Коллекционер жизней. Джорджо Вазари и изобретение искусства - Ной Чарни

Второе издание «Жизнеописаний» готовилось несколько лет. Печать его началась в 1564 году. Первый издатель Вазари, Лоренцо Торрентини, умер в 1563-м, и рукопись перешла к почтенной фирме Джунта (этот издательский дом существует и по сей день). Наконец к 1568 году трехтомник был готов.

Тем временем Вазари взялся за еще один заказ. В 1565 году праздновалась свадьба наследника Козимо Франческо Медичи. В 1564-м Козимо, расстроенный и изнуренный всеми смертями, которые произошли в его семье, назначил Франческо своим регентом и послал его в Испанию навестить родственников. Вторая поездка в Инсбрук и Вену в 1565 году закончилась уговором о браке с девушкой из семьи Габсбургов. Она прибыла в декабре 1565 года. Иоанна Австрийская была самой младшей дочерью (и пятнадцатым ребенком) императора Священной Римской империи Фердинанда I, а также племянницей Карла V и сестрой Максимилиана II, который сменил ее отца на троне в 1564 году. Как у настоящего Габсбурга у нее была выдающаяся нижняя челюсть, сильный сколиоз и деформированное бедро, из-за которого рождение каждого ребенка превращалось в страшное мучение. По случаю блистательного союза — ни одному Медичи еще не доставалась настолько высокородная невеста — праздник длился несколько недель. Вазари украсил двор палаццо Питти временными позолоченными скульптурами, а в арочные проемы вставил изображения австрийских городов. Разыгрывались пьесы и интермедии, шел банкет, а восемнадцатилетняя невеста, глядя на всё это, скучала по дому. Брак оказался неудачным во всех смыслах. Иоанна родила шестерых девочек, только две из которых выжили. Одна из них унаследовала деформированное бедро своей матери. Как и ее мать, Иоанна умерла во время родов, возможно из-за этой деформации, но к тому времени у ее мужа давно была любовница из Венеции Бьянка Капелло, которая и стала его второй женой. Братья и сестры Франческо негодовали.

Приготовления к празднику и свадебной церемонии совершенно истощили Вазари. Он руководил всей организацией и, кроме того, жонглировал еще несколькими проектами для герцога Козимо: гробница Микеланджело, церковь и дворец рыцарей святого Стефана в Пизе, коридор между палаццо Веккьо и палаццо Питти через реку Арно на Понте-Веккьо. А также архитектурный проект лоджии деи Ланци — средневекового портика, который стоит перпендикулярно к палаццо Веккьо. Сегодня это место славится своими скульптурами (включая и «Персея» Челлини). А раньше лоджия была пристанищем для швейцарских наемников, которые служили телохранителями Медичи, его ландскнехтами. А также «инструментом для использования у трибуны Санто-Спирито», чем-то вроде механической сцены для религиозных торжеств. Так что к списку умений Вазари можно добавить еще один: инженер религиозных спецэффектов.

Джорджо нуждался в отпуске, и ему позволили на месяц уехать в Ареццо. Он надеялся использовать это время, чтобы спроектировать собственный мемориал в родном городе и завершить второе издание «Жизнеописаний». Но в марте 1566 года отпуск отменили, и Вазари вызвали обратно. Нужно было еще расписать стену Большого зала. Герцог Козимо начинал волноваться. Огромные стены, покрытые белой штукатуркой, слишком большие, чтобы покрывать их гобеленами, выглядели неприятно голыми. А это было неприемлемо для места, в котором герцог хотел принимать иностранных знатных особ. Но прежде чем снова взяться за работу, Вазари удалось урвать короткую передышку и попутешествовать по Итальянскому полуострову, посмотреть на сокровища искусства, которые он не видел с тех пор, как побывал в своем предыдущем «гран-туре» в 1543 году. «Жизнеописания» тогда были всего лишь мерцающей мечтой. В марте он отправился в свой дом в Ареццо, а затем на три дня уехал в Перуджу.

Одно из многочисленных удовольствий от чтения писем Вазари — это возможность узнать что-то о повседневной жизни середины XVI века. Нам уже известно, с какими трудностями столкнулся Вазари, когда пытался добраться до Венеции. Это было многодневное путешествие с плотами, трясинами, лошадьми, грязью и паромами. Куда более простая поездка в Перуджу (сегодня она займет у вас сорок пять минут на машине) у Вазари заняла три дня. Всё осложнилось тем, что его мулу, нагруженному тремя незаконченными картинами и багажом, стало плохо. Карабкаться по грязным, размытым дождем дорогам и без того было испытанием, но с больным мулом это превратилось в пытку.

Современник Вазари, немного старше его, римский ученый Блозио Палладио также взывал к Всемогущему Богу, столкнувшись с дождем в те дни, когда дороги еще не были покрыты асфальтом. Его воззвание звучит удивительно современно: «О Боже. О. Мой. Бог»[319].

В письме к Винченцо Боргини из Перуджи Вазари уже смог написать о счастливом исходе всего приключения:

Прибытие дорогого произведения искусства, которое все давно ждали, разумеется, стало поводом для праздника. Тем более что подобные картины для алтарей должны были освещать жизнь монахов не одного поколения. Правильней сказать, что речь шла о нескольких столетиях. Можно представить, какой волнующей была первая встреча. До завершения работы аббат и монахи видели лишь картон или подготовительный эскиз. Теперь «Святой Иероним», «Святой Бенедикт» и «Брак в Кане Галилейской» Вазари (на этой картине он скрыл портрет Никколозы Баччи, своей госпожи) предстали перед зрителями. Живопись на холсте можно было сворачивать для транспортировки, картины на панелях складывались в коробки. В Перуджу Вазари привез холсты, но небольшие, так что их прибили на подрамник и положили в ящики, как пишется в письме.

Во время поездки Вазари переписывался со своим дорогим другом Винченцо Боргини. Боргини был самым внимательным и честным корреспондентом Вазари за всю его карьеру (сохранилось 224 письма из их обширнейшей переписки). Художник обращался к нему свободно, не думая о соблюдении этикета, которого требовало, к примеру, письмо к Козимо Медичи. Он тоже был другом Вазари, насколько это позволяла разница в социальном положении, но его статус требовал деликатности, частого упоминания титулов и использования прилагательных в превосходной степени. С Боргини Вазари мог оставаться собой, насколько это было допустимо в переписке XVI века. Это означало, что он всё же называл его «Ваша милость», а Боргини писал ему «великолепный мессер Джорджо». Чтобы ощутить вольность стиля, вы можете прочитать полный текст письма Вазари из его миниатюрного «гран-тура», которое написано из Рима 14 апреля 1566 года. Это было утро Пасхи.