Темная материя - Питер Страуб

Я запер машину и прошел мимо отеля, чтобы, обогнув его, выйти на набережную. Случайно встретить их, думал я, можно только там, и впервые понял: если жена не сможет видеть меня, Мэллону это точно удастся.

На набережной я пережил второй за день неприятный сюрприз: оказывается, на дворе ранний июнь и, хотя берег Делавэра горяч, подернут дымкой и такой же влажный, как Нью-Йорк в разгар июля, сезон здесь еще не начался. Немногочисленные туристы и любители удовольствий входили-выходили из магазинов и закусочных, однако их намного меньше, чем ожидалось. Казалось, я пойман в луч прожектора. Чтобы остаться незамеченным, необходима маскировка.

В первом же заслуживающем доверия магазине я изучил стеллаж с головными уборами и заплатил 32 доллара 99 центов за широкополую шляпу с бахромой из неподрубленной соломы. В этом же магазине приобрел за двадцать долларов «пучеглазые» солнцезащитные очки, такие темные, что сам едва разглядел дорогу к выходу. Чуть дальше я купил в автомате газету и отправился к скамейке у перил над пляжем. Несколько очень загорелых пар, некоторые — с книгами — распростерлись на полотенцах и шезлонгах.

Я уселся на скамейку, раскрыл газету, откинулся на спинку, сквозь фиолетово-черные окуляры из-под болтающейся соломенной завесы оглядел набережную и уставился на широкие стеклянные двери отеля, где моя жена стала такой желанной персоной.

Вот так, шурша газетой и осматриваясь по сторонам, поглядывая на длинный пляж и один раз сбегав в туалет, я и провел следующие пять часов. В шесть вечера, умирая от голода, я сложил и сунул под локоть газету, вытащил чемоданчик из багажника машины и прошел через главный вход отеля регистрироваться.

Номер мне дали на пятом этаже, и у меня мелькнуло смутное воспоминание — не об увиденном, но услышанном, о какой-то истории или анекдоте. Я отчетливо вспомнил слова: «Смотришь, как поднимается светящийся ползунок и останавливается на пятом этаже… Опускается следующий лифт и раскрывает двери, и ты прыгаешь в него и нажимаешь кнопку «пять» и «закрытие дверей», прежде чем кто-то еще успеет вскочить в кабину». Анекдот или рассказ имел отношение к Спенсеру Мэллону и какой-то околесице, которую он выдавал за мудрость. Я решил, что это абсолютно бессмысленное совпадение.

Лифт благополучно доставил меня на пятый этаж. В полной тишине, мире и спокойствии я последовал указаниям стрелок на стенах, несколько раз повернул и нашел свой номер 564. Раньше коридорный включал свет, раскрывал дверцы шкафов и показывал расположение ванной комнаты, а теперь уставший гость проделывал все это самостоятельно, тем самым экономя округу расходы на симпатичную сумму в пять долларов. Продолжая ощущать себя в обстановке умиротворения, уюта и тишины, я снял шляпу и очки, расстегнул молнию чемодана, выложил одежду на комод и отнес туалетные принадлежности в ванную, где безразличный взгляд в зеркало положил конец миру и уюту, а заодно и тишине. То, что показало зеркало, вынудило меня застонать.

Я будто состарился на десять лет. Сморщенный, разбитый старик смотрел на меня. Это был Ли Гарвелл, но не в том виде, в котором хотелось бы предстать перед кем бы то ни было. Глаза ввалились и покраснели, налились кровью. Морщины изрезали лицо, а волосы сделались тусклыми и приобрели свинцовый оттенок. Вся голова будто бы усохла, а зубы пожелтели и жутко выпятились. Сгорбленные плечи нависали над впалой грудью. Прежние обаяние и привлекательность обернулись страшной пародией на самих себя. И даже отличное самочувствие несколько секунд назад сейчас изумило меня: совершенно очевидно, что я едва ковылял, на пределе изнурения.

Зрелище повергло меня в ступор: вот, полюбуйся, что ты сделал с собой.

Стараясь не видеть своих налитых кровью глаз, я плеснул холодной водой в лицо и растер его: на ощупь лицо казалось нормальным. Когда я опустил руки, загнанное и умирающее животное смотрело на меня из зеркала. Я бросился в комнату, подхватил на ходу темные очки и нацепил их до того, как добрался до лифта.

Я съежился в углу, гадая, как скоро мне понадобится палочка. Лифт остановился на третьем этаже, и две стройные светловолосые девушки, почти подростки, вошли в кабину вместе с матерью, такой же стройной и светловолосой и, как и дочери, одетой в плотно облегающую футболку и джинсы. Шлепанцы не скрывали маленьких алых ногтей после свежего педикюра. Девчонки удостоили меня надменными, раздраженными взглядами, мать вообще не обратила внимания. Из лифта они бросились как от жуткой вони.

Внимательным взглядом обведя фойе, я заметил несколько ступеней, поднимающихся к арке темного дерева — входу в «Океан», главный ресторан отеля.

В темных очках при неярком освещении в ресторане я с трудом разглядел чучела гигантских рыб на панельных стенах, а вместо старшей официантки на ее подиуме, подсвеченном снизу, я увидел только парящую отрубленную голову. Женщина удивленно взглянула на мои очки, но от вопроса из вежливости удержалась. Я почувствовал себя престарелым вампиром.

Из бесконечного меню я заказал французский луковый суп, жареного цыпленка с грибами, соус из кедровых орешков и бокал пино-нуар и принялся осторожно осматриваться в поисках двух лиц, которые, я был уверен, прожгут мрак, как огни прожекторов. В поле зрения попадало много седых голов, но я не нашел ни Ли Труа, ни таинственного существа, заговорившего со мной в аэропорту «Дэйн Каунти».

Принесли суп. Он оказался более чем приемлемым, а вот цыпленок не вдохновлял. Грибы и кедровые орешки, разложенные на сухой пережаренной грудке, никак не сочетались друг с другом. Очень голодный, я потрудился съесть все до крошки, подписал чек и вышел из-за стола.

Со ступеней я оглядел фойе. Мне вдруг все надоело, да и кедровые орешки в желудке продолжали ссориться с грибами. Вестибюль стремительно пересек священник в сутане, его преследовала рыдающая дама. Что бы это значило? В облачке рассыпчатого смеха из открывшегося лифта высыпала стайка подростков и резко свернула в сторону выхода на набережную. Очередь мужчин и женщин с расстроенными лицами дожидалась регистрации. Группка людей направилась к лифту, только что покинутому тинейджерами, и среди них приметный седоволосый мужчина в просторной черной одежде. Когда двери кабины начали закрываться, он развернулся к холлу лицом. Я заметил только его выдающиеся скулы. Были ли его волосы необычно длинными для человека таких лет, был ли он зрячим? Три или четыре женщины, которых я толком не разглядел, стояли рядом с ним. Я быстро спустился по ступеням, наблюдая за красными цифрами индикатора поднимающегося лифта.

Не было ли среди тех женщин маленькой, седовласой, потрясающе миловидной? Той, кого обожали портье и горничные?

Когда в окошечке появилась цифра 5, я вспомнил всю историю про лифт. Рассказ Миноги о Спенсере Мэллоне. Мэллон описывал безымянного ученика, сопровождавшего его в комнату на пятом этаже, где он скрывался за одной из двух дверей: ты должен выбрать дверь и решить, постучать или нет. Если угадаешь, Мэллон наградит тебя — наделит мудростью; если нет — навлечешь страшные беды на своих любимых. Ты выбрал; постучал, неважно в какую дверь, потому что ты уже допустил зло в уравнение. В общем, как-то так. Конец рассказа в точке, которую воспринимаешь как начало, — когда дверь открывается.