Mons Nubibus - Наталия Романовна

Аркаша радостно прыгал на месте. Теперь ему не придется расставаться с Зиновием, а может быть они даже дальше отправятся в путь, неся весть о том какие драконы добрые.

Драконы пригласили по своим обычаям гостей в гости. И когда маги ступили на земли драконов, им открылась удивительная картина… Драконы с любовью хранили давно утерянные растения и деревь, которые насквозь были пропитанны магией, горы возвышались до небес, леса густые и нетронутые. Красота этих мест ослепляла.

Все почувствовали спокойствие и умиротворение. Теперь больше не нужно опасаться неведомых врагов.

День подходил уже к концу. Драконы напоили всех своим волшебным напитком и предложили ночлег.

Плесневелый старик елозил от нетерпения, вставлял не в попад свои реплики и все время смотрел в небо. Авдей постоянно дёргал старика чтобы тот угомонился, но тот лишь хохотал в ответ.

Маги и драконы обсуждали мирное соглашение, чтобы все могли существовать в мире. Когда все было оговорено, дело пошло ко сну.

Зиновий вместе с Аркашей наблюдали все это время издалека, тихо радовались своей небольшой победе. Они смотрели как все мирно обсуждают какие-то проблемы, вопросы, что-то решают. Уже никто никого не боится. Похоже это конец.

Зиновий с Аркашей уже почти уснули, когда они услышали чьи-то шаги.

— Великаны проснулись! -

Хихикая сообщил им плесневелый старик.

— Теперь нам все конец.-

Старик показывал пальцем в небо. Зиновий и Аркаша посмотрели куда указывал старик и увидели огромные огни в небе.

Пальто.

Раньше делали карманы на совесть. Вот купил куртку и можно туда положить все самое необходимое, а теперь туда, озябшие ладошки, не влезают.

Недавно, разбирая старый хлам, мне в руки попалось старое пальто. Оно было изрядно побито молью и временем. В нем я впервые попала в передрягу… Это был самый первый серьезный страх. В этом же пальто была первая любовь, такая чистая, не знающая боли.

Руки мои, потянулись в карманы, сердце забилось сильнее. Оно помнит что там.

Пальцы зацепили что-то мягкое. Мягкий брелок из Лондона. Он уже потерял свой былой шарм, раньше это была роза, теперь это меховой мякиш. Запах остался прежним, мои первые духи, ирисы и пряные ароматы, запах ночного города. Их тоже раньше делали на совесть.

Положив брелок я снова сунула руку в карман. Что-то железное. Это первая зажигалка. Работает. Даже краска не стёрлась, теперь таких не найдешь.

Снова я запускаю руку в карман. Кукушкины слезы, их я сорвала когда мы ездили в Рязань. Хранила их в кармане как талисман удачи. Помню как крепко их сжимала во время первого поцелуя, поцелуй был отвратительным и тошнотворным, но как я была счастлива.

В следующем кармане лежал шелковый платок, его я приобрела в Челябинске, в лавке диковинных вещей в самом сердце города. В платке был завернут, ароматный, деревянный, резной шарик. Его на прощание мне подарил приятель с которым мы познакомились в поезде, он постоянно говорил о руках своей матери и как он по ним скучает, говорил что мои руки очень похожи, однажды даже заметил, мой крем которым я смазывала трещины на руках, как у его мамы.

Карманы… Сколько тайн они хранили, теперь все по другому. Как жаль.

Гнев.

Мы живем, в очень сраном мире. Теперь тут нет воздуха, чистой воды и былой красоты. Осталось только смерть и страх. Я так устал. Я ненавижу каждую минуту своей гребаной жизни. Когда-то мы жили обычной жизнью. Работа, дом, семья, все самое лучшее в дом, все для жены и детей. Но потом, какому-то ученому идиоту, вздумалось поиграть в бога… Он уничтожил половину населения земли, просто выпустив в воздух смертельный вирус. Гребаный идиот разрушил всю экологию. Деревья увядали на глазах. Буквально в считаные часы мир был разрушен.

В окно своей квартиры, я наблюдал за всем происходящим. Сначала почернели деревья, я подошел к окну и увидел, как стали замертво падать люди, они шли как обычно, кто с детьми, кто с пакетами из магазина и вдруг начинали падать замертво. Внутри у меня, все похолодело от ужаса, страх сковал мое горло. Моя жена появилась из-за угла почты, держа за руку нашу дочь. Они обе улыбались, увидев почерневшую листву на их лицах застыло удивление, и они упали за мертво. Вдруг завыли сирены. Так громко. Стекла звенели, а на улице никого в живых не осталось.

Так и началась моя новая жизнь. По новостям твердили чтобы, все, оставались дома! Меня это так злило, я не мог подойти к своей семье. С каждым днем мой гнев все нарастал, а по зомбоящику твердили как прекрасна наша жизнь, ничего страшного не произошло. Делали из оставшихся стадо, чтобы было проще управлять.

Потом ученые разработали специальные маски, с ними можно было выходить на улицу, раздали всем выжившим. Я смог выйти на улицу и подойти к месту гибели своей семьи, куда их дели мне никто не говорил. Почерневшие листья обрамляли кроны деревьев как в лучших ужастиках, но это была гребаная жизнь, которую мне не хотелось жить, и уж тем более не хотелось играть по правилам невидимых царей. Нас предупреждали о том что маски нельзя снимать под страхом смерти. Но меня все это достало, возможно если бы мне дали простится, ушел бы весь гнев.

Новую жизнь я прожил недолго.

Никто до сих пор не снимал маску на улице, и я не знал, чего мне ждать. Теперь на каждом шагу стояли патрульные в нелепых скафандрах. Они стояли по трое и смотрели внимательно по сторонам, на плечах у каждого висели автоматы. Чертовы черные листья. Они теперь повсюду. Один из таких патрулей стоял прямо на месте гибели моих родных. Я вышел из подъезда, спокойно подошел к патрулю и снял маску. Воздух был чистым и холодным, как скучал по ветру.

Патрульные смотрели в другую сторону и я решил привлечь их внимание. Боковым зрением я заметил застывшего от удивления человека в маске, он наблюдал за всем действие не двигаясь. Я отвесил смачного пинка патрульному, потом пока они не очухались дал со всего маху второму который повернулся на звук, от удара его шлем слетел. Оставшиеся жители дома выглядывали в окна и снимали все на смартфоны. Я показал средний палец дурачкам в гидрокостюмах и расставил руки. Стреляйте суки, прямо в сердце. Тот что остался без шлема в панике, хватаясь за горло побежал к черному микроавтобусу.

Выстрел разорвал гробовую тишину, потом еще один. Обжигающая боль