Чудовище - Джудит Айвори

Да. Муж ее обожает. Она обожает его. Она его любит. Он любит ее. Все замечательно.

«Самый лучший человек на свете», стоя у окна, окинул жену долгим взглядом, после чего вздохнул и направился к двери. Помедлив у ее кровати, он обронил:

– Да, благородный герой. – Он откашлялся. – Если тебе ничего пока не нужно, Луиза, я спущусь вниз. Мне надо выпить – все-таки есть что отпраздновать. Мне немного не по себе, – признался он и спросил: – С тобой все в порядке?

– Ну конечно.

– Вот и славно. – Шарль провел рукой по волосам и одернул сюртук.

Тщеславие, подумала она. Ее муж самолюбив и тщеславен. Конечно, в хорошем смысле, но его тщеславие непомерно раздуто – оно ощутимо даже в темноте.

Тщеславие, осязаемое в темноте. От этой мысли Луиза похолодела.

Нет-нет. Конечно же, нет. Ее муж – добрый, порядочный человек. Он ведь не тот мерзавец, который разыграл ее… Разыграл? Значит, она для него – забава, шутка? Нет-нет, муж любит ее. Обожает до самозабвения. Он делает все, что она ни попросит. Он честный и верный.

Вот только вопрос: как долго умная женщина может лгать себе?

Луиза не знала. Она знала только одно: та двойственность, которая мучила ее уже больше месяца, была напрямую связана с вполне реальным существом – ее мужем. Нет-нет, мысленно отмахнулась она. Она ни за что не признается себе в этом. Если она закроет на это глаза, то, может быть, правда перестанет быть правдой. Она улыбнулась:

– Благодарю тебя, Шарль, благодарю от всего сердца. Ты так добр ко мне.

Она посмотрела ему вслед, все еще не уверенная в том, кто именно вышел из спальни. Признать правду – значит признать и то, что ее дорогой любящий супруг вовсе не так прямодушен и честен, как ей хотелось думать. Что, возможно, он коварный обманщик, и в его натуре имеются гораздо более серьезные изъяны, чем в его внешности. А если это так, то ее главное оружие, ее защита от всех врагов – ее совершенная красота – вовсе не так могущественна и надежна, как ей казалось.

О, как он, наверное, смеялся над ней после того, как она отдалась ему!

Пять минут спустя, наливая себе уже четвертую рюмку виски, Шарль услышал громкий вопль. Что-то со звоном разлетелось на куски, что-то ударилось о стену. Погром, судя по всему, происходил в спальне Луизы.

Прекрасно, подумал он, осушив рюмку. Наверху женщина – в интересном положении – крушит и бьет все, что под руку попадется. Внезапно наступила тишина, и Шарль решил проверить, не случилось ли чего.

Он поднялся по лестнице без особых приключений, отметив, что еще крепко держится на ногах. В голове у него шумело, но хмель пока не затуманил сознание. Распахнув дверь в комнату Луизы, Шарль увидел все довольно ясно и отчетливо.

Луиза стояла перед умывальником в кружевной ночной рубашке очаровательного сиреневого цвета, которую до сих пор ему удавалось созерцать только в вырезе ее ужасного фиолетового пеньюара, полинявшего в ванне. В дальнем углу комнаты у стены валялись осколки кувшина и тазик для умывания. Луиза подняла на него глаза. Противоречивые чувства отразились в ее взгляде: злость, испуг, растерянность. Она переводила глаза с осколков на мужа, и ее хмурое личико покрылось краской смущения.

– Ничего, ничего, – пробормотал Шарль, входя в комнату. Луиза позволила ему обнять себя. – Все в порядке. В этом проклятом доме ты можешь переколотить все, что захочешь.

Он хотел еще что-то сказать, но Луиза чуть отстранилась от него, положила ладони ему на грудь и провела ими по его плечам, рукам, остановившись на запястьях. Потом прильнула к нему всем телом. Она замерла на мгновение, нахмурилась, пристально вглядываясь в его лицо – что она искала там, Бог ее знает.

Нежный влажный ротик Луизы приоткрылся, как будто она хотела что-то сказать ему, но не произнесла ни слова. Шарль видел – под ее верхней губой блеснула ровная полоска белых зубов. И тут, может, под влиянием виски или еще чего, у него закружилась голова. Волосы Луизы рассыпались в беспорядке. Его руки поддерживали ее за талию, которая переходила в округлые женственные бедра. Этого Шарль уже не мог вынести. Сейчас он ее поцелует.

К его немалому удивлению, Луиза поцеловала его первой. Это был жадный поцелуй – открытый, страстный, – каким он и должен быть. Но как только Шарль обнял жену, завладел ее губами и, склонив голову, впился в нее ртом, ее кулачки замолотили по его груди.

Однако Шарль чувствовал: что-то изменилось в ее отношении к нему. Он подхватил Луизу на руки и опустился с ней на кровать, проделав все это с удивительной резвостью для человека, у которого все плыло перед глазами.

О Боже, какая она нежная, податливая! И он желает ее, как безумный. Шарль отыскал ее самое чувствительное местечко, и Луиза выгнулась ему навстречу, застонав от наслаждения.

Шарль рывками расстегивал пуговицы брюк, а Луиза пробормотала:

– Скажи мне.

Так он и сделал, покрывая поцелуями ее шею, щеку, подбородок:

– Я схожу по тебе с ума. Я хочу ласкать тебя везде, ласкать всем телом, чувствовать тебя…

– Нет, – промолвила она, отпихивая его и отворачиваясь. – О Шарль. – Луиза сжалась в комочек.

Нет? Шарль обхватил ее руками, прижимая ее к себе и надеясь утешить, – в этот момент его освобожденное естество проскользнуло в долину между холмами ее гладких, теплых ягодиц. Он вздрогнул, пытаясь понять, почему она отвернулась и что значит ее «нет», когда тело говорит ему «да». Но он уже не мог рассуждать трезво – он всего лишь мужчина. Он рванулся вперед – стоило ему оказаться в тесном проходе между ее бедер, и все его тело вспыхнуло, как небо, озаренное солнцем. Шарль не мог ни о чем думать – все поглотило наслаждение. Ее нежная плоть окружала его, и тут – сжав ее бедра, он скользнул внутрь прежде, чем понял, что произошло.

Луиза сначала сопротивлялась, но Шарль держал ее крепко. Ее плоть прильнула к нему, захватывая, затягивая его в себя, отпуская и снова сжимая, своей лаской усиливая блаженство. Луиза застонала – Шарль не мог понять, то ли от боли, то ли от удовольствия, сопротивляясь или, наоборот, отдаваясь ему. Он обхватил руками ее тело со всей силой, на какую был способен.

Луиза, милая Луиза, приподняла бедра, он вошел в нее так глубоко, что столкнулся с основанием ее лона. И внутри у него словно что-то взорвалось. Вспышки, яркие и сильные, сотрясали его тело.

На мгновение Шарль пришел в себя: полог кровати медленно вращался вокруг него или же кружилась голова? Виски пульсировало в его венах, отвечая на блаженный трепет любимой. Его с головой накрыла волна удовольствия. А Луиза… Она говорила ему что-то, но Шарль только покачал головой. Надо попытаться убрать руку с глаз – тогда комната перестанет вращаться. Этот совет, данный самому себе, – последнее, что он помнил. В следующую секунду сознание покинуло его.

У моряков-китобоев существует своеобразный ритуал: сразу же после того как кашалота втащат на палубу судна, в его слепую кишку засовывают гарпуны. Эти гарпуны, по поверью, приносят удачу.