Пятьдесят три письма моему любимому - Лейла Аттар

«Хитгейт Груп» располагалась в большом здании с вращающимися стеклянными дверями и потрясающе красивым лобби, отражающемся в отполированных полах.

Зайдя в туалет, я расправила плечи и взглянула на себя в зеркало. Может быть, стоило надеть что-то более строгое, но кожаная куртка от Кена и Джуди придавала моему виду лишней уверенности. И, как я надеялась, высокие кожаные сапоги скрывали мои подгибающиеся колени. Когда я красила губы, руки дрожали. «Смятые розы». Ярко-красные губы – слабое место моего мужчины, а мне нужны были все возможные преимущества для нашей встречи. Отступив на шаг, я сделала глубокий вдох. И направилась в офис Троя.

– У вас назначена встреча?

Девушки в приемной были потрясающими. Просто потрясающими. Так бы всех и уволила.

– Нет, но я приехала издалека. И я уверена, что он меня примет.

Они удержались, чтобы не рассмеяться мне в лицо. Это тоже было крайне профессионально.

– Он сейчас на встрече, и это может занять какое-то время. Вы уверены, что не хотите назначить вашу встречу на другой день?

– Я подожду. Столько, сколько потребуется. – Я присела на обтянутое кожей кресло, стараясь унять свое грохочущее сердце.

Приемная гудела, как пчелиный улей. Столько народу. Столько кабинетов. Постоянный звон телефонов, приглушенные разговоры, не очень приглушенные разговоры, бесконечный шелест бумаг, выползающих из принтера и ксерокса. Каждая проходящая минута действовала мне на нервы, и, наконец, они так напряглись, что я вскочила с кресла и направилась к кофемашине. И на полпути к ней увидела Троя сквозь стеклянную панель переговорной комнаты.

У него отросли волосы, словно ему было не до того, чтобы думать о такой ерунде, как стрижка. Линии челюсти подчеркивала сексуальная щетина, он рассеянно постукивал тонкой серебряной ручкой по массивному столу. Он выглядел, как плохой парень, который ведет себя прилично только до ближайшего перерыва, плохой парень, который ждет не дождется, чтобы сорвать с себя свой шикарный деловой костюм. И от этой мысли у меня буквально расплавились внутренности.

И я здесь, чтобы вернуть себе это сексуальное, страстное чудовище в мужском облике.

Уж и не знаю, смогу ли я это сделать.

Сможешь.

И сделаешь.

Пока я стояла там, пялясь на него, встреча подошла к концу. Двери открылись, я метнулась обратно к своему креслу и продолжила ждать. И ждать.

Комната опустела, но Трой оттуда не вышел. Одна из девушек зашла к нему.

Я повернула четки на запястье. Ждать, ждать, ждать.

– Он примет вас. – Она наконец вышла, оставив дверь открытой.

Четко ставя ноги одну за другой, я зашла в комнату.

Нас разделяла непреодолимая длина переговорного стола. Трой остался сидеть на дальнем его конце, сложив руки перед собой. Черт. Он всегда выглядел еще лучше, чем я его себе представляла.

– Чем могу служить? Шейда… Каземи. – Он прочел мое имя на листке, который оставила ему секретарша.

– Я бы хотела поговорить. – Внезапно я вспомнила о своих остриженных волосах, которые так медленно отрастали после химиотерапии.

– Говорите. – Он указал на стул возле двери, самый дальний от него.

– Я постою. – Мне нужны были хотя бы преимущества роста, даже если мои ноги, как зубочистки, подкашивались под его пронзительным взглядом.

– Как угодно.

– Ты не сказал мне, что купил коттедж.

– Я не в курсе, что обязан отчитываться в своих финансовых инвестициях.

– Я сняла его на эту неделю.

– Да, мой управляющий передал мне эту информацию.

– Эми? Эми – твой управляющий?

– Шейда. – Он нетерпеливо постучал ручкой. – Зачем ты пришла?

Сейчас или никогда, Шейда. Сейчас или никогда.

– Потому что я люблю тебя. Потому что скучаю по тебе. Потому что до тебя я была пуста и без тебя пуста тоже. Потому что единственное время, когда я чувствую, что живу, – это время, которое я с тобой. Я вырвала свои внутренности, я бросила на стол перед ним свою душу. Все что угодно, лишь бы пробиться к нему.

Ледяное молчание.

– Я припоминаю, что делал тебе предложение, – сказал он. – Но ты потом передумала.

– Трой, для меня всегда существовал только ты. Всегда.

– Правильно ли я понял, – он наклонился вперед, – ты считаешь, что можешь вот так зайти сюда со своими яркими губами, в этом секси-наряде, и думаешь, что я сразу упаду на тебя? Только потому что тебе сейчас скучно и одиноко? Потому что ты решила, что неплохо было бы развлечься со мной в очередной раз?

– Трой, не надо так. Теперь, когда мы достигли этого, когда все хорошо; когда мы наконец оба свободны и можем быть вместе.

– С чего ты взяла, что я еще свободен?

– Да мне плевать! – Меня саму потрясли мои слова. Но это правда – мне действительно было плевать. – Значит, освободись. Ты же мой, Трой. И я не отдам тебя без боя. Я поняла, что я важна; что мои желания тоже важны. И вот я здесь. Я знаю, что тебе было больно – я понимаю, что ты хочешь причинить боль и мне. И я прошу прощения, Трой. Прошу прощения за то, что убегала от тебя снова и снова. Но я же знаю. Я знаю каждую твою клетку, каждую частичку. Ты тоскуешь по мне так же, как и я по тебе.

Выражение его лица не изменилось. Оно оставалось таким же непробиваемым.

– Знаешь, что это? – Я положила на стол перед ним фотографию из коттеджа.

Он кинул на нее быстрый взгляд.

– Это моя старая фотография. Тут мы с Кэрол, моей соседкой, катаемся на роликах возле нашего дома, на берегу.

– Она была под фотографией твоих родителей. Той, из твоего лофта. Помнишь, которая стояла на полке в гостиной?

– И ты пришла, чтобы показать ее мне?

– Трой, погляди внимательно.

Он взглянул еще раз, но теперь замер.

– Это… Это ты там?

Бинго! В правом верхнем углу, позади парочки на роликах, на траве, с поджатыми к груди коленками, глядя им в спины. Мое лицо было не в фокусе, но все равно безошибочно различалось.

– Трой, это был ты. В тот день, когда я искала знак. Я видела тебя. Я так хотела быть той девушкой, которую ты держал за руку, я хотела, чтобы этой парой были мы. Мы с тобой, как две звезды, вращались по тем же орбитам, но наши пути всякий раз расходились на какую-то бесконечную малость. И мы не могли соединиться. Трой, не дай этому случиться снова.

Его магнетические синие глаза уставились на меня. Затем он с мрачной решимостью отодвинул фото.

– Шейда, я же сказал, что несвободен.

– Трой, поцелуй меня. – Я наклонилась вперед, опершись ладонями о стол. – Если в твоем сердце нет места для меня, я пойму. И тогда я уйду, и ты больше меня не увидишь.