Искажение - Сергей Плотников

Что делать-то? Платят хорошо, особенно на полной ставке — а её я могу себе позволить только летом, в каникулы. Деньги нужны на съём квартиры, на еду, на найковские спортивные шмотки и обычную одежду всем, на… да легче перечислить, на что не нужны. Спасителям мира, особенно пожелавшим остаться неизвестными, никто не платит пожизненную пенсию за героизм. Мне ещё повезло с работой — тяжёлой, но по профилю и сулящей отличный карьерный и одновременно научный рост. Вон, в аспирантуру пообещали пристроить после диплома, может быть даже бесплатно. Мирен, которая по моим стопам пошла на вечерний в мед (зря мы что ли вместе столько готовились к моему поступлению?), вообще работает менеджером по продажам автомобилей. Благодаря своим внешним данным два года назад смогла устроиться в салон премиум-класса известного бренда, теперь она там лучший сотрудник. Приносит сейчас домой больше меня — но в плане роста по должностям там перспектив никаких…

Вот так рутина и разрушает, поглощает любые мечты. Впрочем, именно ко мне и моей семье это не относится — мы-то как раз получили, что хотели: живём вместе. Перенесённые испытания и, главное, плотный телепатический контакт не прошли даром: даже сейчас, без магии, мы частенько понимаем друг друга без слов. Наверняка со стороны наша совместная жизнь страшновато выглядит: молча передать, например, кружку с горячим чаем не оглядываясь себе за спину, зная, что Иге или Ми её точно так же подхватят — у нас в порядке вещей. Хватает и забавных, само собой сложившихся традиций: Нанао после секса всегда выставляет меня из своей постели, чтобы я шёл к суккубе — ведь та старшая, “официальная” жена[23]. А Нгобе, наоборот, замёрзнув ночью, непринуждённо забирается в нашу с злотовлаской кровать третьей, причем обычно даже не просыпаясь.

Весело! Только оценить или испугаться некому: в свой мирок, нашу квартиру, словно в этакий холд, мы не пускаем никого постороннего. Повидаться с родителями я приезжаю только в одиночку, а они не знают моего адреса: спасибо, мне одного раза хватило. Да и не объяснить никому постороннему, что нас связывает крепче самых прочных цепей. Знакомые, друзья, коллеги по работе и одногруппники — это всё остаётся там, за пределами нашего дома: так проще и нам, и им. Проще и безопаснее.

Нана утверждает, что их “следами”, если так можно обозвать ещё одну смену документов и затейливый путь в Россию через третьи страны, никто не заинтересовался. Мол, иначе её старые контакты кинули бы весточку. То ли принятые меры оказались достаточно эффективны, а у потенциальных интересантов оказалось недостаточно средств для поиска, то ли на бежавших с Ио все забили: и сам Кабуки, и Перевозчики. Вообще не в курсе, что там у них происходит — и в Сердце, и у наследников Малого ордена экзорцистов: продолжается противостояние или они смогли договориться? Как поделили исковерканную часть транспортной сети? Наверное, новости можно было бы узнать, войдя в один из общественных холдов — но такую глупость мы не совершим. Всё, мы сами себя отделили от мира магии. Экзорцисту туда нет хода, значит, и его семье тоже…

— Ведов! — выглянул из-за двери офицер в небрежно наброшенном на плечи белом халате. В руках у него была моя бумажная медицинская карта с аккуратно вклеенными компьютерными распечатками — очередной непонятно зачем сохраняемый архаизм, если все компьютеры врачей сведены в единую сеть под управлением системы документооборота. Мы такую в прошлом семестре на информатике изучали.

— Я! — на лавочке в коридоре кроме меня никого не осталось, но армия — это устав и формализм. Вплоть до идиотизма, иногда.

— Следуйте за мной.

Пройти по территории и попетлять пришлось изрядно. Я терпеливо тащился за старшим по званию, про себя лениво гадая, зачем было устраивать очередной медосмотр так? Ведь те же самые терапевт и специалисты вплоть до психолога, как на совершенно стандартной диспансеризации. Что, просто в Москве в клинику или в крайнем случае в ближайший военный госпиталь отправить было нельзя?

— Документы! Распишитесь в журнале посещений.

Ещё и на какую-то закрытую территорию завёл. И опять ангар, отделанный внутри под дешёвый офис.

— Сюда.

О! Никак установка магнитно-резонансной томографии! Только странная какая-то…

— Раздевайтесь и садитесь вот тут, — не глядя ткнула пальцем в край сдвигающейся платформы женщина средних лет. Дождавшись выполнения команды она с ассистентом… начала клеить на меня датчики с проводами. Что-то я в афиге.

— А кожные датчики, — я аккуратно потрогал уходящий от “прищепки” на запястье медный провод в прозрачной изоляции, — не помешают работе сканера?

— Самый умный, что ли?

Поня-атно, молчу. Блин, реально какая-то новая методика — вообще в первый раз такую комбинацию аппаратуры вижу. ЭКГ они с меня будут снимать — это я понял и сам, а вот этот тяжёлый браслет — лазерный неинвазивный датчик гемоглобина. А это чт?..

— Ау! — на ухо-то зачем электрод вешать, да ещё так больно мочку прищемлять?!

— Ложитесь и лежите, пока не разрешат встать. Сколько бы времени не прошло. Повязку с глаз не снимать.

— Так точно, — никак и правда какой-то новый метод. И тестируют именно его, а не нас — студентов как массовку для снятия статистики нагнали. Прямо заинтересовали — я же всё-таки почти врач, как-никак!

По-моему, в установке я пробыл едва ли не час! Хотя, может, и десять минут — лёжа и с повязкой на глазах как-то трудно следить за временем. Как и в томографе, платформа вместе со мной двигалась то вперёд, то назад, то останавливался — но из-за означенных выше условий казалось, что я еду в одну сторону. Воображение нарисовало мне тоннель, выходящий из ангара и уносящий меня в дальние дали, заставив хмыкнуть: вот что депривация с человеком делает. В конце концов я почти уснул: по сравнению с койкой в палатке у установки был несомненный плюс — внутри не было комаров…

— Вставайте, аккуратно снимайте с себя датчики и кладите на этот поднос, потом одевайтесь.

Армейский “сервис” во всей крае… Оп-па, а комната-то другая! Похоже, сам сканер, или что там вместо него вообще был в соседнем помещении за перегородкой, через которую меня провезли! Ага, вот теперь и люк в стене вижу, и уходящие под него “рельсы”! Блин, чего за хрень армейцы нагородили?!

— Во время обследования что-нибудь ощущали? Дискомфорт, ещё что-нибудь? — не отрываясь от своего монитора спросил меня очередной врач.

— Спать хотелось, — честно признался я и зевнул.

— Подождите в коридоре.

Окон строители здания не предусмотрели, телефона не было, пришлось сидеть и скучать. Карту мою куда-то унесли, мимо то чаще, то реже, не уделяя мне ровным счётом никакого внимания проходили военные и врачи (иногда и то и то в “одном флаконе”), на голых стенах не было даже привычной армейской наглядной агитации. Только двери с номерами. Хорошо хоть туалет рядом нашёлся.