Холодная месть - Линкольн Чайлд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Сними пиджак!
Пендергаст снял пиджак и бросил на палубу.
— Наденьте наручники, зафиксируйте его как следует с ног до головы! Я хочу, чтобы его запеленали как мумию, без малейшей возможности двигаться.
Сообщник стянул руки агента за спиной пластиковой лентой, заклеил рот изолентой.
— Лежать! — приказал второй сообщник, в чьей речи слышался отчетливый немецкий акцент.
Пендергаст подчинился. Его щиколотки стянули, липкой лентой окрутили запястья, предплечья и ноги, совершенно лишив возможности двигаться.
— Отлично! — подытожил Эстерхази, обращаясь к немцу. — Теперь прикажите капитану развернуться и подобрать девушку.
— Зачем? — спросил тот. — Мы достигли цели, кому какое дело до нее?
— Вы ведь хотели, чтобы он заговорил, верно? Не потому ли он еще жив?
Поразмыслив немного, немец связался с капитаном по рации. Спустя несколько секунд яхта замедлила ход и начала разворачиваться.
Эстерхази посмотрел на часы и сообщил Пендергасту:
— Двенадцать минут. Надеюсь, ты не слишком долго колебался.
Эстерхази взялся за швартовочный линь.
— Помоги привязать его к утке! — приказал он Шульцу.
А сам в это время лихорадочно размышлял. Изображал уверенность и бесстрашие, спокойно командовал, а сам чуть из кожи вон не лез от страха. Следовало как можно быстрее отыскать путь к спасению. Но в голову ничего не шло. Чертов немец сказал: «Многие годы мы безукоризненно заботились о вас, и теперь вдруг вы не доверяете нам? Я удивлен и оскорблен».
Кажется, при таком раскладе проживешь ненамного дольше Пендергаста.
Развернувшаяся яхта замедлялась, достигнув отмеченных на джи-пи-эс координат. Эстерхази перешел на нос, отыскивая выброшенную за борт девушку. Полверхность моря освещали два мощных прожектора с рубки.
— Там! — воскликнул Эстерхази, когда в луче прожектора засверкала светоотражающая полоска на спасательном жилете.
Яхта поравнялась с девушкой и замедлилась еще более, поворачивая. Эстерхази побежал на ют, багром подцепил спасательный жилет, подтянул Констанс ближе. Подоспел Фальконер. Вдвоем они вытащили девушку на площадку. Затем вынесли на палубу и направились в салон. Там уложили Констанс на ковер.
Та была в глубоком шоке, но еще дышала. Эстерхази нащупал пульс: медленный и прерывистый.
— Гипотермия, — сказал он Фальконеру. — Нужно согреть ее как следует. Где рыжая баба?
— Герта? Заперлась в кубрике.
— Пусть готовит теплую ванну!
Фальконер исчез, Эстерхази же снял с Констанс спасательный жилет, расстегнул и стянул промокшие платье и белье, завернул девушку в теплый шерстяной плед, лежавший на ближнем шезлонге. Пластиковыми наручниками стянул кисти. Связал и щиколотки, но свободно, чтобы жертва могла ходить.
Явилась Герта в компании Фальконера, с лицом, побелевшим от страха, но внешне сохраняя спокойствие.
— Ванна готова!
Констанс пронесли через салон в отдельную каюту-люкс на баке и там опустили в ванну, наполненную теплой водой. Девушка уже приходила в себя, бормотала невнятно.
— Пойду присмотрю за Пендергастом, — сказал Эстерхази.
Фальконер посмотрел оценивающе, прикидывая, что будет и чего ожидать, и криво ухмыльнулся:
— Когда оживет, я ее приведу и использую, чтобы развязать Пендергасту язык.
Эстерхази инстинктивно вздрогнул.
Агент оставался на прежнем месте. Шульц стоял рядом, сторожа. Эстерхази подтянул ближе шезлонг и уселся, не выпуская пистолета из рук. Впервые он смотрел так близко на врага с тех пор, как оставил его, тяжело раненного, тонуть в трясине Фоулмайра. Как обычно, выражение серебристых глаз Пендергаста, едва различимых сквозь сумрак, истолковать было невозможно.
Прошло десять минут. Эстерхази перебрал в уме множество планов спасения, череду сценариев того, как выбраться с «Фергельтунга». Но выхода не нашел. Ведь убьют, сомнений нет. Во взгляде Фальконера это читалось отчетливо. Из-за Пендергаста он причинил слишком много хлопот и потерь «Ковенанту». Расплата неминуема.
Раздались раздраженные голоса. Рыжая Герта толкала Констанс по пандусу у левого борта, сзади плелся Фальконер, бормоча что-то угрожающее. Спустя пару секунд они ступили на верхнюю палубу. С ними пришел и Циммерман. Констанс одели в длинный махровый белый халат, поверх его — мужской пиджак. Фальконер пихнул ее напоследок, и она рухнула на палубу перед Пендергастом.
— Наглая сука, — пробормотал немец, промакивая платком окровавленный нос. — Стоило хлопотать! Она и так ожила, да еще и задергалась. Привяжите ее к пиллерсу.
Герта и Шульц подняли ее, толкнули к пиллерсу со спасательным леером, привязали. Она не сопротивлялась, оставаясь на удивление спокойной и молчаливой.
Когда закончили привязывать, Фальконер выпрямился, отер лоб и бросил высокомерный торжествующий взгляд на Эстерхази.
— Разговорами займусь я, — объявил он сухо. — В конце концов, это моя первейшая специальность — разговаривать с людьми.
Он содрал ленту со рта Пендергаста.
— Мы ведь не хотим упустить ни слова, которое обронит этот джентльмен, не правда ли?
Эстерхази равнодушно оглядел мостик, ряд светящихся иллюминаторов салона на верхней палубе. Виден был капитан у штурвала, рядом — помощник Грубер. Оба были поглощены работой, не обращая внимания на драму, происходящую на баке внизу. Яхта шла теперь на северо-восток, параллельно южному берегу Лонг-Айленда. Эстерхази задумался над тем, куда они плывут: Фальконер ограничился лишь весьма туманными пояснениями на этот счет.
— Отлично! — объявил Фальконер, вальяжно подойдя к агенту.
Он спрятал пистолет в кобуру и вынул из ножен боевой нож. Стоя перед агентом, задумчиво рассмотрел оружие, погладил, проверил остроту. Затем опустился на колени и вонзил кончик лезвия в щеку Пендергасту. Провел вниз, оставив тонкую красную линию. Та заблестела сочащейся кровью.
— Теперь у вас гейдельбергский дуэльный шрам — как у моего дедушки. Не чудесно ли?
Рыжая смотрела жадно и радостно, предвкушая жестокую забаву.
— Видите, какое острое лезвие? — осведомился Фальконер. — Но это не для вас — для нее.
Он подошел к девушке и встал над нею, играя ножом.
— Если он не будет отвечать на мои вопросы быстро и подробно, я начну резать тебя. Причем весьма болезненно.
— Он не скажет, — ответила Констанс тихо и спокойно.
— Когда начнем кормить рыб твоим мясом — скажет.
Она взглянула на немца, и Эстерхази поразился: в ее глазах не виделось ни капли страха. Жуткое существо!