя, никто не знает. Никто никогда этого не выяснил. Но игральная кость уже была брошена, еще до суда и до скандальных статей. Для кардинала пришел конец всему. Он потерял свое состояние, доверие к себе и, что хуже всего, покровительство короля. И все из-за ожерелья, которое королева уже никогда не смогла бы надеть и за которое никто ему не стал бы платить.

Ли ждала продолжения, но Коэн молчал.

– Ну и что ты этим хотел сказать? – спросила она.

– Хелен просила тебя что-то для нее добыть. Возможно, записи данных Шарифи. А возможно, и что-нибудь другое, что, по ее мнению, попадет ей в руки, как только у нее появится эта информация. Если она поручает тебе, то только потому, что она не может запросить об этом Генеральную Ассамблею – или, что еще хуже, потому что она уже запрашивала и получила отрицательный ответ. Будь осторожна, когда будешь платить за ее безделушку. И сделай так, чтобы тебя не застигли врасплох, когда придет пора платить по счетам.

Ли почувствовала, как ее беззаботное состояние улетучивается. Она опустила лицо на руки и принялась разглаживать его холодными онемевшими пальцами.

– Ты советуешь держаться подальше от чего-то мне непонятного, – сказала она. – Как мне это сделать?

– А ты и не можешь, – ответил Коэн. – Голос его звучал по-особенному нежно, хотя, возможно, это был тембр молодого голоса Роланда. – Просто разворачивай корабль до того, как врежешься в берег, вот и все. А пока постарайся узнать состав игроков, что они хотят – и далеко ли они готовы зайти, чтобы получить то, что хотят.

– И это – твой совет? – спросила она, все еще пряча лицо в ладонях. – Я бы лучше на кофейной гуще погадала!

– Но ведь ты всегда можешь подать в отставку, – спокойно ответил Коэн.

Ли оторвала лицо от ладоней и посмотрела на него.

– Ты имеешь в виду сдаться? – Она почувствовала, как кровь прилила к лицу. – Я не сдаюсь.

Коэн положил свою руку на ее и слегка сжал.

– Я и не говорю, что ты должна, – сказал он. – Ты можешь, если дела пойдут плохо. А я помогу. И спрашивай все, что угодно. Все.

Все. В первую очередь, конечно, речь идет о деньгах. А взять их значит стать похожей на любого из его прихлебателей.

– Я сама позабочусь, если до этого дойдет, – сказала она грубовато и тут же солгала сквозь зубы: – К тому же есть и другие возможности: Служба безопасности. Планетная милиция. Но… все же спасибо.

Они посидели немного в молчании, почти не глядя друг на друга, его рука – на ее руке.

– Ты часто здесь бываешь? – спросила Ли, вытащив руку и оглядев зал.

– Иногда.

– Это нелепо, ты понимаешь. И все, кто здесь, нелепы.

– Я знаю.

– Думаю, что ты сейчас скажешь мне, что ты именно поэтому и любишь бывать здесь. Или… как еще ты говорил? Что у меня не хватает реального ощущения абсурда?

Он улыбнулся.

– Я что, действительно такое говорил?

– Тебе просто нравится наблюдать, как другие люди корчат из себя дураков, не так ли?

Она говорила в шутливом тоне, но неожиданно почувствовала острую потребность уязвить его. Он наклонился, откликаясь на эмоции, скрывавшиеся за ее словами.