Интернат, или сундук мертвеца - Нина Васина

— Лапушки, — сказала Наталья, заметив их растерянность, — я не могу столько денег вам на асфальт вывалить. Я переведу их из Москвы на покупку вашим управлением автобуса. А это вот лично вам за беспокойство в выходной день. — Она протянула пачку долларов, перетянутую тонкой розовой резинкой.

— Тогда уж просто в фонд помощи семьям погибших милиционеров! — сказал один «лапушка», почувствовав себя патриотом.

— Надо было забирать автобус у водилы возле гостиницы, — пробормотал второй, — пусть бы с ним турок сам разбирался.

— Милейший! — повысил голос Хамид и сжал кулаки. — Позови хозяина!

— Слушаю вас, — сказал хозяин, проследив отъезд милицейских машин.

— А скажи мне, милейший, где здесь росла раньше большая акация, а?

Мужичок неуверенно улыбнулся уголком рта, кивнул, словно соглашаясь, — мол, «как же, росла!» — и, ухватив незаметно правой рукой ручку тяжелой металлической двери, вдруг толкнул створку.

Дверь ударила Хамида по лбу. Если бы не выступающий мягкий живот, принявший удар первым, Хамид не отделался бы просто рассеченным лбом.

Охранники, успевшие за это время помочиться у автобуса и засунуть в рот по новой жвачке, шли к Хамиду, оглядывая окрестности, не вызывающие у них ни малейшего чувства опасности. Они услышали гулкий протяжный звук — это лоб соприкоснулся с металлом — и увидели, как Хамид падает навзничь, взмахнув руками.

Охранники побежали, пригнувшись и вытаскивая на ходу оружие. Удивленная Наталья поспешила в автобус к Илие, мужичок тянул на себя тяжелые створки дверей, закрывая их изнутри, и только рыжий секретарь не сдвинулся с места и стоял на ветру удивленным рыжим клоуном.

Охранники бились некоторое время в дверь, потом стрельнули по ней пару раз. Никитка решил оттащить Хамида к автобусу, но тот открыл глаза.

— Что это было? — спросил он, проведя ладонью по лбу и разглядев кровь на пальцах.

— Этот мужик, хозяин ангара, — объяснял Никитка, отодвинув на всякий случай лицо подальше от Хамида, — он натурально долбанул тебя дверью, а сам заперся.

— Почему? — удивился Хамид, пытаясь сесть.

— Может, он не любит, когда его называют «милейшим»? — предположил Никитка.

— А это что? — спросил Хамид, показывая пальцем.

Никитка оглянулся. К ним спешил, приволакивая ногу, запыхавшийся старик.

— Родимые, — говорил он, глотая холодный воздух, — родимые, не стреляйте, не надо! У него двое детей, он просто… Он свою собственность защищает!

— Мне плохо, — сказал Хамид. — Я ничего не понимаю — что надо этим людям?

— Я опоздал чуток, не надо было спрашивать у хозяина про дерево! — сказал старик, наклонившись к сидящему Хамиду и разглядывая его лоб. — Спроси у меня, спроси!

— Что ему надо? — слабым голосом поинтересовался Хамид у Никитки.

— Он, хочет, чтобы ты у него спросил про акацию, а у хозяина не надо было спрашивать, его хозяин этого очень не любит!

Противный старик перестал двоиться у Хамида в глазах. Понемногу почувствовался холод твердой земли и пропал шум в голове.

Охранники, обежав ангар, не нашли входа и стреляли в обложенные железом стены.

— Скажи этим бестолочам, — показал на них Хамид, — пусть подойдут.

Секретарь крикнул. Охранники подбежали, двигая челюстями.

— Я хочу с ним поговорить, — сказал Хамид, — а вы уж постойте рядом, придурки. — Он отвел рукой от себя дуло пистолета и направил на старика.

— Да я всегда пожалуйста, я смирный, — испугался старик. — Это мой хозяин не любит, когда его про акацию…

— Что ты там бормочешь про акацию? Ты знаешь, где она росла? — Хамид показал Никитке жестами, что хочет встать, Никитка поднимал его сзади под мышки.

— Конечно, знаю! А еще говорят, у нас музеев нету! Тут никаких музеев не надо, просто поставить табличку: тут, мол, в этом месте, росла акация!

— Где? Она? Росла? — тихо и зло проговорил Хамид.

— Да кто ж это точно знает?! Но росла, это точно! Если все время приезжают, кричат, дерутся и спрашивают про нее, как не расти! Где-то тут и росла, только все теперь зацементировали, застроили. Ты экскаваторы будешь пригонять? — На Хамида смотрели прищуренные выцветшие глаза.

Хамид медленно размахнулся, приготовив кулак, но Никитка схватил его сзади за руку.

— Минутку, кто это приезжает и дерется? — спросил он.

— Да вот такой же короткошеий, злой и богатый! Сначала культурно так, бутылку поставил с закуской, а потом драться полез, ну точно как этот! — Палыч на всякий случай стал отступать спиной к ангару, не сводя глаз с дула направленного на него пистолета.

— Подожди, никто тебя не тронет, — пытался остановить его Никитка.

— Ты кого это обзываешь короткошеим! — брызгал слюной Хамид, наступая.

Послышался тяжелый скрежет. Все обернулись на звук и увидели, что створки дверей открываются. Хамид, собиравшийся обозвать как следует старика, так и остался с вытянутыми губами, застывшими на звуке «о». В открывшемся пространстве ангара на них смотрело дуло пулемета.

— Палыч, — крикнули оттуда, — беги сюда, я тебя прикрою!

— Ложись! — Один из охранников бросился на Хамида и повалил его, закрывая собой. Никитка неуверенно опустился на колени. Старик спокойно похромал в ангар.

— Ну я как чувствовал! — шипел охранник в лицо Хамиду. — Ну как чувствовал. — Он раскрыл сжатую ладонь и показал лимонку. В Хамида смотрели близкие бешеные глаза. — Щас повеселимся!

— Да что же это такое, кто-нибудь мне объяснит?! — Хамид спихивал с себя молодое тяжелое тело. — Брось гранату, идиот!

Охранник потянулся к кольцу, Хамид взвыл и упал на его руку с гранатой, закрывая ее телом.

— Голубчик, миленький! — Он тяжело дышал, в глазах плыли синие круги. — Не надо бросать, это я пошутил, спрячь, спрячь, родимый, она нам еще пригодится…

— Мальчики-красавчики! — услышал он веселый женский голос. — В войну играете? Вы не поверите, но мне что-то совсем сегодня стрелять неохота!

Хамид моргал, сгоняя капли пота с ресниц, пока Ева не определилась в зимней серости знакомым силуэтом у ангара. Узнав ее, он тяжело встал. Никитка тоже встал и улыбнулся во весь рот.

Ева стояла, чуть склонив голову набок, и прижимала к себе небольшой газетный сверток. Хозяин ангара отошел от пулемета и осторожно выглянул.

— Стреляй в нее, — шепотом сказал Хамид лежащему охраннику, пнул его ногой и заорал громко, как мог:

— Пристрели эту суку, я ее больше видеть не могу, стреляй!

— В бабу? — не поверил охранник, глядя то на Еву, то на Хамида.

— Не стреляйте! — услышали все детский голос. От автобуса бежал Илия. Наталья не поспевала за ним.