Нейтронный алхимик. Конфликт - Питер Гамильтон

Квинну был глубоко безразлично, что он не сможет лично принести этим заблудшим душам свет слова Брата Божьего. Норфолк научил его, что это будет ошибкой. Когда имеешь дело с населением целой планеты, обращение на индивидуальной основе становится непрактичным. Долг Квинна и всех его учеников был долгом всех жрецов на свете: им предстояло удобрить почву для пришествия Брата Божьего, построить храмы и подготовиться к отправлению таинств. Но принести Слово и показать народу свой Свет должен был он.

Челноки с одержимыми составляли лишь половину Квиннова плана. Помимо них, он подготовил к отправке на три пустующих астероида межорбитальники под командованием своих наипреданнейших последователей. Эти бесполезные булыжники стали краеугольным камнем в его плане опустить Ночь.

Квинн вернулся в туннель уже после полуночи. В этот раз он был один. Целую минуту он недвижно стоял под аркой входа, чтобы невидимые наблюдатели могли его заметить. Потом он воздел руку и бросил стрелу белого пламени в протянутый под потолком электрический кабель. Осветительные панели померкли.

— Теперь посмотрим, кто из нас повелитель тьмы! — крикнул он в черноту.

Он продвигался вперед, одной лишь мыслью ощупывая пространство перед собой. Скалы вокруг виделись призрачной серой мглой, но, кроме них, в пустой Вселенной не было ничего.

Рясу Квинна колыхали ледяные струйки. И усиливался едва слышный краем сознания шепоток, сродни вавилонскому грому бездны, но куда слабее его.

Квинн не испытывал ни страха, ни даже любопытства от столкновения со столь странным явлением. Неисповедимы пути тех Владык, что ведут вечный бой в сердце Вселенной и в сердцах ее обитателей. Он ощущал лишь свою силу и знание себя самого. Он не свернет с пути.

— Вот теперь я вас возьму за задницы, — прошептал Квинн дрожащим голосом.

Словно в ответ, похолодало, ветерок усилился. Квинн сконцентрировался, стараясь сосредоточить свое колдовское зрение на самих воздушных струях. Неуловимые, переплетающиеся волоконца, их так трудно было поймать мыслью, но Квинн не отступал, выискивая те точки, где газ терял тепло.

Одержимый проникал мыслями все глубже и глубже в сплетение энергий, и воздух под его взглядом начал сгущаться бледным свечением, тронутым местами радугой. Атомы словно расступались, образуя обширные пустоты, отчаянно снующие в пародии на броуновское движение. Квинн попытался схватить рукой один из сияющих пузырей, но рука его — черный контур — прошла сквозь туманный призрак насквозь. Пальцы его сомкнулись на пустом месте.

Мутный ком изменил курс и полетел прочь от Квинна, расталкивая сородичей.

— Вернись! — яростно взревел Квинн, швырнув вслед беглецу огненный ком. Воздушные пузыри разлетелись во все стороны.

И тут Квинн увидел их. Темный туннель был полон людей. Их испуганные, мрачные лица озарил на мгновение белый пламень. И все они смотрели на него, Квинна.

Огонь погас, а вместе с ним пропало и видение. Квинн изумленно взирал на возбужденно колышащуюся стаю пузырей, разлетавшуюся во все стороны все торопливее.

В тот момент ему показалось, что он понял их тайну — что группа одержимых научилась делаться невидимыми. Энергистическая сила вскипела в его теле, повторяя те узоры, что он видел в бурлящих воздушных пузырях. Это было на удивление сложно и требовало почти всех его сил. Когда энергия уже бурлила вокруг него в новом узоре, он понял, что ему напоминает этот эффект. Дикие одержимые таким образом пытались уйти из этой Вселенной, расширяя одну из бесчисленных трещин в ткани бытия.

Но Квинн не сдавался. Выкладываясь до последней капли своих энергистических сил, он прорывался в эту ускользающую трещинку. В конце концов, если это удалось им, то он, избранник, не может не справиться. Он спешил за убегающими призраками, вперед, по туннелю, в конце которого ждала его бомба. Менее всего он мог позволить целому отряду душ действовать не под его присмотром и руководством.

Переход в новый мир был для него постепенным. Призрачные контуры камня, которые он ощущал рассудком, становились все вещественнее, все плотнее. Кожу покалывало, точно статическими разрядами. И вдруг Квинн оказался — там. Изменилось тяготение, тело его весило словно меньше дождевой капельки. Он не дышал. И сердце тоже не билось. Но тело каким-то образом продолжало жить — наверное, одной силой воли.

Воидя в пещеру, он увидал их всех. Там скопилось, должно быть, сотни две человек — мужчины, женщины, дети. Многие теснились вокруг бомбы; если бы не явное отчаяние на их лицах, можно было подумать, что они на нее молятся. Они обернулись к нему, и Квинн услыхал их слитный испуганный вздох. Родители подхватывали на руки детей. Иные поднимали руки, пытаясь отгородиться от него.

— Ку-ку, — бросил Квинн в тишину. — Жопа, я тебя знаю!

Что-то в них было не так, чем-то они неуловимо отличались от него самого. Тело Квинна сияло энергистической мощью, наполненное силой. Они, словно ради контраста, были сплошь бледны, почти бесцветны. Опустошены.

— Неплохая попытка, — сказал он им. — Но от Брата Божьего вам не скрыться нигде. А теперь возвращайтесь-ка со мной все в реальность. Я не буду с вами слишком суров; сегодня я научился полезному трюку.

Он с ухмылкой устремил взгляд на длинноволосого мальчишку-подростка.

Паренек помотал головой.

— Мы не можем вернуться, — пролепетал он. Квинн пятью быстрыми шагами одолел разделявшее их расстояние и попытался ухватить паренька за руку. Пальцы его не то чтобы сомкнулись на плече мальчишки — они прошли насквозь, но при этом задержались, точно в киселе. Рукав вспыхнул на миг яркими красками, и паренек, отшатнувшись, взвизгнул от боли.

— Не надо! — взмолился он. — Пожалуйста, Квинн. Больно.

Квинн вгляделся в него, наслаждаясь болью на лице мальчишки.

— Так ты знаешь мое имя.

— Да. Мы видели, как ты прилетел. Оставь нас в покое, пожалуйста. Мы не можем тебе помешать.

Квинн прошелся вдоль переднего ряда запуганных бледных людей, разглядывая каждого по очереди. Все они были равно унылы, и немногие имели смелость встретиться с ним взглядом.

— Хочешь сказать, вы уже были такими, когда я прибыл сюда?

— Да, — отозвался мальчишка.

— Как? Я первым привел сюда одержимых! Кто вы такие, тля?

— Мы… — Паренек оглянулся, точно ожидая разрешения старших. — Мы призраки.

Номер располагался на втором этаже гостиницы, и тяготение в нем соответствовало примерно одной пятой того, к которому Луиза привыкла на Норфолке. Девушке это показалось еще менее удобным, чем невесомость. Каждое движение приходилось рассчитывать заранее. Женевьева и Флетчер тоже были не в восторге.

Да еще воздух, точнее, его отсутствие. В обеих биосферных пещерах Фобоса поддерживалось низкое давление. Вообще-то оно было вдвое выше, чем на поверхности Марса, и служило для удобства акклиматизации прибывающих на планету. Луиза радовалась про себя, что ей-то подобное путешествие не предстоит — даже здесь ей приходилось жадно глотать воздух, чтобы прокачать через легкие достаточно кислорода.