Танец теней - Энн Стюарт

Как могла Вэл лгать ей?! Вернее, как он мог ей лгать? Вэлери Рэмси… Такая очаровательная, элегантная, искушенная леди оказалась вовсе не леди. Она оказалась мужчиной. И каким мужчиной! Софи никогда раньше не приходилось видеть мужчину без рубашки, и зрелище это оказалось потрясающим. Загорелая кожа, рельефные мускулы, такое теплое, такое сильное тело… Он был небрит, но щетина делала его еще более привлекательным. И эти серые глаза с удивительно длинными ресницами! Они больше не казались глазами женщины. Господи, как же она могла так обмануться? Как могла не заметить, что он слишком высокий, слишком крупный для женщины? Сейчас, без своего маскарадного костюма, Вэл предстал перед ней огромным, полным силы — и совершенно неотразимым.

«Но он оказался презренным лжецом! — напомнила себе Софи. — А я — полной идиоткой».

Подумать только, ведь она готова была бросить ради него все! Она и сама не понимала, что предлагала ему. Она знала только, что для нее нет будущего без Вэлери Рэмси. Но теперь ее вчерашнее состояние казалось раем по сравнению с его ужасным предательством. Уж лучше было идти по жизни, считая, что она не осталась равнодушной к женщине. Да что греха таить, Вэл и в самом деле возбуждала ее. Она влюбилась, по-настоящему влюбилась в женщину, только лишь для того, чтобы обнаружить, что та — мужчина!

Ей неожиданно открылась вся нелепость происходящего, и Софи захотелось рассмеяться сквозь слезы. Но потом она вспомнила, как заставляла Вэла рассказывать ей о том, что делают вместе мужчина и женщина. Лежала в беседке, положив голову ему на колени, пока он говорил ей о странных и удивительных вещах, которые происходят между любящими друг друга супругами…

Софи почувствовала, как кровь приливает к щекам. Ведь она говорила с ним о таком, о чем никогда не стала бы говорить ни с матерью, ни с подругой. Она позволила своему любопытству разыграться вовсю, и Вэл охотно удовлетворил его. Черт бы его побрал! Если бы он был джентльменом, то перевел бы разговор на более подходящую тему. Он держался бы от нее подальше, не поощрял ее. Он бы… Он бы просто-напросто сказал ей правду. Единственное, что ей нужно было в этой жизни, — правда, какой бы жестокой она ни была.

И только когда Софи подъехала к окраине Хэмптон-Реджис и слезы высохли на ее щеках, девушка задумалась, почему же, собственно, этот человек солгал ей. Она не спросила, а он не стал ничего объяснять. Но у него ведь наверняка имелись на это весьма веские причины. И кто такой этот мужчина, называвший себя мужем Вэл? Очевидно, близкий родственник, может быть, даже брат: ей всегда казалось, что в них есть нечто общее. Но почему они согласились стать участниками такого абсурдного маскарада?

Софи даже захотелось повернуть лошадей обратно в Саттерз-Хед. У ее матери и так уже случился настоящий припадок, когда она поняла, что Софи собирается уехать одна. А ведь тогда она еще думала, что Софи едет навестить больную подругу, что вполне вписывалось в рамки представлений миссис де Квинси о приличиях. Но стоило ее матери узнать, что Софи была одна в спальне с красавцем мужчиной…

Софи вдруг подумала, что была бы вовсе не против провести с ним ночь и сейчас, пусть даже репутация ее была бы окончательно погублена. Такие вещи абсолютно не волновали Софи. Ее не интересовало мнение общества, одобрение или неодобрение матери и даже предложение капитана Мельбурна.

Ее интересовало только одно — достаточно ли серьезные причины были у Вэла, чтобы лгать ей. Достаточно ли этих самых причин, чтобы оправдать его. И сможет ли она когда-нибудь его простить.

Джульетта сидела за грубым деревянным столиком в крохотном крестьянском домике и старалась не смотреть на сидящую напротив женщину, сосредоточив все внимание на тесте, которое месила в большой глиняной миске. Последние несколько дней леди Марджери редко оставляла ее одну. Джульетте пришлось стать горничной, кучером и кухаркой, заняв место незнакомой ей Барб. Иногда она думала о том, что же случилось с этой женщиной, которая приехала вместе с леди Марджери в ту злосчастную гостиницу. Была ли она мертва, как Марк-Давид Лемур, или только ранена. Леди Марджери явно не волновала судьба ее служанки, и Джульетта не осмеливалась ни о чем спросить. Она просто делала то, что ей говорили.

В ту жуткую ночь она сняла с себя мужскую одежду, пропитавшуюся кровью, и надела юбку, слишком длинную для нее. Вот уже несколько месяцев она не носила женского платья и не могла сказать, что сильно по нему соскучилась.

— Не понимаю, что нашел в тебе мой сын, — заявила леди Марджери, критически оглядев Джульетту. — Я думала, у него вкус лучше. Я с детства внушала ему, что любить следует самое лучшее.

— Ничего он во мне не нашел, — попробовала возразить Джульетта и тут же получила оплеуху. Несмотря на то, что леди Марджери выглядела очень старой, она вовсе не была слабой. Впрочем, Джульетта догадывалась об этом. Требовалась немалая сила, чтобы одним движением перерезать горло Лемуру, а потом втащить его тело по лестнице и положить на постель рядом со спящей женой.

— Никогда не лги мне, милочка! — заявила пожилая леди, и Джульетта снова подумала о том, что в глазах ее светится самое настоящее сумасшествие. — А впрочем, мне все равно, что ты собой представляешь. Если надеть на тебя приличное платье, может, ты и хорошенькая, но никто не стоит моего сына. Он принадлежит мне, и только мне! Каждый, кто встает между сыном и матерью, заслуживает наказания. Ты согласна с этим?

У Джульетты не было выбора. Согласившись, она подписывалась под собственным смертным приговором. Но если даже она начнет спорить, исход будет тем же самым. Она ничего не сказала, решив про себя, что молчать, пожалуй, безопаснее всего.

Леди Марджери требовалась не только служанка, но и слушательница, и Джульетта отлично выполняла обе эти роли. Ей не составляло труда управлять небольшим экипажем, и к полудню следующего дня они уже прибыли в небольшую деревушку Хэмптон-Парва. Но напрасны оказались надежды Джульетты на то, что здесь она найдет помощь, что ее спасут от сумасшедшей женщины, одержимой убийством.

Деревушка была совсем маленькой и захудалой — несколько обшарпанных крестьянских домиков, захиревшие сады, свиньи и куры, бродящие по улицам. Обитателей деревушки было не больше пары дюжин, и все они смотрели на Джульетту с враждебным любопытством. И в то же время все казались ей смутно знакомыми.

— Ханниганы! — объявила леди Марджери в ответ на незаданный вопрос девушки.

Дом, в котором они поселились, был таким же полуразрушенным, как и все остальные, соломенная крыша наверняка протекала в дождь, и ночами Джульетта слышала возню гнездящихся по углам крыс. Но грызуны пугали ее куда меньше, чем леди Марджери.

— В Хэмптон-Парва живут одни Ханниганы, — объяснила старуха. — Они часто женятся между собой, так что ничего удивительного. Приличные люди не захотят с такими породниться.

Джульетте хотелось о многом спросить, но она предпочитала молча заниматься тестом. Вообще-то, Джульетта не умела готовить, но леди Марджери была слишком одержима своей манией, чтобы заметить это. Она ела все, что ставила перед ней Джульетта, и девушка даже задумалась в какой-то момент, не поискать ли где-нибудь поблизости крысиного яда.