Последняя из рода Тюдор - Филиппа Грегори

Я много раз повторяю сэру Эдуарду, что мы двое юных влюбленных, что свидетелем была Джейни и никому больше не было известно об этом, кроме, пожалуй, слуг и, конечно, священника. Комендант аккуратно все записывает и говорит, что священника найдут, и мне остается лишь надеяться, что он подтвердит мои слова. Подтверждение можно найти в моей коробке с документами, говорю я, которая хранится в королевской сокровищнице, – ее обязательно отыщут, если постараются. Я напоминаю, что уже поведала все Роберту Дадли, и сэр Эдуард отвечает, что записал это. Он спрашивает, что я рассказала Бесс Сен Лу, и я запинаюсь, вспомнив о темноте, накрывшей меня после того, как она задула свечу.

– Бесс Сен Лу? – робко повторяю я.

– Ее задержали для допроса, – тягостно отвечает он. – Более того, я сам расспрашивал ее о том, какую роль она играет в этом заговоре.

– Боже мой, она тоже замешана?

Комендант кивает.

– Подозревается в организации предательского заговора вместе с вами.

– Сэр Эдуард! Это большая ошибка! Я лишь сказала ей, что беременна, и просила о помощи, ведь Бесс дружила с моей матерью! Господь видит, что мы ничего не замышляли. Она выгнала меня из комнаты и крикнула, что я зря пришла. Даже говорить со мной не пожелала.

Он медленно записывает все сказанное мной, слово за словом. Я прикусываю губу от нетерпения.

– Сэр Эдуард, честное слово, это всего лишь история любви и, возможно, глупости, но когда я увижу Неда…

– Граф Хартфорд уже возвращается домой из Франции, – сообщает он.

Колени вдруг слабеют, и я нащупываю кресло позади себя, чтобы опуститься в него.

– Мне нужно присесть, – шепчу я. От одной мысли о встрече с Недом перехватывает дыхание. Я и забыла, какие у нас серьезные неприятности. Могу думать лишь о том, что он едет ко мне. – Он направляется домой?

– Его вызвали на допрос.

– Спрашивайте у него что угодно! – радостно восклицаю я. – Он подтвердит мои слова.

– Обязательно спрошу, – сурово продолжает комендант. – Ведь его привезут сюда. Он тоже арестован.

* * *

Неда приводят в сумерках, под покровом темноты, и я слышу топот тяжелых сапог под окном. Вместе с ним стражи ведут много узников: плачущая женщина, склонив голову, цепляется за руку мужчины, сзади кто-то плетется, выкрикивая протесты, другого мужчину взяли под мышки. Их около десятка, и все они арестованы.

Я не сразу понимаю, кто эти люди. Затем с растущим ужасом осознаю, что Елизавета приказала арестовать Неда, его слуг, брата, невестку, моего отчима Эдриана Стоукса, моих слуг, горничных из королевской спальни, слуг Бесс Сен Лу – всех, кто знал меня, задержали для допроса. Королева преследует нас, как ее отец преследовал семью Поул, до последнего мальчишки. Сокровищницу обыскали на предмет моей коробки с бумагами, в моих покоях все перерыли. Все привезенное Недом из Франции конфисковано, его лондонский дом обыскан от подвала до чердака. Используя всю мощь своей огромной шпионской сети, Елизавета устроила масштабную операцию по искоренению широко распространившегося заговора. Агенты Сесила ищут связь между сторонниками моей сестры Джейн, союзниками Испании, врагами Елизаветы и теми, кто предпочел бы законного наследника престола провозглашенному бастарду. Елизавета убедила себя в том, что протестанты организовали заговор в Англии и Испании с целью возвести меня на трон и не дать Марии Стюарт, которая может передать страну своей французской семье, снова стать королевой.

Стражи, окружающие Неда, останавливаются у ворот комендантского дома и заходят, исчезая из моего поля зрения. Я думала, его приведут в мои комнаты, и поэтому бросаюсь к двери, будто могу распахнуть ее, а потом вспоминаю, что я заперта, и отхожу в сторону. Одергиваю струящееся платье – боюсь, Нед будет в шоке, увидев мой огромный живот. Ему нравился изгиб тонкой талии. В последние дни беременности я покажусь ему уродиной, да? Приглаживаю волосы, расправляю чепец. Сажусь в кресло, затем опять встаю и подхожу к камину. Я готова выбить дверь – так мне не терпится увидеть его.

Вдруг раздается ужасный звук: они идут по каменным ступеням наверх, мимо моих комнат. Мимо моей двери, даже не заглядывая ко мне, идут на верхний этаж. Вскрикнув от досады, я бегу к выходу и прижимаю лицо к двери, пытаясь узнать шаги Неда и его дыхание. Наверху слышно, как они заходят, бросают сумки, тяжелые деревянные стулья скребут по каменному полу, затем хлопает дверь, со скрежетом поворачивается ключ в замке, и стражи идут вниз.

Он надо мной. Если Нед топнет ногой, я услышу. Если я закричу, будет слышно ему. Долго стою на месте, подняв лицо к потолку, и даже щенята скулят, словно тоскуют по Неду. Вот бы услышать хоть слово от моего супруга, который наконец вернулся домой.

* * *

Теперь у меня каждый день странные спазмы, и живот выступает вперед с такой силой, что мне кажется, ребенок готов появиться на свет.

– Вы хотите, чтобы я умерла при родах, как Джейн Сеймур? – в отчаянии спрашиваю я у сэра Эдуарда. – Я так больше не могу.

Вид у него встревоженный.

– Если бы вы только сознались, – говорит он. – Сознайтесь, и я отправлю вас к вашему дяде или в Ханворт, там будут акушерки.

– Я не могу сознаться в том, чего не совершала.

Плачу от боли и жалости к себе. Я попала в совершенно безвыходную ситуацию – разве можно доказать королеве из рода Тюдоров, что ей нечего бояться? Всем монархам-Тюдорам казалось, зачастую беспричинно, что они в смертельной опасности. Королю Генриху повсюду мерещились воображаемые враги, и от страха он убивал хороших друзей и советников.

– Я вышла за благородного человека по настоящей любви. Я требую встречи с моим мужем. Хотя бы сообщите ему, что я здесь, внизу, и что скоро буду рожать.

Стучат в дверь. Конечно, сердце тут же подпрыгивает, словно это может быть Нед, внезапно освобожденный и явившийся спасти меня.

– Вы ожидаете послания? – с подозрением спрашивает сэр Эдуард.

– Я ничего не жду. Лишь надеюсь на милосердие.

Он кивает стражу, стоящему у двери, и тот отпирает дверь. Это один из слуг коменданта.

– Чего тебе, Джеффри? – рявкает комендант.

Слуга кланяется. В руках у него небольшой букет из поздних роз – красных роз.

– Для юной леди, – сообщает он. – От графа Хартфорда.

Алые, как геральдическая роза Ланкастеров. При дворе Тюдоров никто не дарит белые. Я протягиваю руку к букету, а сэр Эдуард встряхивает его – вдруг выпадет записка. Пытаясь найти ее, он перебирает цветы один за другим, спрашивая, что значат для меня красные розы, являются ли сигналом. Я отвечаю, они означают лишь то, что Нед думает обо мне, запертой этажом ниже. Мы снова под одной крышей, чего не было уже много месяцев. Он знает, что оставил меня беременной, знает, как я страдала в его отсутствие. С помощью цветов Нед говорит мне о любви.