Ни кошелька, ни жизни. Нетрадиционная медицина под следствием - Эрдзард Эрнст

По нашему мнению, Гомеопатическое общество не только плохо поддерживает порядок в своих рядах, но, похоже, еще и поощряет недобросовестную практику. Судя по всему, оно продвигает ошибочные, неточные и потенциально опасные представления. В 2007 году во Всемирный день борьбы со СПИДом оно организовало в Лондоне симпозиум по ВИЧ/СПИДу. Представительница общества объявила, что мероприятие посвящено облегчению симптомов СПИДа. На самом же деле нет ни единого доказательства, подтверждающего, что гомеопатия может это делать. Что еще хуже, на этой конференции обсуждались гораздо более смелые заявления. В числе выступавших были: Хилари Фэрклох, гомеопат, уже работающий с больными СПИДом в Ботсване, Джонатан Столлик, автор книги “СПИД: вызов для гомеопатии” (AIDS: the homeopathic challenge), и Гарри ван дер Зее, который убежден, что “эпидемию СПИДа можно остановить и что сделают это гомеопаты”. А ведь инфицированным ВИЧ и больным СПИДом меньше всего нужны ложные надежды и нелепые лекарства.

9. Правительства и государственные органы

В своей книге “Плохая медицина” (Bad medicine) историк Дэвид Вуттон пишет: “Больные верили, что врачи им помогают, две тысячи четыреста лет, из которых две тысячи триста ошибались”. Иными словами, на протяжении почти всей нашей истории большинство методов лечения не справлялись с подавляющим числом болезней. В сущности, большинство врачей в минувшие столетия скорее калечили, чем лечили наших предков.

Переломный момент наступил с появлением научного мышления, клинических испытаний и государственного регулирования, которое оберегало беззащитных больных от вреда – как физического, так и финансового. Торговцев змеиным жиром постепенно вытесняли из бизнеса, а общепринятую медицину принудили доказывать, что ее методы безопасны и эффективны, до того как их позволялось применять.

Иногда, к сожалению, для того чтобы приняли какой-то закон, требовалось, чтобы произошла трагедия. Как выразился историк фармацевтики из Смитсоновского института Майкл Хэррис: “История законодательного контроля над лекарственными средствами зиждется на надгробиях”. Так, в 1937 году фармацевтическая компания S. E. Massengill Co. в Теннесси применяла в качестве растворителя при производстве нового антибактериального средства под названием “Эликсир сульфаниламида” химическое вещество диэтиленгликоль. Тогда еще не было законов, обязывающих проверять медицинские лекарства на безопасность до их выхода на рынок, поэтому представители компании поняли, что растворитель ядовит, только когда пациенты начали сообщать о тяжелых побочных эффектах. Как правило, эликсир давали детям при инфекции горла, после чего у них развивалась почечная недостаточность и начинались судороги. Эта ошибка послужила причиной свыше ста смертей, в том числе – химика этой компании Гарольда Уоткинса, который покончил с собой, когда разразился скандал. В следующем году американские законодатели приняли федеральный закон “О пищевых продуктах, лекарственных средствах и парфюмерно-косметических товарах”, который позволил Управлению по контролю качества пищевых продуктов и лекарственных препаратов США требовать, чтобы до начала продаж новых лекарств подтверждалась их безопасность. Во многих других странах подобное регулирование оставалось несовершенным, однако трагедия с талидомидом[45], разразившаяся в 1960-х годах, заставила многие государства принять соответствующие законы. В частности, прямым следствием этой катастрофы стал принятый в 1968 году в Великобритании закон “О лекарственных средствах”.

Однако нетрадиционной медицине, похоже, удалось уклониться от выполнения каких бы то ни было требований. Модные слова вроде “натуральный” и “народный” позволили ее специалистам вести свои дела практически беспрепятственно в какой-то параллельной вселенной, где и не задумываются о вопросах безопасности. Например, во многих странах лекарственные средства на растительной основе и биологически активные добавки можно продавать без строгих доказательств безопасности. Бремя доказывания перешло на другие плечи: не производители должны убеждать, что их продукция безопасна, а контролирующие органы – что она вредна, и лишь тогда ее можно изъять с рынка. Очевидно, это может произойти разве что случайно, ведь лекарственных средств неимоверно много, поэтому контролирующие органы принимают меры, только когда возникают проблемы. Во многом это похоже на то, как регулировался рынок лекарственных препаратов до несчастья с талидомидом, – пассивное ожидание, пока не произойдет катастрофа (или несколько).

Подобным же образом деятельность других специалистов по нетрадиционной медицине не регулируется вовсе или контролируется недостаточно строго. Разумеется, есть значительные различия между странами, однако в целом от таких специалистов не требуется никакого серьезного медицинского образования и опыта. В принципе, любой британец, читающий эту книгу, может объявить себя гомеопатом, натуропатом, травником, ароматерапевтом, иглотерапевтом, рефлексотерапевтом или иридологом. Даже если у вас нет никакой медицинской подготовки – ни классической, ни нетрадиционной, никто не может помешать вам повесить на дверь соответствующую табличку и дать объявление в местную газету. Нечего и говорить, что эта ситуация совершенно неприемлема. Она позволяет пропускать серьезные диагнозы и, наоборот, диагностировать несуществующие болезни, назначать неэффективное или вредное лечение, давать неправильные или опасные советы, обирать больных – и все это без должного контроля и защиты прав.

Заняв такую попустительскую позицию в отношении нетрадиционной медицины, правительства сделали широкую общественность беззащитной перед лечебными методами, часто неэффективными, а иногда и опасными, и позволили зачастую невежественным, а порой и недобросовестным специалистам беспрепятственно заниматься своим ремеслом. Кажется очевидным, что государство должно взять на себя более активную роль, запрещая практиковать опасные и бесполезные методы лечения и должным образом регулируя безвредные и эффективные. И все же по большей части государства отказываются занять такую позицию. По какой-то причине они, похоже, боятся конфликта с многомиллиардной индустрией нетрадиционной медицины. А может быть, их больше волнуют голоса миллионов избирателей, которые прибегают к нетрадиционным методам и оскорбятся, если их любимого гомеопата или травника заставят прикрыть лавочку.

Примеров, демонстрирующих давно назревшую необходимость в том, чтобы государства вмешались-таки в процесс, строго его регулируя и запрещая определенные средства и методы, бесчисленное множество. Скажем, гомеопатическую аптечку для защиты от малярии до сих пор можно приобрести как через интернет, так и в ближайшем магазине товаров для здоровья. Одно из средств, как утверждают рекламодатели, – это “надежная и высокоэффективная альтернатива обычным лекарствам от малярии… Достаточно один раз в день побрызгать спреем под язык – и любой человек, от крошечного малыша до физически крепкого взрослого, будет защищен. Кстати, это даже вкусно”. И стоит это средство недорого – всего 32,5 фунта стерлингов, вот только совершенно не работает! Никто не устанавливает никаких торговых стандартов и норм рекламной практики, и, судя по всему, никого не тревожит вопрос общественного здоровья, поставленного на карту.