Человек безумный. На грани сознания  - Виктор Тен

Психоаналитик добивалась узнать, что Робер вкладывал в слово «Волк», и добилась. Она избегает подробностей, обтекаемо говорит, что все произошло, «когда мне пришлось обмануть его надежды». Вполне возможно, что была устроена терапевтическая провокация. Обман ожиданий мог заключаться, например, в следующем: всегда добрая Розин неожиданно стала «злой» – например, дала пощечину.

Робер «подбежал к окну, открыл его и закричал: «Волк! Волк!» – и, увидев свое изображение на стекле, ударил его с криком: «Волк! Волк!» Таким образом, Робер представился – он был «Волк!».

Таким образом, сознание мальчика базировалось на отождествлении части себя с волком, – классический пример шизофренической диссоциации мышления. Еще одно расщепление заключалось в отождествлении своих выделений с собственным телом. Это ярко продемонстрировал обряд умилоствления незнакомца, а также попытки поймать свое «пи-пи», что Робер делал, «будучи убежден, что он сам исчезает» при опорожнении горшка с его мочой.

Последующее лечение заключалось в переносе Волка на психоаналитика, а также в тренингах, направленных на то, чтобы мальчик перестал считать свои выделения частью самого себя. Оказалось, что это взаимосвязано.

«В следующей фазе уже я стала «Волк», – рассказывает психоаналитик. – Он воспользовался тем минимумом построения, которое ему удалось осуществить, чтобы спроецировать на меня все зло, испытанное им, и чтобы в некотором роде обрести память. Таким образом, он постепенно становился агрессивным, что оказывалось для него трагичным. Подталкиваемый прошлым, он должен был быть агрессивен со мной, и, однако, в то же время в настоящем я была тем, в чем он нуждался… Когда он был агрессивен со мной, он пытался себя разрушить. Он представлял себя бутылочкой и старался разбить ее. Я вытаскивала ее у него из рук, поскольку он не был в состоянии перенести ее разрушение… Он начинал кричать: «Волк!» – брал колыбельку и ванночку и выбрасывал их в окно. Он поворачивался ко мне и с яростью заставлял меня глотать грязную воду, крича при этом: «Волк! Волк!..»

Не могу не остановиться в ходе изложения драмы лечения несчастного мальчика, чтобы поклониться этой женщине, Розин Лефор, которая глотала грязную воду по требованию больного и во имя его спасения. Насколько такое поведение врача отличается от лечения в клиниках, где сразу делают укол и привязывают! А ведь настоящее лечение психически больных людей – это самопожертвование.

«Как-то вечером он увидел, как я выхожу из учреждения, – пишет Лефор далее. – На следующий день он отреагировал на увиденное, хотя раньше, замечая, как я ухожу, он не был способен выразить свои эмоции, которые он мог при этом ощущать. В тот день он сделал «пи-пи» на меня в состоянии большой агрессивности и тревоги. Данная сцена была лишь прелюдией к финальной сцене, в результате которой он окончательно приписал мне все пережитое зло и окончательно спроецировал на меня «Волк!»… Я была вынуждена проглотить бутылочку грязной воды и получила агрессивное «пи-пи». Итак, я была «Волк». В один из сеансов Робер отделался от него, закрыв меня в туалете, затем один вернулся в комнату, где мы работали, забрался в пустую постель и начал стонать. Он не мог меня позвать, и, однако, ему было нужно, чтобы я вернулась, поскольку я была постоянным человеком. Я вернулась. Робер лежал взволнованный, его большой палец находился в двух сантиметрах ото рта. И впервые на сеансе он протянул ко мне руки и позволил себя утешить. Начиная с этой сцены, по словам работников учреждения, поведение мальчика полностью изменилось. У меня осталось впечатление, что он изгнал «Волк!». С этого момента он больше не говорил о нем и смог перейти к следующей фазе – к внутриутробной регрессии, т. е. к построению своего тела, ego-body, чего он не мог осуществить раньше».

После того как Робер избавился от Волка в себе, стала возможна психоаналитическая терапия внутриутробной регрессии, когда тело будто образуется заново, как в материнской утробе. Понятно, что построение человеческого тела было невозможно, пока в Робере был Волк.

В этот период мальчик вел себя как эмбрион: принимал позы эмбриона, открывал и закрывал рот «так, как эмбрион пьет амниотическую жидкость, о чем свидетельствуют результаты последних американских опытов. У меня осталось впечатление, что таким образом он себя реконструировал», – рассказывала Лефор.

Последовал ряд интересных сцен. «Робер, будучи совершенно обнаженным передо мной, собрал воду в соединенные ладошки, поднял ее на высоту своих плеч и облил ею тело. Он возобновлял это действие несколько раз и затем мягко сказал мне: «Робер, Робер». За таким крещением водой – а это было именно крещение, если принять во внимание благоговение мальчика, – последовало крещение молоком».

«Сначала он пытался стать отличным от меня, отделившись от меня. Он давал мне есть и приговаривал, ощупывая себя: «Робер», – затем трогал меня: «Не Робер». Я активно воспользовалась этим в моих интерпретациях, чтобы помочь ему отличить себя. Эта ситуация перестала ограничиваться лишь нашим с ним отношением, он включил в нее и лечившихся у меня девочек».

Мы видим терапевтические приемы формирования самосознания на базе отличения себя от других.

Робер стал способен принимать и давать. Он дарил аналитику свою «каку», не боясь, что его убудет. «QD по Жезеллю изменился с 43 на 80, а тест Терман-Мерилля показал QJ=75. Клиническая картина изменилась, двигательные расстройства исчезли, так же как прогнатия. С другими детьми он стал дружелюбен и часто защищал более маленьких. Его можно начинать приобщать к групповой деятельности. Лишь язык остается рудиментарным. Робер никогда не составляет фраз, а употребляет лишь отдельные слова».

Далее случилась вынужденная разлука. Розин Лефор надолго уехала (рожать). В это время с ребенком занимался ее муж, тоже психоаналитик. Когда Розин возвратилась, у Робера начались бурные реакции, переходящие в соматические расстройства (понос, рвоту, обморок). И, что характерно, он начал ревновать Розин (Лакан, 1998. С. 49–57).

Он ее полюбил!

Тех первых людей, которые выжили и дали начало всему роду человеческому, спасло чудо, чудо любви. Я утверждаю это, несмотря на то что являюсь убежденным сторонником рафинированно научного подхода. Категорически отрицаю немотивированные эволюцией события вопреки записным «эволюционистам», утверждающим якобы научные, а на самом деле совершенно бредовые идеи: будто некие обезьяноподобные предки слезли с деревьев и начали трудиться; будто сознание появилось из животных рефлексов «мало-помалу» и т. д. и т. п. И при этом мы признаём, что первых людей спасло Чудо.

Эта история болезни дает великолепный материал для реконструкции процесса филогенеза психики, ибо человеческое сознание сформировалось через инверсию безумия, через расщепление психики пресапиенсов, через шизофрению. Степуляция несостоятельна, между зверем и человеком не непрерывная цепь «постепенного обретения разума», а трагический разрыв, когда нормальные инстинкты стадного животного перестали работать, потому что это животное «сошло с ума» и только поэтому обрело сознание самого себя.