Иерусалимский покер - Эдвард Уитмор

Он сказал почему?

Нет.

А ты спрашивал?

Нет.

Каир кивнул. Джо снова сел. Луна зашла, и купола, шпили и минареты Старого города постепенно исчезли в мягком звездном отблеске полуночи.

Знаешь, сказал Джо, я, наверное, недолго пробуду в игре.

Почему?

Как тебе сказать — ведь игра идет уже почти двенадцать лет, так? В декабре будет двенадцать.

Последний день декабря, сказал Каир. Ты сидел в той кофейне, и на душе у тебя было горько, потому что тебе всего несколько месяцев назад исполнилось двадцать два, а тебе было уже восемьдесят пять лет от роду, и тут вошел я вместе с Бонго, чтобы спрятаться от ветра, а потом появился Мунк со своим самурайским луком и трехслойными часами, и так-то все и началось. Холодный зимний день, и в воздухе определенно пахло снегом.

Да. Ты знаешь, я тут, когда последний раз был на Акабе, поразмыслил. Думал, что, наверное, пришло время сняться с насиженного места. Думал, что вот последние двенадцать лет я говорил себе, что хочу того-то и того-то, а на самом деле, может быть, это совсем не то, что я хочу.

Джо широким жестом обвел рукой городские крыши.

Что мы знаем о том, что здесь происходит? Оно происходит, вот и все. Ты когда-нибудь слышал о Синайской библии?

Что это?

Ну, это вроде как подлинная, первая Библия. Она вроде была написана примерно три тысячи лет назад.

Каир улыбнулся.

Разве такое возможно?

Кто знает? Кто знает, что вообще возможно? Точно не я. Я всего-навсего сын бедного рыбака с Аранских островов, выглаженных ветром, голых, затерянных в глуши, таких бедных, что Господь даже не озаботился дать им хоть какую-то почву. Нам пришлось самим наносить вместо нее на скалы водоросли и навоз. Что ж, дело в том, что Синайская библия зарыта где-то здесь.

Откуда ты узнал о Синайской библии?

Ох, да я о ней слышал с тех самых пор, как приехал в Иерусалим. Это такая вещь, которая каждый раз меня поражает. И если искать доказательства, они всегда найдутся.

Джо рассмеялся.

Ох и наивен же был я, когда только приехал сюда. Я и правда верил, что эту Библию написал Хадж Гарун. Я слышал о ней и неправильно понял, и Хадж Гарун еще больше запутал меня, и вот я места себе не находил, все думал о ней. Ты знаешь, как Хадж Гарун любит называть то, когда у него в голове начинают путаться эпохи? История моей жизни. Это может быть и так, зависит от точки зрения. Это может быть так, а может быть и по-другому, ничего нельзя сказать наверняка. В конце концов, сколько он живет, столько это и длится, три тысячи лет или около того. Почему бы ему не называть Синайскую библию историей своей жизни?

Любопытное мнение, сказал Каир.

Да уж. И вот через какое-то время я узнал, что эту Библию действительно нашли в прошлом веке, догадываюсь, что на Синае, и поэтому-то она так и называется. Ее нашел какой-то монах-траппист, но это все, что я о нем знаю, и она, видимо, так разрушала все устои, что он ужаснулся и решил подделать ее, чтобы подделку затем нашли, а потом закопал настоящую Библию здесь, в Иерусалиме, в Священном городе, понимаешь? Что ж, он сделал это, и в прошлом веке подделку приобрел царь, а как раз в этом году большевики продали ее Британскому музею за сто тысяч фунтов. Хватит на полторы саги? Но настоящая — настоящая все еще здесь.

Где?

Прямо здесь, где-то в Армянском квартале. Спрятана в дыре в фундаменте одного здания.

И поэтому ты хотел жить здесь? Ты хотел быть к ней поближе? Хотел ее найти?

Да, хотел, очень хотел, но теперь я в этом не уверен. Я вовсе не уверен, что хочу узнать, что в ней написано. Увижу там что-нибудь между строк и испугаюсь, нет, я больше ни в чем не уверен. Может быть, лучше просто оставить ее в покое. Просто думать о ней как об истории жизни Хадж Гаруна и напоминать себе, что мне повезло быть другом этого человека почти тринадцать лет, и оставить все как есть. В его жизни загадок предостаточно, гораздо больше, чем мне под силу разгадать, так зачем продолжать?

Но почему? спросил Каир.

Джо улыбнулся.

Ну вот оно. Я думаю, что больше искать не буду. Пришло время оставить поиски потерянного сокровища и жить просто в Священном городе Запада, не важно, поблизости от Синайской библии или вдали от нее. Пришло время стать вождем Пьяным Медведем в доме заходящего солнца.

Нам теперь придется учиться солнечному танцу индейцев-зуньи?

Да ну тебя, Каир. До восхода еще далеко, и любой такой танец в этот час обречен на неудачу. Нет, перед нами открываются другие перспективы. Сейчас полночь, и нам еще надо кое-что услышать от блестящего оратора по имени Финн Мак Кул.[69]

Джо сложил руки рупором и притворился, что кричит.

Эй, Фин-н-н-н-н, прошептал он, мы в Иерусалиме. Сделай милость, протяни нам руку.

Думаешь, он меня услышал? прошептал Джо. Я, конечно, кричал, обратившись на запад, но не знаю, хорошо ли меня сегодня слышно. Как ты считаешь?

Каир рассмеялся.

Он тебя слышал, как же иначе. Это, наверное, какой-нибудь болотный бог ирландских племен?

Ну что за нелепая фантазия! Ну, он такой как есть, огромный, могущественный, настоящий гигант, и в такие ночи он обожает рассказывать истории. У него, в общем-то, много разных историй, большинство — о себе, и они никогда не кончаются. Он уже давно так живет, и кажется мне, что этак он и будет жить до конца времен. Так вот, если хочешь, чтобы Финн рассказал историю, надо сказать «Ну-ка, загни». Сделаешь?

Что?

А то, Каир. Я заметил, что ты сам подустал от игры. Все признаки налицо, и, конечно, от моих острых глаз им не укрыться, вот что я тебе скажу. Зачем ты вступил в игру? Зачем тебе контроль над Иерусалимом? Ну-ка, загни.

Да не стану я, и все.

Джо рассмеялся.

Ох, Каир, примитивный же у тебя английский, ужасный и лучше не станет. Но тебе даже в Африке не сойти за ирландца. У тебя слишком аристократическое произношение. Что ж, загнешь?

Я пойду на компромисс, Джо. Я расскажу эту историю так, как рассказал бы ее твой Финн Мак Кул.

То есть?

Затяну ее, запутаю и сдобрю подробностями по-скандальнее.