Тайна семьи Вейн. Второй выстрел - Энтони Беркли

Минтон-Дипс расположен в нескольких милях от моря, и, хотя на речке в долине имеется бассейн-купальня, было организовано несколько выездов на побережье. Лично я в них участия не принимал. Пловец я никудышный, да и море не люблю. В гольф я не играю и надеялся, что это обстоятельство сплотит нас с Верити, потому что она тоже не умела играть, в отличие от Эрика, который, как говорится, дока по этой части. Однако он с дьявольской изобретательностью уговорил мисс Верити поучиться и под тем предлогом два раза увозил ее куда-то на поля по соседству, несмотря на все мои попытки ему помешать. Тем не менее в целом я остался не то чтобы совсем недоволен результатами этих первых дней. Мисс Верити несколько раз сопровождала меня на прогулках (подозреваю, что тут приложила руку Этель), а один раз мне удалось умыкнуть ее прямо из-под носа у Эрика. Когда я насмешливо приподнял на прощание шляпу, он отпустил пару замечаний, от которых джентльмену лучше было бы воздержаться.

Кто бы мог сказать, что внутри, под поверхностью, глубинные течения постепенно набирают силу и уже мчат нас навстречу роковой катастрофе? Как водится, большая часть интриги была скрыта от глаз стороннего наблюдателя вроде меня – но никто, кроме лишь мужа Сильвии де Равель, не мог бы не заметить неустанные усилия, что прилагала она, дабы вернуть заблудшего кавалера на путь истинный. С маленькой потрясенной Эльзой Верити она обращалась так презрительно и грубовато-небрежно, что у меня порой просто дух захватывало. Питай Эрик к бедняжке хоть каплю привязанности, он должен был пылко вступить за нее, презрев последствия – он же лишь усмехался. Я с каждым часом испытывал к нему все большее отвращение. Кто знает, что там происходило меж ними наедине, ясно было одно: мисс Верити Эрик преследует с неослабевающим пылом. Казалось, хитроумный план Этель обречен на неудачу. Не могу выразить словами, как это меня удручало: ибо, совместные прогулки и разговоры с мисс Верити, доверчивая радость, с какой она принимала мои знаки внимания, постепенно пробудили во мне нежность к ней самой, совершенно независимо от ее состояния.

Вечером того дня, когда я увел ее из-под носа у Эрика Скотта-Дэвиса, произошел крайне неприятный инцидент. К моему удивлению, после ужина, точнее, сразу после кофе, который подали в саду перед домом, он фамильярно взял меня под руку и громогласно заявил:

– Пинки, старина, давайте прогуляемся. Расскажите мне про вашу треклятую коллекцию марок – то, что еще не успели выложить раньше.

Он ссылался на мое увлечение филателией – тему, которую я обсуждал на прогулке с мисс Верити нынче днем, о чем она, по несчастью, упомянула за ужином. Эрик же даже в столь заурядном предмете сумел изыскать повод для неумеренного веселья, и хотя Эльза вынуждена была вежливо улыбаться в ответ на его нелепые насмешки, я видел, сколь она винит себя за то, что в невинности своей стала их причиной. Я, разумеется, игнорировал их, ухитрившись втихомолку адресовать мисс Верити понимающую улыбку.

Должен заметить, что меня зовут Пинкертон, Сирил Пинкертон, однако Эрик Скотт-Дэвис, к немалой моей досаде, в глаза и за глаза упорно называет меня «Пинки», даже в присутствии посторонних. Он, мол, делает комплимент моим глазам, кои, по его словам (не имеющим ни малейшего основания), обведены красными кругами. Тем самым Эрик превращает легкий астигматизм, от которого я страдаю, в предмет для вульгарных шуточек. Невоспитанная, малосимпатичная личность!

Не было никакого смысла заявлять, что я не имею ни малейшего желания никуда идти: он крепко вцепился мне в локоть и почти силой увлек за собой. Надо отметить, что в руках неотесанного мужлана вроде Скотта-Дэвиса человек более хрупкой конституции поневоле становится совершенно беспомощен. Сопротивляться было бы не только бесполезно, но и, хуже того, недостойно. Я покорился и, презрительно рассмеявшись, позволил ему протащить меня через полоску сада, вниз по ступенькам и по травянистой дорожке, что идет от дома через долину.

Когда мы оказались вне пределов видимости и слышимости остальных, Эрик отпустил меня и, сунув руки в карманы, издевательски заметил:

– Полагаю, Пинки, вы предпочтете выслушать мои слова наедине, а не при всех.

– И что же именно? – осведомился я, чуточку задыхаясь, ибо, хотя старательно скрывал свои чувства, не на шутку разозлился на столь грубое обращение.

– То, что я имею сказать. А именно: прочь с лужайки!

Он в прямом смысле слова возвышался надо мной. На крупном, желтоватом по сравнению с белоснежной манишкой лице, что маячило предо мной, застыла гнусная насмешка, не лишенная однако же изрядной примеси угрозы.

– Я вас не понимаю, – отозвался я. – Хотите что-то сказать, говорите по-английски, простыми словами.

– Что ж, коротышка, – ухмыльнулся он, – хотите попросту, будет вам попросту: в следующий раз, как вы уведете Эльзу на прогулку, когда я сам хочу пойти с ней, я швырну вас в бассейн – и вам еще повезет, если отделаетесь только этим. Уяснили?

Признаюсь, с моей стороны было глупо выходить из себя. Следовало помнить: Эрик всего лишь вульгарный хам, к которому неприменимы принятые меж джентльменами обычные стандарты поведения. И все же слишком многое в его словах показалось мне оскорбительным: дерзость по отношению ко мне, беспардонная манера называть мисс Верити просто по имени и еще более беспардонное предположение, будто он имеет на нее полное право в любой момент по своему усмотрению, да еще то, что он посмел угрожать мне физической расправой. Словом, от гнева меня бросило в жар.

Однако и в такой момент я, смею надеяться, не потерял достоинства.

– Боюсь, Эрик, – негромко заметил я, – вы слишком много выпили.

Ему хватило наглости расхохотаться.

– Господи, Пинки, какой вы смешной, когда злитесь. Ни дать ни взять, белый кролик в…

Не имея желания и дальше выслушивать оскорбления, я решительно развернулся и зашагал к дому.

Невежа ухватил меня за рукав и, хотя все еще ухмылялся, угроза на круглом лице стала еще очевиднее.

– Ни на минуту не допускайте, что я говорю несерьезно, Пинки. Клянусь, я предельно серьезен. Я с самого начала заметил, что вы отираетесь вокруг Эльзы… Пора вам это прекратить.

– Вот как? – холодно отозвался я, хотя, пожалуй, не стоило вообще ему отвечать. – Могу ли спросить, по чьему приказу?

– Само собой, старина. По моему приказу. Эльзу пригласили сюда пообщаться со мной, а не с вами. Со мной она впредь и будет водить компанию.

– Предпочел бы услышать это из собственных уст мисс Верити, – коротко ответил я.

– О, услышите и из ее собственных, только спросите. Тем более что ближе этого к ее устам вам не подобраться, – хрипло промолвил Эрик. – Любой на вашем месте уже давно понял бы, до чего вы ей надоели. Боже праведный, Пинки на стезе любви! Жалкое зрелище. Слышали бы вы, старина, как передразнивает вас Эльза!

Хотя от столь неуклюжей и бессовестной лжи кровь во мне вскипела, я все же не потерял власти над собой. Думаю, это делает мне честь.