Распутин. Вера, власть и закат Романовых - Дуглас Смит

Примерно 6 мая она уехала из Покровского – по-видимому, после ссоры с женой Распутина. Лохтина выбежала из распутинского дома босиком, держа в руках одну лишь подушку. Распутин догнал ее и вернул обратно в дом. Люди слышали, как она говорила, что более не может жить в его доме. Распутин нашел местного крестьянина, который согласился отвезти ее в Тюмень, и на какое-то время она исчезла. Полиция следила за ситуацией. Даже полицейские агенты отмечали, что она явно «психически больна»9. Газета «Вестник Западной Сибири» 22 мая писала, что Лохтину видели жители деревни Борки близ Тюмени, она бродила босая и полуодетая10. В том же месяце она объявилась возле Флорищевой пустыни, где находился Илиодор. Вся ее одежда превратилась в тряпки, она грозилась покончить с собой11. 31 мая газета «Вечернее время» напечатала большую статью о ее злоключениях под заголовком «Одна из жертв Распутина». В ней Лохтина представала некогда красивой женщиной и любящей матерью, которая соблазнилась ложным мистицизмом и попала в лапы Распутина. Женщина, которая когда-то обладала сильной волей, стала «покорной игрушкой в руках неграмотного сибирского мужика». Он разрушил ее душу и семью, даже изнасиловал молодую служанку в ее доме. Обо всем этом с отвращением писал автор статьи12. Аналогичная статья примерно в то же время появилась в газете «Вестник Западной Сибири». В ней утверждалось, что жена Распутина и другие его поклонницы издевались над бедной Лохтиной и терроризировали некогда прекрасную «светскую львицу». Ей пришлось бежать из дома Распутина, спасая свою жизнь13. В своем докладе от 21 мая отец Остроумов писал, что Лохтина бежала, потому что Прасковья категорически отказывалась признавать, что ее муж является Богом. Мужа она любила, но это был явный перебор.

После отъезда Лохтиной Распутин отправился в Абалакский монастырь. В течение мая он раздавал «в больших количествах» свои брошюры «Великие торжества в Киеве!» и «Благочестивые размышления» в своем доме в Покровском и по всей губернии. Надо сказать, что судьба Лохтиной его не волновала. В июле Остроумов сообщал, что Распутин весь июнь провел дома, к нему приезжали Зинаида Манчтет и Акилина Лаптинская. Два дня у него гостил епископ Варнава14. В поведении Распутина не было ничего такого, что вызывало бы подозрения.

Весной Евсевий попросил отца Александра Юрьевского, который первым изучал возможность связи Распутина с хлыстами в 1907 году, составить доклад о Распутине. В мае 1913 года Юрьевский рассказал группе учеников Тобольской духовной академии о том, как он три месяца собирал информацию, значительная часть которой была по-настоящему сенсационной. По словам Юрьевского, Распутин в юности был конокрадом, за что его часто наказывали. Деревенские старшины подвергли его такому наказанию: молодые парни подбрасывали его в воздух, чтобы он падал на спину, и повторяли это, пока он не терял сознание. Наказание было тяжелым и болезненным. Во время такого падения Распутин сильно повредил гениталии. Но это событие произвело в нем таинственную перемену: теперь он мог сохранять эрекцию сколь угодно долго. Поняв это, Распутин использовал свою особенность для того, чтобы покорять скучающих, изголодавшихся по хорошему сексу светских дам. Он мог удовлетворять их, как никто другой, и они не могли им насытиться. Распутин говорил им, что все это не доставляет ему наслаждения, а делает он это только ради изгнания беса. «Бес во плоти, изыди!» – так, по словам Юрьевского, кричал Распутин, подчиняя себе своих жертв.

Юрьевский предлагал сослать Распутина в северный Соловецкий монастырь в наказание за грехи, но в тот момент Евсевия сменил Алексий. По словам Юрьевского, новый епископ оказался сторонником Распутина. Он взял доклад Юрьевского на 200 страницах и бросил его в огонь15. Распутин был спасен. По-видимому, Алексий сжег этот документ, потому что отлично понимал, что все это ложь. (Одной истории о пенисе Распутина было достаточно!) Но если Алексий был сторонником Распутина, то почему он приказал новому священнику в Покровском, Федору Кунгурову, «в полной секретности» искать ответы на множество вопросов, поставленных Дмитрием Березкиным в своем докладе 1908 года после первого расследования? По-видимому, Алексий считал, что только такие вопросы помогут окончательно понять, был ли Распутин хлыстом.

Но отец Кунгуров не имел никакого желания заниматься этим делом. Он ответил епископу, что познакомился с Распутиным в июле, когда только прибыл в деревню. Более того, он считал, что решать подобные проблемы должен специалист по сектам и тайным группам, а сам он такими знаниями не обладает. Кунгуров дважды писал епископу, чтобы отказаться от поручения, и дважды на его письма не обращали внимания. Только когда Алексий пригрозил ему переводом в более отдаленную деревню, Кунгуров сдался. В октябре 1912 года Кунгуров вместе с отцом Остроумовым и дьяконом Владимиром Брянцевым произвел обыск в доме Распутина, чтобы найти что-то подозрительное. Но им не удалось найти ничего, что его компрометировало бы. И они сделали вывод о том, что Распутин хлыстом не является.

Алексий с выводом согласился. В июне по пути в Тобольск он заехал в Покровское. Он посетил Распутина и долго беседовал с ним о его религиозных убеждениях и надеждах. Кроме того, он поговорил с людьми, которые хорошо его знали. После этого Распутин дважды посещал его в Тобольске, где епископ проверял его «религиозные убеждения». Эти беседы ни разу не дали Алексию оснований заподозрить Распутина в хлыстовстве. Все, что он узнал, противоречило негативному мнению, сформировавшемуся под влиянием прессы. И Алексий сделал вывод о том, что Распутин был «православным христианином, человеком очень умным, духовно настроенным, ищущим правды Христовой, могущим подать при случае добрый совет тому, кто в нем нуждается». Единственной причиной начала расследования, по словам Алексия, было «полное невежество в вопросах сект и сектантов» его предшественника.

Составляя свой доклад, Алексий пошел дальше:

28 ноября 1912 года, через пять лет после начала, расследование по делу Распутина и его связей с хлыстами было окончательно закрыто16.

Но выводы следствия убедили не всех. У некоторых остались сомнения относительно Алексия и его роли в этом деле. Во-первых, Алексий знал Распутина задолго до встречи в Покровском в июне того года – об этом говорит его письмо, написанное Даманскому 25 декабря 1912 года, в котором он пишет, что расследование нужно прекратить. Да, действительно, Алексий познакомился с Распутиным в 1904 году в Казани, где он служил ректором духовной академии. Почему он не сообщил об этом главе православной церкви, неясно17.

Возможно, Алексий был недоволен своим переводом в Тобольск – наказанием Синода за то, что в бытность его епископом Псковским у него была любовница (школьная учительница Елизавета Кошева), и, возможно, за защиту группы сторонников умершего Иоанна Кронштадтского. Распутин мог узнать обо всем этом от сына Алексия, Леонида Молчанова, секретаря псковского суда. Леонид проезжал через Покровское в июле 1912 года по дороге в Тобольск к отцу. Узнав это, Распутин получил на руки все козыри, чтобы очистить свое имя. Он поехал к Алексию в Тобольск и предложил ему сделку: епископ прекращает расследование, а он устроит так, чтобы Алексия перевели из холодной Сибири (в этом климате у епископа обострился нефрит) на теплый юг. И действительно, в октябре 1913 года царь назначил Алексия экзархом Грузии – четвертый по значимости пост в Русской православной церкви, – повысил его статус до архиепископа и сделал его членом Святейшего синода. Ходили слухи о том, что всего этого добился именно Распутин. Так считал сын Алексия, хотя сам Распутин на страницах «Петербургской газеты» в октябре 1913 года это отрицал. Обер-прокурор Саблер считал, что слухи о роли Распутина в повышении Алексия были справедливы18. Сегодня невозможно доказать ни то ни другое, хотя все это относится, скорее, к сфере сплетен, чем к фактам. Забавно, что об этом говорил Саблер, которого самого считали ставленником Распутина.