Маленький скандал - Мэг Кэбот

— Эй, — проговорила служанка, заметив Кейт, — послушайте-ка. У вас не было причины таким образом врываться в дом. Дэн… то есть мистер Крэйвен не сделал ничего плохого.

— Конечно, нет, — успокоила ее Кейт. — Никто так и не думает.

— Не знаю уж, что она вам там рассказывает, — служанка подняла к потолку укоризненный взгляд, — но это все неправда. Мистер Крэйвен настоящий джентльмен, вот. Он ее и пальцем не тронул.

— Это я уже слышала. — Кейт помедлила перед зеркалом в золоченой раме, чтобы заправить под капор несколько выбившихся прядок.

С лица служанки, которое Кейт отчетливо видела в зеркале, стало сходить сердитое выражение.

— Значит, она вам это сказала? — удивилась девушка. — Что ж, все это правда. Он не имеет к ней никакого интереса. В этом смысле.

По тону служанки было очевидно, кем, по ее мнению, интересуется Дэниел Крэйвен.

— Да? — Кейт повернулась к ней. — Мне кажется, я не представилась. Кейт Мейхъю. — Она протянула руку.

Девушка секунду-другую смотрела на затянутые в перчатку пальцы, затем осторожно пожала их.

— Марта. — Но оттого что у нее были проблемы с «Т», ее имя прозвучало как «Марфа».

— Как поживаете, Марта? — спросила Кейт. Она принялась копаться в сумочке, будто что-то там искала.

— Я поживаю хорошо, — угрюмо ответила Марта.

— Вам не кажется странным, Марта, — вкрадчиво продолжала Кейт, — что мистер Крэйвен так неожиданно покинул вас?

Служанка распрямила плечи.

— Он всего лишь отправился, — со значением проговорила она, — уладить несколько дел в городе. К концу недели он вернется. Так он мне сказал.

Эта версия событий весьма отличалась от той, которую она услышала от Изабель.

— А леди Изабель? — как бы невзначай спросила Кейт. — Она должна была ожидать его возвращения?

На лице Марты снова появилось пренебрежительное выражение.

— Ее это не касается. Он сказал, что ее уже не будет к его возвращению. Он сказал, что приедут из ее семьи… — Голубые глаза Марты сделались большими, и она закрыла рот, клацнув зубами. До нее, похоже, дошло, что она сболтнула лишнее.

Однако то немногое, что она сказала, Кейт как раз и хотела услышать. Она пока не была уверена, что понимает истинные резоны в плане Дэниела, но в том, что они выходят за рамки простого бегства с возлюбленной, у нее не было никаких сомнений.

— Иди наверх. — Кейт закрыла сумочку и с сочувствием посмотрела на служанку. — И собери вещи ее светлости. Мы уедем, как только все будет готово.

Девушка в нерешительности переминалась с ноги на ногу.

— Вы… Значит, вы из ее семьи? — неуверенно спросила Марта.

— Да, — решительно заявила Кейт, — мы ее семья.

Дым.

Вот что разбудило Кейт той ночью много лет назад. Запах дыма. Этот запах потом месяцы преследовал ее, и не просто оттого, что им пропахли все ее вещи — все, что не погибло при пожаре или не было отобрано кредиторами после смерти родителей. Это был запах, к которому она стала особенно чувствительна и боялась его настолько, что даже слегка подгоревшая лепешка заставляла ее стремглав бежать вниз, на кухню, даже с верхних этажей.

Но в три часа утра едва ли кто-то мог жарить лепешки.

Именно столько показывали часы, которые Кейт положила на столик рядом с кроватью, и не верить им у нее не было никаких оснований. Ее сон был не особенно спокойным, и она часто просыпалась, всматриваясь в темноту. И не только потому, что она спала с другим человеком. Этот другой время от времени судорожно всхрапывал, не давая Кейт погрузиться в сон.

Это был не маркиз Уингейт. Маркиз никогда не храпел. А вот его дочь, леди Изабель, храпела, и довольно громко.

Кейт повернула голову на подушке, раздумывая, не следует ли разбудить девушку. Изабель сморил сон во время одного из приступов рыданий, которые случались постоянно с тех пор, как они разыскали ее. Конечно же, у Изабель была отдельная комната, но она предпочла спать в комнате Кейт. И теперь она спала, даже не сняв платья, вместе с Кейт, а та тем временем пыталась сообразить, на самом деле она чувствует запах дыма или ей это приснилось…

И еще она продолжала обдумывать вопрос, который долго не давал ей уснуть после того, как Изабель начала мирно сопеть, и который она не осмеливалась обсуждать с девушкой… Что ей делать дальше?

Нет, это касалось не Дэниела Крэйвена. В том, что касалось Кейт, эта тема была уже закрыта. Берк достаточно ясно дал понять, что разделается с ним, как только найдет. Попытки Кейт убедить его, что хотя он и поступил с Изабель очень низко, однако не причинил ей никакого вреда, ни к чему не привели. Маркиз Уингейт был полон решимости найти Дэниела Крэйвена и убить его, как только доставит в Лондон свою дочь.

И Кейт решила, что ей, собственно, не за что осуждать его. Дэниел на этот раз обыграл сам себя. Как она ни пыталась, она так и не смогла представить себе, чего Дэниел надеялся добиться своей сумасшедшей авантюрой с Изабель…

Правда, это не совсем так. У нее была одна мысль по поводу того, ради чего он так поступил. Но это было настолько нелепо, так пугающе, что она немедленно выбросила ее из головы.

Нет. Дэниел он и есть Дэниел. Он увидел в Изабель способ обогатиться и принял его, чтобы в результате понять, что по какой-то причине, известной только ему, не сможет с этим ужиться.

Но для чего занимать мысли мотивами поведения такого человека, когда есть другой, намного более сложный — и симпатичный — человек, чтобы думать о нем? Так как настоящей причиной того, что Кейт не могла уснуть, было то, что она не могла не думать о Берке.

И не только о Берке, но и о том, что ей делать утром, когда он велит подавать экипаж.

Ведь она знала: то, что она сказала служанке в то утро, было правдой — они были семьей.

И с этим она ничегошеньки не могла поделать. Она была так отчаянно влюблена в Берка! И знала точно, что никогда не будет без него счастлива.

Как Кейт могла повернуться спиной к такой любви, если единственное, что удерживало ее от того, чтобы броситься в его объятия, было отвращение к социальным кругам, в которых он вращался? Сейчас она чувствовала, что сможет сносить их — сносить все: насмешки, уколы, взгляды, — пока Берк будет с ней. Даже к Изабель — теперь-то она это знала — она испытывала покровительственную и нежную любовь, словно девушка была ее собственным ребенком. Когда ее поддерживает такая любовь, никакие светские козни ей не страшны. Больше не страшны.

Но теперь возникла другая проблема — как дать Берку знать о том, что ее любовь к нему сильнее, чем ненависть к свету?

С того самого момента, когда они нашли Изабель, у них не было ни единой возможности побыть вдвоем. А отношение к ней Берка на протяжении всего дня было намеренно нейтральным. О, разумеется, он был неизменно вежлив. Но даже и не помышлял о том, чтобы еще раз сделать ей предложение.