Красная книга начал. Разрыв - Дмитрий Владимирович Иванов

– Фу, – русоволосая наморщила носик. – Я предпочитаю крема и торты, мясо – это для мужчин.

– Позвольте поинтересоваться, – влез перед девушкой высокий нескладный юноша, – что вы думаете о грабежах, кои варвары сегодня учиняют на юге от столицы?

– Я думаю, что это наветы, – холодно парировал Альбин. – Но если вам удобно, можете продолжать верить в то, что виновны варвары. Тем не менее, раз вы спросили мое мнение, то я поясню: за воровство или грабеж у варваров очень суровые наказания. Народ живет по своим законам уже многие века, и поверьте, будь эти грабители из народа, их бы уже давно покарали свои.

– Но ведь в каждой стране, в каждом народе существуют ренегаты, преступники. Хотите сказать, что таких нет у варваров?

– Конечно, есть. Просто давайте на миг остановимся и подумаем, а что есть преступление для нас, и что есть преступление для них? Убить человека в империи преступление в любом случае, кроме случаев защиты себя или других, и в редких случаях исключаем защиту чести. У народа убийство не преступление, преступлением будет только необоснованное убийство, убийство спящего, к примеру, или убийство, совершенное ради корыстных целей. Мне сложно объяснить, но просто поверьте, что если два воина захотят выяснить отношения таким образом, то они идут и сражаются, без разрешений и без особого контроля. Ну, конечно, если это происходит не во время войны.

– А что во время войны?

– Тогда все подчиняются военному вождю, и убийство своих запрещено, за редким исключением, впрочем, но запрещены все виды мести, все конфликты и подобное.

– А при чем тут грабеж?

– Ах да, мы немного отошли от темы, – Альбин вздохнул несколько устало. – Дело в том, что грабеж вообще не преступление, и воровство тоже. Это табу. Так же, как у нас не преступление мужеложство, но мы активно осуждаем таких людей. То же и у народа, они относятся к ворам и грабителям еще хуже.

– Тем не менее, несмотря на общественное мнение, мужеложцы все же существуют, – не унимался нескладный.

– Безусловно, но это лишь пример, может, не слишком удачный. Вам надо пожить среди народа, познакомиться с их традициями и бытом. Только так можно понять их культуру. Ее не расскажешь, ее надо впитать.

– Хорошо, а что по поводу детей?

– Что по поводу детей?

– Ситуация, которая сегодня грозит стать весьма острой. Люди считают, что варвары крадут их отпрысков, и насколько я слышал, сейчас дикари чуть ли не в осаде. Что будет, если начнутся погромы?

– Честно говоря, – замешкался с ответом Альбин, – я не знаю. Крови прольется много в таком случае. Как только толпа нападет, народ перестанет себя ограничивать, а у них, уж поверьте мне, наберется немало сильных бойцов.

– И что тогда?

– Тогда… наверное, император вынужден будет вмешаться.

– На стороне горожан?

– Мне хотелось бы верить, что на стороне справедливости. Но о том вам надо вопрошать не меня.

– Позвольте, – вмешался молодой дворянин с узкой клиновидной бородкой, – но разве император не в кризисном положении? Я слышал, что ему пришлось устроить учения, чтобы убрать нелояльные войска подальше от столицы.

– Не думаю, что эти слухи имеют почву, друзья мои, – вмешался Данте. – А если и так, я уверен, у правителя есть еще много верных людей, не так ли?

Дворяне закивали, выражая нестройным гулом свою преданность правителю, но Альбин отметил, что звучало это весьма фальшиво. Вообще большая часть собравшихся на вечере Альбину была незнакома. Иногда в толпе мелькали, конечно, знакомые лица, но именно здесь, среди собравшихся вокруг Данте, таких не было.

Проходивший мимо слуга вручил нор Амосу бокал с напитком, и тот, машинально сделав глоток, сильно удивился: в бокале был яблочный сок. Видимо, слуги были предупреждены о вкусах гостя, и юноша, несмотря на раздражение тем, что его выдернули из теплой кровати поздним вечером и буквально заставили присутствовать на этом мероприятии, все же подумал о хозяине вечера с теплотой.

Пока нор Амос дегустировал напиток, Данте ловко увел тему в сторону, переведя с политических тем к торговым. В этом Альбин совсем не разбирался, о чем честно признался собравшейся публике. И теперь рассеянно рассматривал гостей, старательно игнорируя призывные взгляды русоволосой красотки.

Больше всего ему сейчас хотелось найти черноволосую Тару и, забрав у нее ключи от оружейной, отправиться домой. Тем не менее он понимал, что Данте устроил этот вечер не просто так и что покидать его рано. Вдруг взгляд выхватил знакомое лицо, и юноша, извинившись, отошел в сторону.

С удивлением отметив, что не ошибся, он подошел к невысокой, стройной девушке, мечтательно рассматривающей пузырьки в бокале с игристым вином.

– Вариола ван Дарко, доброй ночи, леди. Могу ли я составить вам компанию?

– Простите, – девушка только что заметила подошедшего Альбина и теперь усиленно пыталась вспомнить, откуда ей знакомо его лицо, – мы знакомы?

– Немного, – смутился юноша, – мы встречались после пожара…

– Ах да, – перебила Вариола, – припоминаю. Кажется, я была несколько груба с вами, простите, не вспомню вашего имени.

– Альбин нор Амос, просто Альбин, если можно. Ничего, я понимаю, такой был день непростой, тут не до любезностей, Я сам был весьма шокирован происходящим.

– Да, хорошее слово, я тоже была шокирована… Тем не менее примите мои извинения.

– Не стоит, позвольте поинтересоваться, почему вы скучаете в одиночестве?

– Мне тоже интересно, – произнесла девушка тихо. – Не берите в голову, просто я не любительница подобных сборищ, но не могла отказать нашему любезному хозяину.

– Вы давно знакомы с Данте?

– Мы выросли вместе. Так получилось, что поместья наших родителей располагаются рядом. А так как между нашими родами никогда не было вражды, то появилась дружба, – девушка улыбнулась. – А вы давно знакомы?

– Не так чтобы очень, – увильнул от ответа Альбин.

– Но Данте вас весьма привечает, как я посмотрю.

– У нас сложились неплохие отношения, леди Вариола. Ничего, если я спрошу о том дне, когда мы встретились?

– Просто Виола, кавалер. Конечно, не стесняйтесь.

– Просто Альбин, – напомнил юноша. – Скажите, никто посторонний не интересовался жертвами? Особенно важно, не интересовался ли кто личностью некоего господина Цафика.

– Честно говоря, не припомню, а что?

– Да нет, это я так, вспомнил. Извините, если вопрос был неуместен.

– Все в порядке, Альбин. У меня сегодня был тяжелый день.

– Еще одно происшествие? – заинтересовался Альбин.

– Нет, нет. Ничего общего, просто немного устала. Простите, я, пожалуй, пойду.