Седьмое небо - Татьяна Устинова

Звук сломался совеем рядом с ними. А возобновился ужедалеко.

— Твою мать!.. — выругался Шубин и закурил. — Хочешьсигарету?

— Тебя не убили? — спросила Лидия и потрогала его за руку. —А?

— Нет, — ответил он, — не убили. Сильно испугалась?

— Нет, — сказала она, подумав, — не успела.

— Он стрелял в тебя, а попал в компьютер, — объяснил Шубин,затягиваясь. — Я собирался тебя защищать, а на самом деле тебя защитилкомпьютер. Он не знал, что ты понесешь компьютер, а в голову стрелять нерешился — темно все-таки.

У него был странный голос, и Лидия моментально позабыла особственном страхе.

— Егор, ты ни в чем не виноват.

— Я никогда и ни в чем не бываю виноват, — сказал оннепонятно. — А, дьявол… Поехали.

— А нас больше не будут убивать? — спросила Лидия, и ееопять затошнило.

— Сегодня нет, — ответил Шубин и выехал из подворотни.

В тепле и безопасности Лидию совершенно разморило. На неенапала неудержимая нервная зевота, с которой она никак не могла справиться.Шубину даже пришлось сказать ей:

— Закрой рот.

Но она все равно продолжала зевать.

Потом ее так затошнило, что она едва успела добежать доближайшей ванной. Ее сильно трясло, и руки почти не слушались. Жаль, что рядомне было никакой Фрекен Бок, которая помогла бы Лидии открыть воду в ванне.

Несколько раз она пыталась включить воду и все не могла,потом села на пол и заплакала от всех пережитых потрясений и ненависти к себе.

— Не смей раскисать, — шептала она и колотила себя кулакомпо бедру. — Никто не виноват в том, что ты такая дура. Никто. Самой нужно былосоображать, а тебя ничего не интересовало, кроме известности и денег. Не смей!

Она могла приказывать себе сколько угодно. Слезы лились так,что водолазка промокла на груди, и не хотелось даже думать о том, что в концеконцов придется встать, и выйти, и смотреть на людей, и пытаться заставить себязабыть о том, что кто-то хочет убить ее и уже чуть не убил.

Открылась дверь, Лидия даже не подняла голову. Сидеть,уткнувшись в колени, куда проще.

Успокоительно и ровно зашумела вода, над Лидиной головойпроизошло какое-то движение, и Шубин сказал мягко:

— Вставай, — и потянул ее вверх. — Вставай-вставай, нечегона полу сидеть…

Она прятала от него страшное, распухшее от слез и горя лицо,но он был сильнее.

— На! — Он сунул ей в руку крошечный, резко пахнущийстаканчик. От запаха ее чуть снова не вырвало. — Выпей, — приказал он, —полегчает.

Она залпом выпила, сморщилась и задышала ртом. Шубин сталрасстегивать ее джинсы. Она смотрела на него сверху, и ей даже в голову неприходило, что она вполне может сама расстегнуть джинсы.

Он стянул их к лодыжкам и одну за другой вытащил ноги. Онапокорно переступила. Он стащил носки и взялся за водолазку.

— Что ты делаешь? — вяло удивилась Лидия.

— Я хочу, чтобы ты полежала в ванне, — объяснил Шубин. — Водежде лежать неудобно.

— Подожди, — сказала она. — Я сама разденусь. Совершенно нестесняясь его и ни о чем не думая, она разделась и шагнула в ванну.

— Горячо, — пискнула она тонким голосом. Он прибавилхолодной воды.

— Я принесу тебе чаю, — предложил Шубин.

— Нет! — Лидия так перепугалась, что чуть не выскочила изводы. — Нет, не уходи! Я боюсь.

— Лидия, здесь тебе бояться совершенно нечего, — говорил он,рассматривая ее мокрую руку, схватившую его за запястье. — У нас отличнаяохрана. Все. Сегодня нас убивать уже не будут.

— Все равно! — Она замотала головой и зажмурилась. — Неуходи.

Шубин помолчал.

— Я схожу за чаем и вернусь, — произнес он с нажимом. —Отпусти меня.

— Нет, — проговорила она злобно, — не отпущу. У меня стресс.Сильный. Ужасный.

— Я вижу, — согласился Шубин.

Вода шумела и пенилась в ванне. Шубин молча сидел на краю. УЛидии по щекам текли слезы и капали на голый живот.

— Почему ты отпустил киллера? Он приподнял веки.

— Потому что в ближайшее время он будет не опасен. Онсерьезно ранен и, следовательно, выполнить задание не сможет. Его труп был быгораздо опаснее.

— Почему?

— Потому что у меня в активе уже есть один труп. ЖурналистаРаспутина. Если бы я пристрелил киллера, у меня в активе появился бы еще трупчестного гражданина Сидорова, который вышел вечером погулять с собакой инарвался на меня.

— У него был пистолет, — просипела Лидия, закрывая глаза, —и он первый начал стрелять.

— Какое это имеет значение! — крикнул Шубин с досадой. —Когда фабрикуют доказательства, то фабрикуют их грамотно. Идти он мог, так чтоя совершенно уверен, что с места стрельбы он ушел. Или уехал. Трупа нет. Оружиебез всяких отпечатков валяется в кустах. Все тихо и спокойно.

Снова молчание и шум воды.

— Кто это, Егор? — спросила Лидий, и голос у нее опятьзадрожал. — Ты знаешь, кто это затеял?

— Думаю, что знаю, — ответил он спокойно.

— Кто? Скажи мне, кто?!

— Ты еще полежишь или выйдешь? — спросил он. Поднялся ипошел к двери.

Перегнувшись через край ванны, Лидия схватила с полакакой-то расписной глиняный кувшинчик и швырнула в него. Не оборачиваясь, онотступил, и кувшинчик угодил в мраморную стену.

— Ты придурок! — закричала Лидия. — Ты втянул меня в этодело и даже не хочешь ничего объяснять! Ты просто негодяй, мерзавец иублюдок!!!

Он кивнул и вышел. Она еще что-то кричала за закрытойдверью, он не мог разобрать, что именно, и особенно не прислушивался. Он толькоприкрыл двустворчатую дверь, ведущую в глубину квартиры. Деду и Димке вовсе необязательно вникать в их сложные отношения друг с другом и с окружающим миром.

Егор улыбнулся.

Снотворное подействует минут через двадцать, а может, и ещебыстрее. Она уснет, и он подумает о том, что делать дальше.

Он налил кофе в две большие кружки.

Он просто выключил ту часть мозга, в которой жили страх заЛидию и презрение к самому себе за то, что при всем своем бахвальстве и даженекотором профессионализме он просто-напросто подставил ее под выстрелы и несообразил, что за ними могут следить.