Секреты прошлого - Кэти Келли

Наконец Мэгги вошла в кухню. Рядом семенили, цокая когтями по полу, коротколапые собаки. Кристи успела сварить кофе и выложить пирожки на серебряное блюдо.

— Отнеси пирожки в сад, — велела она. — А я пока разолью кофе по чашкам.

В последнее время Кристи много думала о Мэгги и Фей. Этим утром она сразу вспомнила, что дочь Уны Магуайер должна была накануне приступить к обязанностям председателя общественного комитета. Мэгги ужасно боялась этой должности, тряслась как осиновый лист и совершенно не знала, с чего начать. Пожалуй, она заранее настраивала себя на провал в любом деле, которое начинала. Кристи никак не могла понять, откуда родом эта неуверенность в себе.

И вот сегодня, когда Кристи передавала Мэгги из рук в руки поднос с пирожками, ее вдруг посетило видение.

Милая, очаровательная умница Мэгги должна была, по логике вещей, вырасти уверенной в себе, гордой особой, но, увы, превратилась в забитое, испуганное существо с кучей комплексов. А все оттого, что ее ненавидели и доводили собственные одноклассницы.

Накануне, лежа в постели рядом с посапывавшим Джеймсом, Кристи размышляла о прошлом, но не о своем. Из головы не выходила тайна, которую скрывала ото всех Мэгги Магуайер. Ведь куда проще думать о чужих секретах, нежели о том, что делать со своими собственными, не так ли? Кристи всеми силами старалась забыть о Кэри Воленском, но он все равно незримо присутствовал поблизости, где-то на грани сознания, и страх перед будущим рос с каждой минутой.

Поэтому Кристи сосредоточилась на мыслях о Мэгги Магуайер, новоиспеченном председателе комитета «Спасем наш парк». Она вспомнила, что Мэгги поступила в школу Святой Урсулы больше семнадцати лет назад. Застенчивая, неуклюжая, постоянно спотыкавшаяся на ровном месте, однажды девочка упала с лестницы и сильно разбила себе нижнюю губу. Мэгги оказалась старательной ученицей, ей неплохо давалось большинство предметов. К тому же она была смешливой и отзывчивой, поэтому учителя недоумевали, откуда в некоторых ученицах эта враждебность по отношению к девочке. Сестра Акинас, занимавшая в те годы должность директора, переживала за Мэгги, но отвергала предложения других учителей поговорить с компанией нахалок, которые выбрали Мэгги целью своих насмешек.

— Надо понаблюдать за их действиями, — говорила сестра Акинас, которая верила, что спешка никогда не доводит до добра. — Особенно за их заводилой, юной Сандрой Броди. Но лезть в их отношения не стоит, уверяю вас.

Сестра Акинас много лет преподавала в африканской глуши и, вернувшись в Ирландию, стала ярой сторонницей политики невмешательства. Она полагала, что ирландские девочки — в отличие, разумеется, от африканских — слишком изнеженны и не в состоянии постоять за себя. Свобода выбора и ежедневный труд, говорила сестра Акинас, способны превратить хрупкую барышню в сильную леди.

Поначалу Кристи вся эта история касалась мало: Мэгги не бывала на ее уроках по истории искусств, поэтому они были едва знакомы. Даже в столовой Кристи почти не встречала Мэгги, все чаще она видела ее в укромных уголках школы, где можно было посидеть с книжкой, оставшись не замеченной одноклассницами. Постепенно Кристи стала все чаще обращать внимание на нелюдимую девочку, недоумевая, почему столь хорошенькое создание не хихикает с подружками, обсуждая наряды и мальчиков.

Когда Мэгги перешла в пятый класс, заводила самой вредной компании в школе, Сандра Броди, перевелась в другое заведение, а компания сама собой распалась. Причин этого события Кристи не помнила.

Но очевидно было главное: непоправимый урон уже был нанесен. Конечно, в мире полно тихих, застенчивых людей, но Мэгги немного отличалась ото всех, ей подобных, это было ясно с первого взгляда. Складывалось ощущение, что Мэгги с детства выбрала одну-единственную стратегию поведения, которой собиралась придерживаться всю жизнь: держи язык за зубами и не высовывайся. Как если бы это был единственный способ выжить!

Кристи вынесла в сад две чашки и кофейник на подносе, налила горячего напитка себе и гостье, кивнула на пирожки:

— Пробуй, должны быть вкусными.

— Спасибо. — Мэгги улыбнулась и обвела взглядом сад. — Здесь очень красиво! — Она чувствовала, что Кристи позвала ее к себе не случайно. Возможно, готовилась сказать нечто важное или поделиться новостью. Было ли это связано с деятельностью комитета или поездкой Фей в Америку, Мэгги не знала. Первый вариант ей нравился больше. Будучи отличным психологом, Кристи могла дать ей дельный совет по организации различных мероприятий.

Поэтому вопрос Кристи явился совершенной неожиданностью:

— В школе Святой Урсулы над тобой издевались?

Мэгги резко подняла голову, с лица сошли все краски.

— Что? Вы знали?

— Нет, не знала. Ведь ты не ходила на мои уроки, — сказала Кристи. — Просто снизошло откуда-то… Это и есть твоя тайна, не так ли? Тот самый секрет прошлого, который все еще мучает тебя?

Мэгги молча кивнула. В горле у нее стоял ком.

— Мне так жаль. Ведь я все время была поблизости, но ни о чем не догадывалась. — Кристи развела руками. — Могла бы помочь… Твоя мать ничего не знает?

На этот раз Мэгги потрясла головой, закусив губу. У нее было такое лицо, словно она с трудом сдерживала слезы. К подобному разговору она оказалась совершенно не готова, и теперь земля буквально уходила из-под ног.

— Я ей не рассказывала, потому что…

— Тебе казалось, что любящая мать обо всем догадается сама?

— Вроде того.

Тилли подобралась к ногам Мэгги, сделала пару кружков, пихнув в лодыжку пухлым боком, и рухнула рядом, удовлетворенно вздохнув. Мэгги наклонилась и потрепала мягкое ушко, благодарная за этот знак внимания. И вместе с этим прикосновением ее покинуло чувство жалости к себе, которое всегда приходило при воспоминании о школьных годах.

Кристи перегнулась через стол и дотронулась до горячих пальцев гостьи, и этот жест придал Мэгги еще больше уверенности.

— Знаешь, делиться наболевшим нормально. К сожалению, близкие не всегда способны уловить происходящие с нами перемены, потому что сосредоточены на собственных делах. Они могут не узнать, что у нас беда. Мы думаем, что родные все знают и понимают, но они всего лишь люди, а не телепаты. А мы начинаем винить их в черствости и равнодушии, хотя следует просто поделиться проблемой.

Мэгги кивнула. То, что мать ничего не видела и не слышала, заставляло Мэгги переживать свою беду еще острее. Борьба в одиночку изматывала и отбивала желание бороться. Дом не стал спасительной гаванью, где можно укрыться от проблем. Чем дальше, тем больше Мэгги казалось, что родителям нет до нее никакого дела, что они интересуются только своими собственными делами. Любящие и добрые, но совершенно ненаблюдательные, Деннис и Уна не замечали, как отдаляется единственная дочь.

— Твои родители не виноваты, — сказала Кристи задумчиво. — А вот вина учителей очевидна. Нельзя мириться с дискриминацией в рамках школы. Виновата система образования. И Сандра. — Она заметила, как вздрогнула Мэгги, услышав имя своего мучителя.