На двух планетах - Курт Лассвиц

– Надо будет ко всему приучаться, хотя в шляпах этого нельзя будет сделать в гостинице. Мы зайдем в какой-нибудь ресторан.

– Все здесь мне не нравится. Все такое жалкое, маленькое, узкое, говорила Зэ. – И это – столица!

– А зато как приятно итти под этими теплыми солнечными лучами, которые не палят, как у нас. А это голубое небо с белыми облачками. Оно мне нравится гораздо больше нашего почти черного неба.

– Послушай-ка, люди говорят так громко, что слышно на несколько шагов, и как шумят экипажи на этих колесах.

– Но что это такое там, – вскричала вдруг Зэ, – смотри, сверху сидят люди, а внизу животное с четырьмя ногами. Этого я еще никогда не видала.

– Это всадники. Они сидят на лошадях. Это очень красиво.

– Нет, что ты! Они очень противные, эти животные. И как они пахнут! Пойдем, пойдем скорее дальше.

Ла уговорила свою подругу зайти в баварскую пивную. Когда они вошли, Зэ была совершенно ошеломлена запахом пива, табака, жареной колбасы и шумом людских голосов.

– Какой воздух! Этот шум, этот запах! Как можешь ты это выдерживать?

– Ничего. Мы откроем окно, – сказала Ла.

Они сели за стол. Кельнер поставил перед ними две кружки пива и принес карточку.

Зэ забавлялась. – Весь этот горшок надо выпить. Но как же это сделать? Здесь нет сифона.

Ла подняла кружку. – Мы должны пить так же, как пьют люди. – И она сделала большой глоток.

Зэ попробовала сделать то же самое, но у нее ничего не вышло.

– Где ты научилась? – спросила она Ла, смеясь. – Ты совсем подготовилась к твоему земному путешествию.

– Я, действительно, упражнялась, – ответила та. – Я решила по возможности ничем не выделяться среди людей.

– Ты говоришь это так серьезно, что этому можно в самом деле поверить. Ну, а что написано в этой обеденной карточке, которую мне приходится держать обеими руками?

Ла показала ей пальцем на одну строчку. Зэ стала читать. Это были сосиски с капустой. Об них часто говорил им Зальтнер. Зэ сразу вспомнила, как они стояли вчетвером с Зальтнером и Оссом на мостике межпланетного корабля, приближаясь, впервые для Зальтнера, к Марсу. Осс сказал, что у межпланетных путешественников есть поверье, что желанье, задуманное при приближении к Ну, всегда исполняется, если оно носит практический характер и незначительно. Зальтнер тогда пожелал сосисок. Ла и Зэ добивались от него, что это такое, но он долгое время интриговал их этой тайной и лишь много спустя объяснил, в чем состояло его желание.

Подражая южно-немецкому акценту Зальтнера, Зэ сказала:

– Я хотела бы пару сосисок с капустой.

– Это тирольки! – сказал кто-то за соседним столиком.

Они заказали сосиски.

– Я решительно не могу есть при всех этих людях и потом не знаю, как взяться, – заявила Зэ.

Ла же, повернувшись к публике спиной, откинула вуаль и спокойно принялась есть.

– Это очень вкусно, – сказала она, – это жирно и напоминает вкусом наш аль-кет. Попробуй ка!

Зэ с ужасом смотрела на нее. Она не считала себя способной на такую жертву ради человечества.

Выйдя из пивной, они взяли экипаж и велели везти себя и школу, где преподавала Исма.

Зэ смеялась. – Я страшно голодна. Я надеюсь, что Исма угостит меня завтраком.

Дрожки остановились перед домом, где жила Исма. Они перешли двор. В доме не было подъемной машины. Они с трудом стали подниматься по лестнице. Зэ все время вздыхала и удивлялась тому, как можно жить в таком доме. Наконец они добрались до двери с дощечкою: Исма Торм.

Здесь они откинули свои вуали. На их звонок открылась противоположная дверь на площадке, и приятная пожилая дама сказала им, что госпожи Торм нет дома. Увидев, что перед нею две марсианки она рассыпалась в извинениях и просила подождать несколько минут, так как Исма сейчас должна прийти.

Марсианки оглядывали просторную и уютную комнату Исмы, в которую их проводила дама. На стене висел портрет в натуральную величину, в котором Зэ сейчас же узнала Торма, фотография которого помещалась во всех марсианских изданиях, касающихся Земли. Ла разглядывала мелочи и ошибалась, считая комнату Исмы типом жилой комнаты немецкой домашней хозяйки. Комната носила характер рабочего кабинета мужчины. Кроме того, в ней сильно чувствовалось марсианское влияние. Множество вещей говорило о междупланетном путешествии, совершенном Исмой. Над столом висела марсианская флуоресцирующая лампа, имея вид плавающего в воздухе шара. Был даже фонограф, подарок Элля.

На столе лежало много листков. Ла прочла заглавие одного из них: "К человечеству!". Он начинался словами: "Марсианская культура без марсиан! Таков должен быть призывный клич Лиги Человечества!". Ла стала читать дальше. Содержание поразило ее. Идеальная культура марсиан пламенно восхвалялась, но резкому осуждению подвергались формы их владычества на Земле. Говорилось о наступающей новой эпохе, о необходимости следовать примеру соседней планеты, об услуге, оказанной человечеству Марсом в деле покорения природы. Марс объединил человечество воедино, заставил людей осознать себя как единых детей Земли, внушил человечеству новые идеи. Осуществление этих идей позволит человечеству протянуть братскую руку Марсу, и старшие братья должны будут принять эту руку. Далее следовали сообщения об организации Лиги Человечества.

Зэ в это время перелистывала газеты.

– Слушая, Ла, – воскликнула она внезапно, – здесь говорится об Оссе и Зальтнере, это должно тебя интересовать.

Ла схватила листок, но едва она взглянула на место, которое ей указывала Зэ, как дверь раскрылась и на пороге появилась Исма.

Ее удивление и радость были безграничны. Но вместе с тем Исма чувствовала себя недовольной тем, что Элль не предупредил ее о прибытии Ла. Она почувствовала себя свободнее, когда в разговоре выяснилось что Элль ничего не знал о путешествии марсианок; скоро она убедилась, что Ла прибыла на землю, не из-за желания вновь его увидеть. Ла рассказывала о своих впечатлениях и переживаниях на пути из отеля к Исме, а Зэ, наконец, подкрепила свои силы. Потом Зэ перевела разговор на газетную статью об Оссе и Зальтнере.

В ней сообщалось, что в Боцене, где инструктором был Осс, известный исследователь Зальтнер нарушил марсианские распоряжения, оказал сопротивление Нумэ, угрожал инструктору и самовольно освободил заключенных. Сообщалось, что обвинение, быть может, не подтвердится, так как против самого Осса начато следствие с целью выяснения правильности его действий. Зальтнер скрылся, и теперешнее местопребывавие его неизвестно.

Ла не говорила ни слова. Она старалась скрыть свое волнение. Но сердце ее сжималось от страха и беспокойства. Конечно, Осс будет стараться мстить Зальтнеру. Она чувствовала себя тайной виновницей этой вражды. Она со страхом вслушивалась в то, что отвечала Исма на вопросы Зэ.