Минни Шопоголик - Софи Кинселла

– Как вы знаете, сегодня я оповестила персонал о сюрпризе для Люка. Я послала сообщение, и все прошло гладко. Люди очень взволнованы и довольны.

– Так. – Пытаюсь унять возрастающую панику. – Но… что-то все-таки пошло наперекосяк?

– Потом я вспомнила, что не упомянула об общей открытке. Поэтому подготовила еще одно письмо, где сообщала, что эту открытку надо будет всем подписать и вручить Люку на вечеринке. Я проверяла орфографию, и тут мне послышался голос Люка. Я в смятении быстро отправила письмо и закрыла окно. И только позже поняла свою ошибку.

– Ошибку? О боже, вы ведь не отправили письмо Люку?!

– Да, боюсь, отправила, – отвечает Бонни после крошечной паузы.

У меня в голове словно загораются искры. Вдох… выдох…

– Все в порядке. – Да, жизнь меня закалила, я чувствую себя хорошо подготовленным спасателем. – Не волнуйтесь, Бонни. Я удалю его из компьютера и из «блекберри». Ничего страшного не случилось. Слава богу, вы вовремя спохватились…

– Бекки, вы не понимаете. Оно дошло до Люка, потому что он в нашем основном списке рассылки. Именно туда я отправила письмо.

– В основном списке? – эхом отзываюсь я. – И… кто это? Кто в этом списке?

– Около десяти тысяч аналитиков Сити, эксперты и национальная пресса. Боюсь, они все получили его.

У меня в голове новая вспышка, но это уже не искры. А огромная, разрушительная, всепоглощающая шаровая молния ужаса.

– Десять тысяч человек?

– Конечно, я немедленно написала им и попросила не распространять эту информацию. Но все не так просто. Люди начали откликаться. Люку стали приходить поздравления. Его почтовый ящик переполнен. Он уже получил пятьдесят шесть писем.

Трясущимся большим пальцем открываю почтовый ящик в «блекберри» Люка. На экране появляется список непрочитанных сообщений.

Прими наши наилучшие пожелания, приятель.

Поздравляем.

Счастливого дня рождения и всего лучшего от маркетинговой команды HSBC.

Слышу шаги Люка по ступенькам. Я готова кричать от паники. Нужно спрятать «блекберри». Нужно уничтожить его.

– Он обо всем догадается! – шепчу я в ужасе, быстро запираясь в туалете. – Необходимо удалить поздравления! Как-то остановить их поток!

– Знаю. – Бонни, как и я, в отчаянии. – Но похоже, получившие письмо пересылали его дальше. Ему идут письма отовсюду. Понятия не имею, как справиться с этим.

– Но это же секрет! – чуть не вою я. – Разве вы не понимаете?

– Бекки, – вздыхает Бонни, – может, вы хранили все в секрете уже достаточно долго? До вечеринки осталось всего два дня. Не пришло ли время обо всем рассказать Люку?

Рассказать? Она считает, я должна сдаться? После всего, что сделано?

– Никогда! Ни за что! Я устраиваю ему секретную вечеринку! Секретную! Надо просто отвлечь Люка, сделать так, чтобы он не увидел писем.

– Дорогая, вы не можете отвлечь его на целых два дня…

– Могу! Потеряю его «блекберри» и что-нибудь нахимичу с компьютером… Попрошу знающих людей удалить все письма, если только это возможно. Держите меня в курсе, Бонни, мне нужно идти…

– Бекки? – зовет Люк из спальни. – Милая моя, как ты?

Я отключаюсь, смотрю на «блекберри», затем быстро наступаю на него, вдавливая в плиточный пол. Так-то вот. Съешьте, десять тысяч человек, выдающие мой секрет.

– Бекки?

Открываю дверь. В руках у Люка кружка и тарелка, на которой лежат два тоста.

– Ты в порядке? – беспокоится он, а потом просит: – Верни мне «блекберри».

– Я… разбила его. Прости, пожалуйста.

– Господи! – Он непонимающе смотрит на останки. – Как это получилось? – Потом оглядывает комнату: – А где мой ноутбук? Мне нужно срочно послать письмо Бонни…

– Нет! – кричу я так пронзительно, что Люк дергается, и чай переливается через край кружки. – Забудь о компьютере! Забудь обо всем! Люк… у меня… овуляция!

Ура! Выход найден.

– Что? – таращится на меня он.

– Прямо сейчас! Сию минуту! Я только что сделала тест. Они сейчас такие точные. И мы должны воспользоваться моментом! Быстро! Минни спит, в доме только мы с тобой… – Подхожу к нему с видом заправской искусительницы, забираю кружку и тарелку и ставлю их на полку. – Ну давай же, дорогой. Давай сделаем ребеночка.

– Хорошая мысль. – Его глаза загораются. – Самое подходящее время.

– Точно. – Расстегиваю его рубашку и вытаскиваю из брюк. Закрываю глаза и страстно провожу рукой по его груди. – Я так хочу этого.

И это правда. Адреналин, бушующий в моем теле, возбуждает меня. Притягиваю Люка к себе, вдыхая легкий запах пота и лосьона после бритья. М-м-м-м. Это очень хорошая идея.

– Я тоже, – дышит мне в шею Люк.

Он явно разделяет мое желание. Прекрасно. Несколько часов мне обеспечены. Он и не вспомнит о ноутбуках и «блекберри». Если я все сделаю как надо, то продержусь до утра. А потом…

О боже. Понятия не имею, как быть дальше. Придется придумать что-то еще.

Знаю только одно. Я костьми лягу, но сюрприз в пятницу состоится.

Половина восьмого утра, и я не спала ни минуты, потому что стоит мне задремать, как Люк бормочет что-то вроде: «Я только проверю почту», и приходится искушать его заново.

И в этом есть свои преимущества. Но мы полностью удовлетворены. Оба. Мы выдохлись. И я знаю, сейчас у Люка включатся мозги. Всеми силами пытаюсь удержать его в спальне. Я принесла нам завтрак в постель, он пьет вторую чашку кофе, а Минни ест тост. Но в любую минуту он может посмотреть на часы и сказать…

– Ты видела мой компьютер?

Так и знала.

– Э… ты потерял его? – изворачиваюсь я.

– Он должен быть где-то здесь… – Люк поднимает рубашку, которую вчера вечером бросил на пол.

– Думаю, так оно и есть.

Я успела тайком вынести ноутбук из спальни и спрятать за моющими средствами в кладовке. А перед шкафчиком взгромоздила гладильную доску и корзину, битком набитую грязным бельем. Он в жизни его не найдет.

– Мне нужно связаться с Бонни и объяснить ей ситуацию… – Люк с удвоенными силами ищет компьютер. – Куда, черт побери, он запропастился? Вчера вечером был здесь. Я, должно быть, выжил из ума. Можно взять твой «блекберри»?

– Он сел, – вру я. – Забыла зарядить.

– Тогда я воспользуюсь компьютером твоих родителей…

– Они сменили пароль. У тебя ничего не получится. Хочешь еще кофе?

Звонит телефон на прикроватном столике, и я с самым что ни на есть равнодушным видом снимаю трубку.