Точка кипения - Фрэнк Лин

Я собственноручно перепечатал письмо на бланке агентства.

Через три недели, в рекордно короткий срок! пришел лаконичный и четкий ответ:

«Уважаемый мистер Кьюнан,

По поручению министра сообщаю вам о том, что он не видит достаточных оснований для того, чтобы передать дело Винсента Кинга в Комиссию по пересмотру уголовных дел. Изучив материалы, связанные с деятельностью Деверо-Олмонда в «Мерсийской недвижимости», он пришел к выводу, что она не имеет отношения к вопросам, содержащимся в судебном деле Кинга, и апелляции, последовавшей после вынесения приговора.

Искренне ваш Дж. К. Прендёргаст,

личный секретарь».

Не успел я прочесть письмо, как в офис явился Брен Каллен.

– Неплохой пас, но мимо, – начал он.

– Не понял.

– Не прикидывайся дурачком. Ты все прекрасно понял. Придется поднатужиться, чтоб вызволить из тюрьмы папашу твоей подружки.

– Какой подружки? О чем ты ведешь речь?

Каллен осмотрелся. Вокруг было полно народу. Из-за большого стола в углу на него враждебно уставилась Селеста. Двое из наших следователей, вихрем влетев, в контору, скрылись в кабинетах.

– А я не верил, когда мне рассказывали, что ты растешь и процветаешь, – сказал Каллен, на которого мои сотрудники реагировали не больше, чем на уличного коммивояжера. – У тебя здесь суета, как на вокзале. Как тебе удается думать в такой обстановке?

– Удается, когда не мешают.

– Ладно, вот что. Поговорить надо. Давай выйдем, угощу тебя ланчем. Или тебе нынче не по ранжиру сидеть рядом с полицейским инспектором?

– Мистер Кьюнан, может, мне стоит позвонить кузену? – послышался громкий голос Селесты. Она узнала Каллена.

– Не волнуйся, милочка. Я не собираюсь его арестовывать, – повернулся к ней лицом Каллен, разводя руками. – По крайней мере, сегодня, – добавил он, угрюмо глядя на меня, и кивнул в сторону выхода.

Я надел пальто, и мы пошли на Питер-стрит, в ресторанчик «Пьер-Виктуар».

Брен Каллен был хорошо воспитан. Он приступил к расспросам о той самой ночи с Марти только после того, как подали сыр.

– Ты все еще с ней? Я имею в виду Марти, – в лоб спросил он.

– Я с ней не встречался после той ночи в Лондоне.

– Тогда какого черта ты послал письмо министру внутренних дел, выступая от имени ее отца? – с угрозой в голосе набросился на меня Каллен. – Ты не расслышал, что я сказал тебе в больнице? Травмы помешали? Марти подозревается в убийстве Лу Олли и Леви.

– Брен, тебе когда-нибудь говорили, что ты зануда? – сказал я.

– Мне говорят это слишком часто, – усмехнулся он.

– Если Марти подозреваемая, почему ты до сих пор ее не допросил?

– Потому… да потому, что нам не за что зацепиться! – расстроенно ответил он. – С тех пор как мы висели у тебя на хвосте в Лондоне, операция «Калверли» не продвинулась ни на шаг. Сейчас это дело на контроле у сержанта и двух следователей.

– Спасибо за информацию, – буркнул я. – Значит, вы даже не потрудились выяснить, кто пытался меня убить.

– Пикап нашли в Бирмингеме. На этом и остановились. Сам посуди, зачем нам искать людей, которые хотели тебя прикончить, если ты сам из кожи вон лез, чтоб отправиться на тот свет? Твой побег из больницы лучшее тому подтверждение. Я был уверен, что тебя похитили. А когда не нашел своего плаща, понял, что ты просто идиот.

Эту реплику я оставил без комментариев. Извиняться за похищенный плащ я тоже не стал. Что касается побега из больницы… В конце концов, мы живем в свободной стране, и я вправе решать, где мне находиться. Я сбежал не из психлечебницы, а покинул травматологическое отделение по своей воле. Но Брен долго глядел на меня так, будто мне давно следует прописаться в учреждении для душевнобольных. Потом он принялся за рокфор.

– Где он? – снова подал грозный голос Брен, указывая кончиком ножа вверх.

– Кто? – с искренним непониманием спросил я.

– Мой несчастный плащ.

– Я отправил его на твое имя на Бутл-стрит [4].

– Здорово! В таком случае он на складе вещественных доказательств, – мрачно сказал он, а в следующую секунду рассмеялся. – Слушай, Дейв, с тобой не соскучишься. Ты знаешь, что ты этим письмом министру кота в мышиную нору запустил? Представляешь, звонит мне среди ночи наш начальник полиции и спрашивает, известно ли мне, что этот козел отпущения из Рочдейластал третьей жертвой в деле Олли-Леви.

– А ты не знал?

– Конечно, нет. И никакая он не жертва. Он имеет такое же право сбегать из дому, когда ему вздумается, как ты сбегать из больницы.

– Он мертв, Брен. Лежит на дне залива Моркам с якорем, обмотанным вокруг ног.

– Дейв, с таким воображением тебе самому недолго отправиться туда же, – недовольно ответил Каллен и достал из кармана пиджака толстый конверт. – Взгляни-ка, – предложил он, бросив конверт на стол.

В конверте было шесть открыток, адресованных Бернадетте Деверо, подписанных именем Мортон и, судя по штампам, отправленных в течение последних двух месяцев с курортов Майами, Форт Лаудердейл и Палм-Бич, штат Флорида.

– Нет ничего проще, – прокомментировал я. – Прежде чем утопить человека, его заставляют подписать несколько открыток.

– Не желаешь расстаться со своей версией? – раздраженно сказал Каллен.

– Ты что, не видишь: буквы неровные, строчки пляшут? Везде один и тот же текст, написанный одной и той же ручкой. «Прекрасно провожу время. Жаль, что тебя нет со мной».

– Представь себе, и мы, нерасторопные профессионалы, подметили эти особенности. Но мы видели другие открытки и письма Олмонда. Он не был мастером эпистолярного жанра.

– Равно как и мастером своего дела. Как ты объяснишь то, что, не блистая профессиональными способностями, Олмонд получал огромные гонорары? Кто платил ему за то, чтоб он помалкивал по делу Кинга?

– Для меня это загадка. А как ты объяснишь то, что тебе платят теперь огромные деньги? Если бы деньги платили пропорционально делам и заслугам, я бы был миллионером, а ты бы продавал газеты на улице.

– Да уж… Но есть еще один факт. Человек, который привел яхту Олмонда обратно в порт Флитвуда. Вам нетрудно будет найти этого человека, если он местный.

– Ответь мне все-таки, Дейв, – сказал Каллен, – на черта тебе сдался этот Кинг или Деверо-Олмонд? Зачем тебе это, если ты, как утверждаешь, не путаешься больше с красоткой Марти?

– Я никогда не путался с Марти, – сказал я с большим жаром, чем хотелось бы. Мне даже показалось, что я покраснел, потому что Каллен поднял брови. – Я был с ней всего лишь раз, – виновато признался я, – и дорого за это поплатился.