Капитан Антракоз - Крис Вудинг

– Получается, что они не бессмертны? – удивился Дариан, но собеседники проигнорировали его вопрос.

– После первого несчастья остались и уцелевшие, – продолжал Крайлок. – По меньшей мере, два человека. У Маурина сохранились письма, в которых имелись намеки на трагедию. Бедняги попытались сбежать, но внезапно исчезли. Маурин говорил мне, что их захватили пробужденцы.

– Почему он так решил?

– Потому что через пять лет появились первые императоры.

Дариан и Триника погрузились в раздумья.

– Значит, пробужденцы выведали у демонистов их секрет и заставили их работать на себя, – вымолвила Триника. – И когда те не справились с затеей, они похитили тех двоих…

– Усовершенствовали процесс, – добавил Фрей.

– Верно. И, кроме того, использовали их в своих интересах, – закончил профессор. – Инфицировали самых надежных своих последователей симбиотическими демонами.

Дариан, изумленный таким размахом лицемерия, присвистнул.

– Но они должны были хранить молчание, – сказал Крайлок. – Лорд Верховный Криптограф уже подписал указ, в котором демонизм объявлялся ересью. И потому они состряпали императоров как свидетельство превосходства своей веры и принялись с их помощью уничтожать и выкорчевывать остальные. В частности, демонистов. Их действия оказались очень эффективными. Соперники попрятались по углам, многих и вовсе уничтожили.

– Пробужденцы безумно жаждали власти, – невесело улыбнулась Триника.

– Именно. Демонизм способен творить настоящие чудеса. Всеобщая Душа с ним не сравнится. И пробужденцы для дискредитации своих соперников присвоили их достижения себе.

– Крейк объяснял мне, что церковь пробужденцев – скорее деловая корпорация, чем объединение верующих, – пробормотал Фрей. Теперь он понял, почему пробужденцы так дергались из-за разбитого дредноута манов. Они не желали, чтобы кто-нибудь другой завладел шаром. Они и прежде знали, что маны – демоны. Ну а Искусство (как его назвал Крейк) было в их распоряжении. И, если на корабле имелись ценности манов, пробужденцы моментально захотели ими завладеть.

– И где же собранные доказательства? – спросила Триника.

– Пропали, – вздохнул Крайлок. – Я заподозрил, что дело здесь нечисто и Гриста убили. Из-за этого и, конечно, из-за содержания его бумаг.

Дариан нахмурился.

– Напомните мне, когда он умер?

– Два года назад.

Капитан «Кэтти Джей» повернулся к Тринике и щелкнул пальцами.

– А когда, по словам Смульта, у Гриста прорезался интерес к манам?

– Хватит щелкать! – потребовала Триника. – Это случилось позапрошлой весной.

– Ага! Два года назад.

Фрей внимательно посмотрел на Тринику. Он будто видел, как в ее мозгу складывалось решение.

– А если Маурин догадался, что за ним охотятся пробужденцы?

Дариан ухмыльнулся.

– И он на всякий случай сделал копию своих записей и отослал их кому-нибудь, кто находился вне подозрений?

Триника заметно оживилась. Фрей чувствовал себя таким умным, что и не представлял толком, куда деваться от своего величия.

– Он отправил бумаги сыну! – воскликнул Дариан. – Вот откуда Грист узнал о шаре! И о том, что открыть дверь сумеет демонист. И о документах из архивов Флота – тоже!

– Вы полагаете, что Грист-младший их сохранил? – встрепенулся Крайлок. – Вы должны их вернуть! Если результаты исследований окажутся в нужных руках… это же будет конец пробужденцам! – Он откинулся в кресле и замер.

– Конец пробужденцам, – повторил он вполголоса. – Если информация попадет к эрцгерцогу… он передаст записи Совету канцлеров… Действительно – пробужденцы больше века занимались демонизмом! Кровь и сопли!.. Маурин будет хохотать над ними из могилы. – Глаза старика вспыхнули. – Надо достать их во что бы то ни стало!

Фрей поднялся. Триника встала одновременно с ним.

– Сначала следует найти самого Гриста, – заявил Дариан. – Северное побережье Мардука… Похоже, уже есть, с чего начать. – Он энергично встряхнул сухую лапку Крайлока. – Спасибо вам за помощь, профессор.

– Записи! – напомнил Крайлок, когда посетители покидали кабинет. – Не забудьте!

Выйдя за дверь, Триника искоса взглянула на Дариана.

– Капитан Фрей, я потрясена, – криво усмехнувшись, произнесла она. – Причем второй раз за три дня. Что с тобой творится?

Фрей и сам находился под впечатлением от собственных достижений.

– И ты не отставай, – просто сказал он.

Больница возвышалась на холме сразу за городской окраиной. Она занимала старинное здание с множеством окон, некоторые из которых ярко светились. Карнизы по углам потрескались, на стеклах виднелись трещины, выщербленные стены обросли мхом. Темнота скрывала лишь часть признаков ветхости.

Крейк уныло глазел на этот мрачный пейзаж с заднего сиденья моторной кареты. Водитель сгорбился за рулем, надвинув на лоб фуражку, будто они ехали навстречу могучей буре. Однако ночь была безветренной. Жутковатую тишину нарушало только тарахтение двигателя.

Больничную территорию опоясывала высокая стена, а от жалобно скрипевших на ржавых петлях ворот вела длинная гравиевая дорога. Земля, по которой они проезжали, оказалась неухожена: траву никто не косил, кроны деревьев разрослись. Наконец, карета затормозила. Крейк сверился с карманными часами (он не опоздал) – и вылез.

– Подождите меня здесь, пожалуйста, – попросил он шофера. – Я не задержусь надолго.

Тот вместо ответа отсалютовал и вновь застыл, словно был каким-то механизмом из научно-фантастического романа. Он нервировал Крейка. Ему не нравилось молчание водителя, его неподвижность и нарочитый стоицизм. В другое время Грайзер не обратил бы на подобные мелочи внимания, но теперь он постоянно раздражался. Случалось, что он без видимой причины впадал в ярость. А порой оказывался излишне эмоционален и почти плакал из-за пустяков. Даже Плом старался избегать общения с коллегой. Сам же Крейк в основном проводил дни и ночи в святилище Плома. И чем дольше он там оставался, тем меньше ему хотелось иметь дело с внешним миром.

Но иногда необходимо чем-то жертвовать.

На крыльце он еще раз привел себя в порядок и собрался с духом. Несмотря на теплую погоду, он кутался в пальто. Потуже запахнувшись, Крейк решился войти в вестибюль. Стены оказались выкрашены в скучный коричневый цвет, но обстановка отличались чистотой и опрятностью. Натянутые нервы Крейка чуть-чуть расслабились. Ему всегда становилось легче при виде цивилизованности и порядка. Банки, театры, рестораны высокого класса – все это служило бальзамом в его хаотической жизни. А больница, хотя и обладала репутацией жалкого заведения, выглядела совсем недурно организованной.