Личный бумажный Демон - Константин Леонидович Бабулин

проще, никто ничем не управляет, и уж тем более никаким пчёлам, никакие команды не отдаёт. Берут улей, и ставят его в поле, где растёт гречка. Вот пчёлы и будут собирать нектар с гречки. Они не глупые и «от добра добра не ищут», если под носом есть всё что надо, то и всё, на соседнее поле с клевером никто из них не полетит.

– Ах вон что… – протянула Светлана, намазывая на белый мягчайший хлебушек, сливочное масло, а поверх него мёд из следующего блюдечка, – так просто? А я-то думала… Ладно, слушайте теперь о моих приключениях.

И она достаточно подробно рассказала, всё что было связано с рисунком, опустив естественно, все боковые приключения, с драками, купальнями, и прочими моргами.

– То есть, мы опять ничего не знаем? – подытожила Бартман в конце рассказа.

– Нет, не совсем. Мы знаем, что рисунок всё-таки был, и что он вместе с Кашиной попал в Москву. И раз его продолжают искать, то он где-то спрятан.

– В этом смысле, да, некоторый прогресс налицо. И что нам это даёт?

– А то, что наш план – выдать копию за настоящий рисунок, всё ещё актуален.

– Хорошо. Пока нормальной копии нет, нужно пытаться найти оригинал. Есть у вас какие-нибудь идеи, где может находиться рисунок? – Бартман подлила мёд, в блюдечки.

– Нет.

– А дома у неё?

– Думаю, что там искали, если уж до Пятигорска добрались, то что говорить про квартиру здесь в Москве, практически у них под носом.

– Да, скорее всего, хотя мне всё это странно. Какое-то ФСБ… им то, какое до этого дело? Ну, хорошо, есть причины для их участия, тогда ещё хуже вопрос – почему неофициально?

– Судя по всему, у Шаховой был какой-то знакомый фэ-эс-бэшник, и она попросила его помочь.

– Не всё так просто. Одно дело, когда он снял трубку и кого-то шуганул по телефону, или там, корочкой где-то посветил. И совсем другое, когда включается субординация, и подключаются люди в городах и весях. Там внутри куча своих сложных взаимоотношений, в том числе и бизнес отношений, кто кому может звонить, кто кому нет… А тут раз, и какой-то сотрудник в Пятигорске, отправляется что-то выяснять, в музее. Это странно, значит не совсем неофициально? А добавьте сюда тех, кто убил вашу знакомую, и возможно Кашину с Шаховой и… – она замялась, – простите, не запомнила фамилию Виктории искусствоведа, которую якобы убило током. Это вообще непонятно кто сделал. Не ФСБэ же?

– Пока да, непонятно, но давайте вернёмся к рисунку. Действительно, куда Кашина могла его деть? Вот это странное место в рассказе: «что она, пока, не может его вернуть», – что может означать? Если бы она его спрятала, то в чём проблема? Взяла и вернула. Получается, не спрятала?

– Так-так-так, – поддержала Бартман, направление размышлений Светланы, – получается, не спрятала. А что тогда? Поставим себя на её место, вот мы приехали куда-то и нашли рисунок Врубеля, что дальше?

– Позвонить Шаховой и сообщить, что нашёлся рисунок.

– Да, но она этого не сделала.

– А может и сделала, но Шахова, почему-то мне этого не рассказала. Что-то же произошло между ними, из-за чего Кашина так переменилась? Стоп. – у Светланы мелькнула какая-то свежая мысль, – А может быть всё было не так? Я когда разговаривала с её бывшими сотрудниками из журнала, узнала, что у Кашиной был роман с Шаховой

– Фиу, – присвистнула Бартман.

Это было неожиданно, Светлана даже прервалась и с удивлением, посмотрела на неё.

– Вы свистите?

– О, да. Ещё и не так умею свистеть, потом покажу, рассказывайте дальше, не отвлекайтесь.

– Да, роман, и бурный кстати роман. Из-за него Кашина бросила другую свою подружку…

– Кошмар какой, прямо Содом и Гоморра…

– Хмм, ну типа того… Так вот, – продолжила Светлана, стараясь быть поаккуратнее в выражениях, чтобы не шокировать добрую женщину, – но через какое-то время отношения между ними испортились, настолько, что Кашина стала избегать Шахову.

– Ну и что? Значит, кто-то ещё подвернулся, поинтереснее. В этой среде, нравы не отличаются целомудрием.

– Может быть, – решила было съехать с этой деликатной темы Светлана, но потом не удержалась, – А вы откуда знаете про нравы в ЭТОЙ среде?

– Знаю чего тут не знать? Ну, не важно, – не дала себя отвлечь Бартман, – Вы считаете, что Шахова преследовала Кашину?

– Похоже на то.

– А это было в духе Шаховой? Какое у вас о ней сложилось мнение?

– Да, могла прессовать, вполне, – Светлана подумала над короткой характеристикой, – она такая, крутая тётя была…

– Как вы, да? – вдруг, спросила Бартман.

– Что как я?

– Такая же крутая?

– С чего вы решили, что я крутая? – смутилась Светлана таким поворотом разговора.

– Ладно, ладно, я пошутила…

– Вы и шутить умеете?

– Иногда…

– Ещё и не так, и покажете позже?

– Да, сразу после свиста.

– Ладно, ловлю на слове, но продолжим. Получается, что отношения между ними испортились до рисунка, и в этом случае можно допустить, что Кашина ничего не сообщила ей о своей находке. Тогда зачем она его взяла? Если она что-то подозревала, то сразу бы, как только нашла рисунок, посоветовала бы спрятать его. Так ведь?

Бартман, слушала и одновременно, обдумывала какую-то свою мысль.

– Вы говорите, Кашина не была сотрудником музея?

– Нет.

– И не была специалистом по Врубелю и Лермонтову?

– Нет.

– Тогда почему её выбрали на роль куратора выставки?

– Потому, что она занималась журналистскими расследованиями в журнале, где работала, а здесь, как раз и требовалось больше искать, чем разбираться.

– Ага. Тогда, как она определила, что рисунок подлинный, если ни сама не была специалистом в этом, ни владельцы толком не знали, что у них хранится?

– Так-так-так, – уже Светлана поддержала Бартман в её рассуждениях.

– Вот вы нашли рисунок, и не уверены подлинный он, или нет, что вы сделаете?

– Кому-нибудь покажу.

– Именно, – подвела черту художница, – вы отнесёте его к специалисту. Вот зачем она забрала его и отвезла в Москву.

– И что теперь? Искать человека, которому она отдала рисунок?

– Нет, если бы она показала рисунок какому-то своему знакомому, разбирающемуся в этом, то это не заняло бы много времени. Чего тут тянуть то? Знакомый смотрит и прямо при ней, плюс минус говорит своё мнение. Типа: – «Похоже на настоящий», или: – «Нет, не похоже», или: – «Может, быть, но надо показать эксперту…».

И замолчала, уставившись на Светлану.

– Что?

– Я поняла – она его отдала на экспертизу. Точно. Экспертиза может занимать от двух недель, до полутора месяцев. Зависит от сложности случая. Этот случай, конечно же, непростой, вот вам и ответ, почему она не могла