Конечная остановка - Павел Амнуэль

Баккенбауэр кивнул, отвечая не столько Линдону, сколько своим невысказанным мыслям, и произнес, так и не посмотрев в сторону Виталия:

– А вас я попрошу удалиться и, надеюсь, нам никогда больше не доведется встретиться. Ни здесь, ни в суде.

Виталий пошел к двери, ощущая спиной чей-то взгляд, но не мог сказать, кто на него так пристально смотрел: Баккенбауэр или Линдон.

Если время релаксации не меньше нескольких часов, то профессору сегодня еще придется… и мальчику тоже. И кто-то из них наберет номер телефона Виталия, непременно наберет и скажет: «Мистер Дымов, помогите…»

Виталий вышел и закрыл дверь.

– Все в порядке? – услышал он знакомый голос, и крепкая рука взяла его за локоть.

Мэнтаг. Кто еще мог терпеливо ждать Виталия в коридоре?

– Я думал, вы внизу, где…

– Только меня там не хватало, – пожал плечами детектив и повел Виталия к лифтам.

– За что? – Виталий не сопротивлялся, ему просто хотелось ясности. – Вы меня опять задерживаете?

– Ах, оставьте эти глупости! – Мэнтаг говорил, конечно, по-английски, но Виталию почудился в этой фразе типично одесский акцент. Странное все же у меня восприятие, – подумал он.

– Оставьте, оставьте, – повторил детектив, и Виталий только теперь понял, что говорил Мэнтаг действительно по-русски, нараспев, пробуя произнести слова с разными интонациями. Получалось у него не то чтобы плохо, скорее нелепо и… нет, не смешно, скорее глупо.

– Откуда вы…

– Действует, да? – детектив перешел на родной английский. – Меня этому Арик Мильштейн научил, когда мы в патруле служили. Если с человеком неожиданно заговариваешь на его языке, он мигом приходит в себя.

Они подошли к лифтам, и Мэнтаг нажал кнопку «вниз».

– Нет, – сказал он, – я вас не задерживаю. Но я хотел бы знать, о чем вы совещались с профессором.

– Мальчик больше не аутист, – сообщил Виталий.

– Я и сам понял. Реакция на стресс? В любом случае – это облегчит ему жизнь.

– Может быть… Не уверен.

Двери лифта разошлись, и они вошли в кабинку. Мэнтаг скользнул взглядом по кнопкам и не нажал ни одной. С тихим шелестом двери сомкнулись, лифт не двигался.

– Это все? – вежливо осведомился детектив, прислонившись к стенке кабины в таком месте, что, не отодвинув Мэнтага, Виталий не смог бы нажать кнопку. Лифт стоял.

– А что вас интересует? – вопросом на вопрос ответил Виталий, вспомнив старую, советских еще времен, миниатюру Карцева и Ильченко. Когда-то, наверно, это было актуально… Странная штука – память.

Мэнтаг изучающе смотрел на Виталия.

– Ваш адвокат… Спенсер. Быстрый малый, вы, должно быть, платите ему немалые деньги?

Имело ли смысл отвечать, или лучше дождаться, когда Мэнтаг, наконец, договорит то, что хотел сказать?

– Пока вы беседовали с профессором, он объявился в офисе Макинтоша. Можете себе представить, как тот был рад.

Дальше, Господи, что же он тянет?..

– А оттуда сразу пошел к судье Джексону, благо надо было лишь подняться на три этажа.

Что затеял Спенсер, и ведь не сказал ни слова…

– Адвокат подал прошение об освобождении мисс Гилмор под залог, – сообщил Мэнтаг, глядя Виталию в глаза и ожидая его реакции.

– Под залог… – Виталий понял уже, что хотел сказать детектив, но еще не верил, и потому реакция его оказалась не такой бурной, на какую, возможно, рассчитывал Мэнтаг. – Но ведь судья постановил оставить Ай… мисс Гилмор до суда… потому что…

Виталий не мог заставить себя закончить фразу: «потому что по обвинению в убийстве первой степени под залог не освобождают». Мэнтаг кивнул.

– В связи с вновь открывшимися обстоятельствами. Дело в том, видите ли, что Макинтош… понятно, ему очень не хотелось этого делать, но… гм… могу себе представить сцену, как ваш адвокат… В общем, Макинтош пошел со Спенсером к Джексону и объявил, что обвинение не располагает… Черт возьми, Дымов, вы прекрасно знаете, что после гибели сестры Болтон всю доказательную базу нужно строить иначе!

– Судья назначил новое слушание?

Наверняка Джексон не станет торопиться. Неделя, может, две…

– Когда прокуратура отзывает обвинение, – Мэнтаг ткнул пальцем в грудь Виталия, тот от неожиданности уперся спиной во что-то твердое, и, видимо, какая-то кнопка оказалась, наконец, нажата. Лифт дернулся и пошел, Виталий не понял – вверх или вниз, все внимание было сосредоточено на словах детектива, а тот специально сделал паузу, иезуит чертов, ждет ведь, что Виталий не выдержит и скажет что-нибудь, позволяющее Мэнтагу достать из кармана наручники… наверняка они у него припасены на подобный случай.

– Когда прокуратура отзывает обвинение, – Мэнтаг улыбнулся и закончил, наконец, фразу, – нет необходимости заслушивать прения сторон, понимаете? Судья назначил сумму залога, получил от адвоката гарантийное обязательство и…

– Айша… – губы не слушались.

– Э-э… да.

Лифт остановился, двери с шелестом раздвинулись, это был не первый этаж: незнакомый коридор, большие окна справа, двери палат слева…

– Нет, – сказал Мэнтаг, – вы не на ту кнопку нажали. Позвольте…

Он отодвинул Виталия, как прислоненную к стене картину, и нажал нужную кнопку. Лифт поехал вниз – Виталий ощутил, как пол ушел из-под ног.

– Залог. Сколько?

На счету у него осталось не так много денег, а сумму судья наверняка назначил пятизначную.

– Сумма стандартная, – сообщил Мэнтаг. – Сорок тысяч.

– Господи!

У Виталия не было таких денег. Неужели Айша останется в тюрьме из-за того, что…

– Я же сказал, – с заметным раздражением произнес детектив, – адвокат представил гарантийное письмо, что равнозначно…

– Гарантийное… Кто?

Кто-то заплатил сорок тысяч долларов?

– Баккенбауэр. Он вам не сказал? Я думал, вы знаете.

Профессор? Когда он успел? «А вас, Дымов, я попрошу остаться…» Потом он не покидал комнаты.

– Ничего не понимаю, – пробормотал Виталий.

– Да? – удивился Мэнтаг. – А я-то надеялся, что вы мне, наконец, объясните, что, черт возьми, происходит, почему следствия опережают причины, каким образом стопроцентные доказательства оказываются фальшивкой и…

Лифт остановился – на этот раз они оказались в холле, у дверей ждали люди, желавшие подняться наверх, пришлось протискиваться сквозь небольшую толпу, Виталия ослепили вспышки – репортеры, конечно, куда ж без них, в лицо нацелились черные бликующие кружки объективов, кто-то что-то спрашивал, но голоса сливались в белый шум, Мэнтаг громко произнес несколько слов и потянул Виталия за собой – не к выходу, где тоже толпились журналисты, а вглубь коридора, мимо незнакомого охранника, с интересом наблюдавшего за столпотворением. Шум остался позади, Мэнтаг задал какой-то вопрос, кто-то, кого Виталий почему-то не видел, ответил, распахнулась дверь в кабинет… или это был склад?.. стеллажи вдоль стен, коробки, похожие на почтовые посылочные ящики…