Первая леди - Сьюзен Элизабет Филлипс

— Я умею водить, — угрюмо буркнула она.

— Не умеешь, — возразила Нили. — Фургон едва не встал поперек дороги.

У Мэтта перехватило дыхание.

— Подобной глупости я не ожидал даже от тебя.

У Люси не хватило мужества огрызнуться, поэтому она набросилась на Нили:

— Это ты во всем виновата! Если бы не оказалась миссис Кейс, вы с Мэттом могли бы пожениться.

— С какой стати?! — рявкнул Мэтт. — И нечего сваливать с больной головы на здоровую! Ты едва не убила не только сестру, но и себя!

— А тебе не все равно? Ты ведь собираешься от нас отделаться!

Сердце Мэтта сжалось. Малышка повернулась на бок и сунула в рот палец. Она не из тех, кто часто сосет большой палец, значит, сейчас нуждается в утешении. Господи, что за потрясающий ребенок! Умница, добрая, смелая… эти качества помогут ей многого добиться в жизни… если все сложится удачно.

— Ты должен знать еще кое-что, — с трудом выдавила Нили. — Когда я ворвалась в «Мейбл», то не выдержала и дала Люси пощечину. Не очень сильную. Но тем не менее.

— Подумаешь, — усмехнулась Люси. — Большое дело. И не стоило ему говорить.

И хотя Мэтту не слишком понравилось, что кто-то, пусть даже Нили, ударил маленькую негодницу, он понимал: это не от злости. Скорее от отчаяния.

— Действительно большое дело, — возразила Нили. — Никого нельзя бить, ни взрослых, ни детей. Мистер Джорик, я хочу поговорить с Люси. Наедине.

От нее веяло таким холодом, что Мэтта передернуло.

— Я не уйду. Если желаешь сказать что-то, говори при мне.

— Но это все равно что откровенничать с целым миром, не так ли? — процедила Нили.

— Я такого не заслужил.

— А мне кажется, заслужил, и с лихвой.

— Если бы не твои бесконечные тайны, ничего бы не случилось!

— Не ругайтесь, — едва слышно попросила Люси.

Девочка и раньше слышала их перепалки, но на этот раз, похоже, поняла: между ними что-то необратимо изменилось. Тут Мэтт решил, что тоже должен кое в чем признаться.

— Нили — не единственная, кто скрывал от тебя правду, Люси! — выпалил он.

Та сосредоточенно наморщила лоб.

— Дьявол! Ты женат!

— Ничего подобного. Да что это с вами? Ни о чем другом думать не можете? Кроме того, я думал, ты согласилась следить за своим языком в присутствии Баттон.

Баттон тихо мяукнула, очевидно, недовольная тем, что ее будят. Мэтт погладил ее по спинке. Она приоткрыла глаза, увидела, кто перед ней, и, успокоившись, снова заснула. Сердце Мэтта едва не разорвалось.

— В самом начале я сказал Нили, что работаю на сталелитейном заводе, но это неправда. Я журналист.

— Журналист? И пишешь в газетах?

— Временно занимаюсь другими делами. Но ты права: я действительно пишу для газеты.

Люси не стала ходить вокруг да около, и перешла к делу:

— И теперь напишешь про Нелл?

— Придется. Поэтому она и злится на меня.

Люси вопросительно приподняла брови:

— Это очень плохо, что Мэтт журналист?

— Плохо, — не глядя на Мэтта, подтвердила Нили.

— Почему?

Нили опустила глаза.

— Я думала, что, сбежав из Белого дома, оказалась на свободе. Эти дни были такими прекрасными! Я не думала, что история попадет в газеты. Кроме того, не хочу, чтобы посторонние узнали те секреты, что я по неосмотрительности ему выложила.

Лицо Люси просветлело.

— Тогда все отлично! Он не станет подличать. Наверняка не напишет ни строчки. Правда, Мэтт?

Нили вскочила и, сложив руки на груди, отвернулась от него. Люси нахмурилась:

— Скажи ей, Мэтт. Скажи, что не будешь писать о ней.

Нили вновь повернулась, обдав его ледяным взглядом синих глаз.

— Да, Мэтт, скажи мне.

Люси растерянно уставилась на Мэтта:

— Ты ведь не захочешь писать о ней, верно?

— Захочет, Люси. Разве можно упустить такую сенсацию?!

Мэтт дернулся, как от удара. В голове вертелась неотвязная мысль: все кончено, он теряет ее. Теряет! Прямо сейчас.

— Мэтт… — умоляюще прошептала Люси.

— Я не предам ее, Люс. И уже сказал ей это, но она ничего не желает слушать.

Нили набрала в грудь воздуха и обратилась к Люси, полностью игнорируя Мэтта. словно его вообще не было в комнате.

— Не волнуйся, — сказала она, растянув губы в подобии улыбки. — Все это к тебе не имеет никакого отношения.

— В таком случае о чем ты хотела поговорить со мной наедине? — с опаской спросила Люси.

Нили тяжело дышала; руки ее бессильно упали.

— Я хочу удочерить тебя и Баттон.

Нили жалела, что пришлось объясняться с Люси в присутствии Мэтта. Но что поделать? Тот отказался уйти. Люси уставилась на нее так, словно не могла поверить своим ушам. Нили улыбнулась и повторила:

— Я хочу удочерить вас обеих.

— Не считаешь, что сначала должна посоветоваться со мной? — осведомился Мэтт, медленно поднимаясь с дивана. Люси не сводила с Нили глаз.

— Нас обеих? Не может быть. Баттон и… меня?!

— Ну разумеется. Я же сказала: вас обеих!

Мэтт схватил на руки спящую малышку.

— Нили, мне нужно обсудить с тобой кое-что.

Но Нили не обращала на него никакого внимания.

— Видишь ли, Люси, тебе придется хорошенько подумать, прежде чем соглашаться, потому что твоя жизнь будет совсем нелегкой и я ничего не смогу изменить.

Люси широко раскрыла глаза.

— Ты это о чем?

Нили встала и подошла к креслу Люси.

— Я всегда на виду, и тут ничего не поделаешь. Была, есть и буду до конца жизни. Даже когда перестану считаться первой леди. — Она взяла руку Люси, растерла тонкие холодные пальцы. — Отныне мы связаны родственными узами, поэтому сотни людей будут следить за тобой во все глаза, ожидая, пока ты на чем-то споткнешься.

Люси с трудом сглотнула.

— А мне плевать.

— Ничего подобного. Не представляешь, как это ужасно — потерять право на личную жизнь, а именно это тебя ждет. Агенты Секретной службы будут следовать за тобой по пятам, везде и всюду, даже когда ты веселишься с друзьями, идешь на свидание и тому подобное. Ты больше не сможешь остаться одна.

— Но ты же сбежала!

— И как сама видишь, меня быстро нашли. Я с самого начала знала, что придется вернуться к обычному существованию. Многое изменится и в твоей жизни. Вспомни о том, как любишь ходить по магазинам. Ты не сможешь делать это, не доставляя всем, и в том числе себе, множества хлопот, и скоро начнешь задыхаться. Довольно скоро ты поймешь, что жизнь в Белом доме не стоит простых радостей жизни, и начнешь тосковать.