Холодный гранит - Стюарт Макбрайд

Жалкая фигура склонилась над поцарапанным столом и закрыла голову руками.

— Иногда вещи сбивают, и они не умирают сразу, — ответил Труповоз. — Иногда они ждут, когда я приду и буду за ними следить.

— О господи…

Логан, Инш и представитель местной общины препроводили Труповоза обратно в камеру и вернулись в комнату для допросов.

— Вы понимаете, что его нужно освободить, не так ли? — сказал Ллойд Тернер.

Логан удивленно на него взглянул, но промолчал, а Инш произнес:

— Да черта с два я его выпущу.

Бывший школьный учитель вздохнул и поерзал на неудобном пластиковом стуле.

— Того, что у вас есть, не хватит даже, чтобы предъявить ему обвинение в неумышленном сокрытии тела. — Тернер потер рукой лицо. — И мы все знаем, что Служба королевских прокуроров не примет это в уголовное производство. Одно заключение от хорошего психиатра, и все пойдет прахом. Он не сделал ничего плохого. Девочка была просто еще одной мертвой вещью, найденной на обочине дороги. А он выполнял свою работу.

Логан попытался не кивнуть в знак того, что он с этим согласен. Иншу это не понравилось бы.

Инспектор стиснул зубы и мрачно посмотрел на Ллойда Тернера. Тот пожал плечами:

— Извините, но он невиновен. И если вы его не отпустите, я обращусь к прессе. У входа еще достаточно телекамер, чтобы это прошло по всем завтрашним утренним новостям.

— Мы не можем его выпустить, — сказал Инш. — Ему просто голову оторвут.

— Итак, как я понимаю, вы признаете, что он не сделал ничего противозаконного? — спросил Тернер с покровительственными нотками в голосе. Как будто он опять был учителем, а инспектора Инша только что застали в раздевалке за неподобающими делами.

Инспектор нахмурился:

— Послушайте, солнце мое ненаглядное, вопросы здесь задаю я, а не вы. — Он пошарил в карманах в поисках чего-нибудь сладкого, но ничего не нашел. — После того как выпустили Кливера, самые умные, добрые, а также и самые тупые члены нашей общины прямо как с цепи сорвались. А у вашего парнишки, как на грех, мертвая девочка в запасе оказалась. Так что он у них в списке под первым номером идет.

— Значит, вы должны обеспечить ему защиту. Давайте обратимся к средствам массовой информации, и члены нашей общины поймут, что Бернард невиновен… И что вы снимаете с него все обвинения.

Тут в разговор вмешался Логан.

— Нет, мы не можем это сделать! — сказал он. — На нем все еще висит обвинение в сокрытии трупа!

— Сержант, — сказал Ллойд Тернер со снисходительным спокойствием, — по-моему, вы должны понимать, как это работает. Если вы попытаетесь предъявить это суду, вы проиграете. Прокурор больше не захочет облажаться. Об его голову разбилось достаточно яиц за фиаско с Кливером. Мистер Филипс должен быть освобожден. Вопрос в другом: сколько еще средств налогоплательщиков вы хотите потратить, чтобы держать его здесь?

Логан и инспектор Инш стояли в опустевшей комнате для оперативных совещаний и смотрели вниз, на суматоху, которая начиналась на стоянке машин. Мистер Тернер сдержал свое слово. Он стоял перед телевизионными камерами и наслаждался своей популярностью. Сообщал всему миру о том, что с Бернарда Данкана Филипса сняты все обвинения, что система работает.

Бывший учитель был прав: прокуратура даже прикасаться не захотела к этому делу. И шефу полиции это тоже не понравилось. Поэтому Труповоза выпустили, с условием, что его поселят в каком-то безопасном месте в Соммерхилле.

— И что вы об этом думаете? — спросил Логан, наблюдая за тем, как еще одна группа телевизионщиков присоединяется к толпе. Было почти одиннадцать вечера, а они все прибывали и прибывали.

Мрачно глядя на скопище журналистов, Инш ответил:

— Я опять облажался, вот что я могу сказать. Сначала эта проклятая пантомима, потом освобождение Кливера с его двенадцатилетним практическим опытом издевательств над детьми, а сейчас Труповоз вылезает на улицу. Сколько времени он провел у нас взаперти? Сорок восемь часов? Ну, не больше шестидесяти. А они уже готовы сожрать меня живьем…

— А что, если и нам связаться с прессой? Я переговорю с Миллером. Озвучим нашу позицию.

Инш грустно рассмеялся:

— Жалкий писака из провинциального городка спасает карьеру инспектора полиции от полной жопы? — Он покачал головой. — Не думаю, что это их заинтересует.

— Ну попробовать-то стоит?

В конце концов Инш признал, что терять ему нечего.

— И к тому же, — сказал Логан, — мы предотвратили серьезную ошибку в отправлении правосудия. В любом случае это должны учитывать.

— Да, должны. Они учтут. — Инспектор опустил плечи. — Но если это не Труповоз и не Николсон, значит, убийца все еще гуляет на свободе и выбирает наших детей, чтобы принести их в жертву. А мы даже понятия не имеем, кто он такой.

Когда Логан выбрался из кровати и поплелся в душ, воскресное утро уже скреблось в окна его квартиры своими ледяными зимними пальцами. Мелкие снежные хлопья бешено вихрились, подгоняемые порывами ледяного ветра. Было холодно, темно и не походило на день отдыха, который был ему обещан.

Борясь с серым костюмом и с таким же выражением лица, Логан мерил шагами теплую уютную квартиру, заставляя себя собраться с силами и выскочить наружу, чтобы окунуться в самую мерзкую погоду, какую только можно представить. Потом зазвонил телефон: несравненный Колин Миллер требовал эксклюзив.

Логан спустился по общей лестнице, которая вела к входной двери. Полтонны летучих льдинок попытались ворваться в дом, пока он боролся с примерзшей дверью и пытался выбраться наружу. Порывы ветра со снегом атаковали его, как миллионы бритвенных лезвий, царапая лицо и руки и морозя уши.

День был темным, как душа адвоката.

Крутая миллеровская тачка стояла у тротуара, в салоне горела подсветка, из-за поднятых стекол доносилась классическая музыка. Репортер сидел, склонившись над раскрытой газетой. Логан хлопнул входной дверью, не очень заботясь о том, разбудит ли он соседей. Почему он один должен не спать ранним утром этого отвратительного дня? Поскальзываясь, дошел до машины, открыл переднюю дверь, сел. Вместе с ним в салон залетел миллион белых снежных хлопьев.

— Что за погода! — Миллеру пришлось повысить голос, чтобы перекричать какую-то оперную арию, несущуюся из динамиков. Он приглушил звук, капли растаявшего снега потекли по воротнику пальто Логана.

— Ну что, сегодня без плюшек явился? — спросил он, стряхивая с волос кусочки льда, прежде чем они смогли превратиться в ручейки воды, стекающие за воротник рубашки.

— Ты думаешь, что я позволю тебе разбрасывать жирные грязные крошки по моей новой тачке? Если наше интервью закончится, к всеобщему удовольствию, я куплю тебе самый сочный гамбургер в этом городишке. Идет?