Ведун - Василий Сахаров

— Можно и поохотиться. Я не против.

— Вот и ладно, — вставая, произнес волхв. — Сегодня вечером находись дома и будь готов к небольшому путешествию. На охоту отправишься вместе с Доброгой и вы лично принесете мне голову зверя.

— А что за… — я хотел спросить, что за зверь станет жертвой, но Векомир, который широкими шагами направился в святилище, меня уже не слушал.

Я остался один. После чего покинул храм и, посетив рынок, где прикупил пару лохматых щенков, будущих волкодавов, вернулся в Чарушу.

Остаток дня пролетел в трудах и заботах. Вечером никто не появился, и я подумал, что старый жрец решил меня не тревожить. Однако, ближе к полуночи, во дворе появился Доброга и с ним два десятка воинов его сотни, половина бывалых, а другая молодняк. Сотник витязей был не весел и, увидев меня, пробурчал:

— Здрав будь, Вадим. Собирайся. Векомир сказал, что ты с нами идешь.

— И тебе здравия, Доброга. Я готов, только скажи, что с собой надо брать и какого зверя валить станем?

— А ты этого не знаешь?

— Нет.

— Зверь привычный. Двуногий и с двумя руками, — Доброга криво усмехнулся и добавил: — Так что бери броню и меч. Думаю, что этого хватит. Серьезного боя не ожидается, но твой клинок лишним не будет.

— Понятно. А надолго идем?

— Возможно, завтра вернемся. Но это вряд ли. Скорее всего, придется в засаде сидеть. Как долго, мне неизвестно.

Делать было нечего. Мое слово прозвучало, а назад его не вернешь. Поэтому быстро собрав нехитрый съестной припас и упаковав в дорожные сумки пару попон, броню и оружие, вместе с Немым, про себя обозвав жреца старым облудом[30], на ночь глядя я пустился в путь.

Шли долго, всю ночь с двумя короткими остановками, а путь выбирали через такие чащобы и дебри, что вспомнить жутко. И на болоте были, и по песчаной морской отмели шли, и по лесу, и через колючий кустарник продирались. Но ничего, на рассвете вышли в точку, в узкую неприметную бухточку, которая со всех сторон была прикрыта лесом. Рядом находился источник с хорошей чистой водичкой, а невдалеке проходила дорога из Арконы в Копорицу. Сели. Немного передохнули. Затем вокруг бухты организовали несколько постов. Расположились. И только после этого я узнал, кто именно будет нашей целью. Думки имелись, конечно, и на пиратов думал, и на предателей, и на шпионов, которые могли бы использовать укромное место для каких-то своих операций. Однако действительность превзошла все ожидания, поскольку нашей жертвой должен был стать не абы кто, а сам князь Тетыслав Виславит, который в этой самой бухточке вел переговоры с купцами из стремительно набирающей авторитет и силу Ганзы.

Как боян Ростич узнал об этом, тайна за семью печатями. Но то, что князь ранов давно уже думает, каким образом ему урезать власть волхвов и стать самостоятельным правителем, как все нормальные феодалы вокруг, неоспоримый факт. Про это я знал и предупредил служителей Святовида, а они, после того как Тетыслав стал вести себя странно, стали за ним следить.

Наблюдение дало результат, и вскоре волхвы выяснили, с кем номинальный островной правитель встречался и о чем разговаривал, и итогом этого стало появление на берегу моря витязей из сотни Доброги, которые по идее должны сейчас жен своих мять, а не по кустам шариться. Вот только непонятно, зачем в таком деле мое участие? Но гадать об этом бессмысленно, ибо, что творится в голове Векомира и каковы логические цепи его размышлений, лично для меня, скрытая полумраком загадка. Слишком мощная и многоуровневая это фигура, про которую известно очень и очень мало. И, смирившись с тем, что меня хотят повязать кровью предателя, который по уже заготовленной официальной версии погибнет в бою с пиратами из Ольденбурга (именно оттуда люди, которые склоняют Тетыслава к предательству), я стал ждать дальнейшего развития событий.

В томительном ожидании пролетели сутки. Потом вторые, а тут уже и третьи к своему завершению близятся. Ну, а князя как не было, так и нет. Витязи вида не показывают, но нервничают, и только Немой спокоен, словно танк. Поел. Поспал. Отдежурил. Умылся. Сделал гимнастику. Снова поел и опять спать…

— Чирик-чирик! — над лесом разнесся громкий писк ночной птахи. Это был сигнал придорожного поста, который сообщал, что по неприметной тропинке к нам приближаются гости.

Неосознанно я встряхнулся, напрягся, и рукоять Змиулана оказалась в моей руке. После этого прислушался к своим чувствам и поймал отголоски человеческих душ, не только на суше, но и на море. Семь или шесть человек шли со стороны дороги и не меньше десяти, приближаясь к берегу, плыли на лодке. До одной группы примерно сто пятьдесят метров, а до другой двести. Мы между ними, а значит, не ошибся Ростич, встреча будет именно здесь, и мы не зря провели здесь столько времени.

— Чи-чи! — подал я голос в сторону Доброги, и сотник меня услышал.

На краткий миг вздрогнули вокруг небольшого песчаного пляжа кусты, и все замерло. Прошло несколько минут и в предрассветных сумерках на берег вышли люди, семь воинов. Один, который находится впереди, явно, князь Тетыслав, высокий, костистый мужчина с узким и слегка вытянутым вперед породистым лицом в кафтане и с мечом на боку. А остальные, судя по плотному телосложению, звяканью металла и резким движениям, его телохранители. Вон как настороженно оглядываются и ко всему прислушиваются. Но в кустарник они войти не решаются и это хорошо, проживут на несколько минут дольше. Эта группа от меня всего в пяти-шести метрах и я готов броситься на этих людей и прикончить любого, кто встанет на пути. Но команды нет, и я понимаю почему. Надо дождаться германских гостей и только после этого действовать.

Немцы не замедлили. Буквально через минуту на воде мелькнула темная продолговатая тень, и послышался плеск воды, которую рассекали весла. Князь подошел поближе к морской кромке, и вскоре лодка пристала к берегу. Шорох песка. На берег выпрыгивают люди. Телохранители и гребцы остаются на месте, а к кустам приближаются двое, Тетыслав и тот, кому он продает свой народ. Суки рваные! Один за деньги и влияние рубится, а другой за власть. Козлы! Мать их так!

Князь и его собеседник останавливаются. Они всего в паре метров от меня и я слышу их разговор, благо, ветер дует в нашу сторону.

— Что вы скажете, коназъ? — с жутким акцентом спрашивает немец, про которого известно, что это знатный купец Герхардт Дарен.

Пауза. В душе князя сомнение, которое я чувствую, а затем ответ:

— Я могу помочь вашим друзьям, Герхардт. Но мне нужна уверенность, что после падения волхвов я останусь суверенным правителем Руяна.

— Но кто же вам их дасть?

— Папа римский, — выдохнул Тетыслав.

— Ниет. Папа слишком серьезная фигура, чтобы заниматься делами Венедского моря. Что ему племя ранов и какой-то там остров, если весь мир у его ног?

— Тогда нужна бумага от германского короля.